Шпионы и патриоты

TomDispatch (США)

Шпионы и патриоты

Я сожалею лишь о том, что у меня всего одна жизнь, чтобы отдать её за мою страну: ваша

Том Энгельгард

Слушайте, а давайте поболтаем о шпионаже! Все мы живём в поднадзорной Америке, в этой стране соглядатаев, так о чём же нам ещё разговаривать?

Кто из тех, кто рос, как и я, в 1950-х не помнит последние слова героя Войны за независимость и шпиона Натана Хейла, сказанные им в 1776 году перед тем, как его повесили англичане: «Я сожалею лишь о том, что у меня всего одна жизнь, чтобы отдать её за мою страну»? Уверен, что все помнят.

Даже сегодня эти слова, приведены ли они исторически точно или нет [1], бросают меня в озноб. Конечно, ныне труднее вообразить себе, что кто-то использует такое заявление героя-одиночки – не в Америке, в которой царит оживленная шпионская и надзорная активность, а все наши потенциальные Натаны Хейлы – десятки тысяч объединённых в корпорацию и обученных частных сотрудников, работающих с разведслужбами по контракту, которые к врагу часто не ближе, чем к компьютерному терминалу.

О чём бы подумал Натан Хейл, если бы вы сказали ему, что в Центральном разведывательном управлении, крупнейшем разведывательном агентстве страны, по разным оценкам, работает 20 000 сотрудников (конечно же, точное их число не будет раскрыто), или что Национальное агентство графических и картографических работ, контролирующее национальные спутники-шпионы, в эпоху после 9/11 в пригородах Вашингтона содержит штаб-квартиры стоимостью 2 миллиарда долларов США, со штатом16 000 человек, или что у наших современных Натанов Хейлов, расплодившихся, как кролики, для шпионажа отсутствует эквивалент Великобритании? На планете больше не осталось врагов в устаревшем смысле слова. Современным аналогом британских «красных мундиров» предположительно может быть ... аль-Каида?

Это правда, что дружественные и менее дружественные державы ещё шпионят за США. Кто не помнит, как посадили банду русских пригородных-шпионских-пар? Это была сложная операция, которой не доставало только доступа к разного рода государственным секретам, что ФБР и провернуло в 2010 году.

Но, вообще говоря, в мире, где существует единственная сверхдержава, США, без очевидного врага, создали собственную систему глобального шпионажа и наблюдения невиданного масштаба, с тем чтобы отслеживать почти всех на планете ( как показыают недавно опубликованные NSA документы). Другими словами, сегодня Вашингтон – центр шпионажа. Он надзирает не только за своими возможными будущими врагами, но и за своими ближайшими союзниками, как будто они стали врагами. Всё больше и больше структура выстраивается как существенная часть шпионажа, направленного против американцев, и приобретает масштабы, которые потрясают не меньше.

Шпионы, предатели и перебежчики в Америке 21 века

Сегодня для американских шпионов работа в стиле Натана Хейла сопряжена с медицинскими и пенсионные льготами. Высокопоставленные чины в этом мире благодаря практике «вращающихся дверей» имеют гарантированный доступ к прибыльным постам на самых высоких уровнях корпоративно-надзирательного комплекса и, конечно, если возникает необходимость бегства для такого шпиона, ему обеспечен золотой парашют. Поэтому, когда я вспоминаю славную жизнь Натана Хейла, на ум среди сотен тысяч американских шпионов и корпоративных надзирателей приходят только два американца, – оба обвинённые, а один и осужденный по драконовскому Закону о шпионаже времён Первой мировой войны.

Сейчас только ничтожное число американцев, вероятно, ещё может процитировать слова Хейла или что-то в них понять. Даже тогда, когда рядовой первого класса Брэдли Мэннинг написал бывшему хакеру, который предупреждал его, что он может схлопотать пожизненное заключение или смертную казнь, он не использовал эти слова. Но если бы он их произнёс, они были бы кстати. Бывший сотрудник Booz Allen Эдварда Сноудена не произнёс их в Гонконге, когда обсуждал жёсткие шаги, которые, по его мнению, последуют по отношению к нему со стороны правительства за разоблачение секретов Агентства национальной безопасности, но если бы он их произнёс, эти слова не соответствовали бы действительной картине.

Недавнее обвинение Мэннинга по шести пунктам в рамках Закона о шпионаже за раскрытие секретных военных и правительственных документов должно послужить напоминанием о том, что мы, американцы, живём в стремительно меняющемся мире. Однако в этом мире всё труднее точно ухватить суть того, что происходит, поскольку эти изменения опережают язык, которым мы должны их описывать, и нашу способность понять, что происходит – тоже.

