Иранский гамбит Путина

Иранский гамбит Путина

Сегодня Владимир Путин в ударе.

И теперь, лишь закончив 11-часовые переговоры по обеспечению безопасности сирийского химического оружия сильный «грудь нараспашку» лидер России смотрит на другой дипломатический триумф: Иран.

Как мы до этого докатились? Из геостратегического небытия Россия пулей влетела на позиции глобального игрока, и оказалась способной предотвратить военные действия США. Сейчас на Ближнем Востоке она является доминирующей дипломатической силой, сравнимой по мощи лишь с мощью Советского Союза до того, как президент Египта Анвар Садат в 1973 году переключился с Москвы на Вашингтон.

Сирийская формула проста, но мощна и привлекательна для обеих сторон конфликта. Этот рецепт предполагает снятия с Запада головной боли ответственности за военные действия в стратегически важном и неспокойном регионе, заменяя их долгим, растянутым по времени «процессом» в рамках ООН. Для режима договорённость не только подразумевает сохранение власти, но и почти определённо снимает опасность каких-либо внешних военных действий против него. Устранив угрозу для режима, США может положиться лишь на слова Путина и Асада.

Практически все ключевые составляющие сирийской формулы, похоже, имеют место сегодня и в отношении потенциально ещё более впечатляющего геостратегического гамбита России: вклинивание в конфронтационные трения между США и Ираном вокруг его предполагаемой программы создания ядерного оружия.

Иран, похоже, готов сыграть в эту игру. На встрече с Путиным на саммите Шанхайской организации сотрудничества, проходившей 13 сентября в Кыргызстане, сразу после того, как США приняли ведущую роль России по сирийскому вопросу, иранский президент Хасан Рухани буквально умолял Россию применить сирийскую формулу ещё раз. «Россия ранее предпринимала важные шаги в этой области, и теперь для вас появились новые отличные возможности предпринять новые шаги», как сообщается, сказал Рухани. Также Рухани сделал Путину приглашение в Тегеран, которое тот принял.

Как и в случае с Сирией, первоначальная инициатива для запуска «процесса» подразумевает отказ от варианта с военными действиями. «Мы считаем, что военное вмешательство в страну извне без санкций Совета Безопасности ООН недопустимо», сказал Путин в своей речи на саммите. И в случае с Ираном, может получиться так, что санкции должны будут быть ослаблены ещё до запуска самого «процесса»: Как говорится в заключительной декларации саммита, «угроза военной силы и односторонних санкций в отношении независимого государства [Иран] неприемлемы».

Тем временем Кремль усилил тревогу на одну-две ступени, запустив парочку «…или — а не то…» пробных шаров. Как пишет Коммерсантъ, Путин «дал указание рассмотреть ключевые запросы Ирана»: поставку комплексов С-300 (продажа была отменена тогдашним президентом Медведевым в 2010 году), и строительство второго реактора для построенной Россией АЭС в Бушере.

Белый дом, похоже, открыт для инициатив. «Дипломатия в Сирии, опирающаяся на военную угрозу, является потенциальной моделью для переговоров по ядерным амбициям Ирана», заявил в воскресенье президент США Барак Обама. Позже он добавил, что готов будет «попробовать» увертюры Рухани.

Это не должна быть игра с нулевой суммой (когда проигрыш одного игрока равнозначен выигрышу другого; прим. mixednews). Но играя на гораздо большие ставки, чем в случае с Сирией, Обама должен знать, что ожидать от «сирийской формулы», которую Путин, вероятно, применит в отношении Ирана.

Русские играют в шахматы. Лидеры Америки играют в гольф. Глядя на геостратегическую шахматную доску, которую в случае с Сирией Обама с Керри перетягивали туда-сюда, Путин в начале партии увидел достаточную брешь, чтобы провести три ладьи — и действовал быстро. Если он видит сходные возможности в случае с Ираном, то США следует быть настороже: Путин откроет дверь в пронизанный ветром и скользкий туннель с едва различимым светом в конце. Отпрянет ли он от двери, или переступит через порог, можно лишь надеяться, что в этот раз Белый дом будет ступать осторожно, но уверенно, вместо того, чтобы быть втянутым или буквально впечатанным в переплетения судьбоносной политики.