Возьмём слова «шпионаж» и «разведка». На национальном уровне вы сразу становитесь агентом, который занимался разведкой, используя любые уловки, чтобы выведать секреты врага – обычно вражеского государства – на благо собственной страны.

Несмотря на это, в последние годы те, кто были обвинены по Закону о шпионаже администрациями Джорджа Буша и Обамы не были шпионами традиционном смысле слова. Ни один из них не был нанят или обучен добывать секреты другой державой или организацией. Все они, фактически, были обучены либо правительством США, либо связанной с ним корпоративной организацией. Все они в своём стремлении разоблачать были «вольными стрелками» (ака правдоискателями), которых в американском прошлом могли бы отнести к «патриотам».

Никто из них не планировал предоставить имеющуюся в их распоряжении информацию вражеской державе. Каждый пытался сделать деятельность его или её организации, департамента или агентства правильной или более совершенной, либо, в случаях Мэннинга и Сноудена, привлечь внимание американского народа к промахам и правонарушениям нашего правительства, о которых мы не ведали из-за завесы секретности, всё больше скрывающей все его действия и принимаемые документы.

Что же касается правдоискателей, совершавших шпионские действия, тайно получая секретную информацию из внутренних структур государства национальной безопасности для предоставления «вражеской власти», – этой властью были «мы, народ», государственная власть, что и оговорено Конституцией США.

И Мэннинг, и Сноуден верили, что публикация секретных документов, оказавшихся у них, даст возможность нам, народу, поставить вопрос, что творит государство национальной безопасности от нашего имени, но без нашего ведома. Другими словами, если они и шпионы, то шпионили они за правительством в наших интересах.

Таким образом, они были инсайдерами, внедрёнными в огромную, всё более засекречиваемую структуру, которая, во имя защиты нас от терроризма, предавала нас на более глубоком уровне. Оба были названы «предателями» (Мэнинг – военным судом), а конгрессмен Питер Кинг назвал Сноудена «перебежчиком», использовав термин времён холодной войны, вышедший из употребления в однополярном мире. Для таких слов понадобятся новые определения, чтобы они соответствовали сегодняшней действительности.

В некотором смысле, Мэннинга и Сноудена можно назвать вынужденными «перебежчиками» – от тайного правительства США к нам. И всё же, формально или персонально, они тем не менее, могут быть отнесены к народным шпионам. Их дела показывают, что сегодня в этой стране преступление века, за которое человека нужно «закрыть а ключ выбросить» – это шпионаж за США в интересах всех нас. За него можно повергнуться насилию и жестокому обращению в американской военной тюрьме, или попасть в ловушку московского аэропорта, или распрощаться с карьерой, или разрушить свою жизнь.

Сегодня с точки зрения государства национальной безопасности у «шпионажа» есть два преимущественных смысла. Это шпионаж за миром и шпионаж за американцами, – и то и другое происходит в массовом масштабе. В процессе своего создания эта растущая структура стала самым ценной тайной Вашингтона – якобы от наших врагов, но на самом деле от нас, а, как мы узнали недавно, даже от наших избранных представителей. Цель этого государства, похоже, состоит в превращении американского народа в какой-то массив собираемых и контролируемых разведданных, где наши персональные данные нарезаются, перетасовываются и перебрасываются по бюрократическим лабиринтам в мире надзора, а наши байты хранятся, чтобы быть «откопанными» по чьему-то произволу.

Правительство из надзирателей, для надзирателей и под контролем надзирателей

Если что и вскрывают документы Эдварда Сноудена, так это лихорадочную созидательную деятельность – от новых штаб-квартир до новых дата-центров – которая стала отличительной особенностью эпохи после 9/11, и которой соответствует аналогичная неистовая созидательная активностью в мире онлайн и в мире телефонной связи.

Нам, несомненно, не известен весь её масштаб, но уже очевидно, что – от PRISM до XKeyscore – американским разведывательным сообществом был создан лабиринт избыточных механизмов наблюдения, который копирует огромный рост и избыточность самого мира разведслужб, состоящего из 17 организаций и учреждений этого «сообщества», и всевозможных небольших подразделений и офисов, которые даже не входят в эту поразительную цифру.

Правда в том, что, благодаря нашим «шпионам», мы знаем гораздо больше о том, как на самом деле функционирует наш американский мир и наше правительство, но мы всё ещё не знаем, что из себя в действительности представляет то, что сейчас строится. Даже его создатели «плавают», когда речь заходит том, в какой точке находится процесс строительства.

Они хотят, чтобы мы доверяли им, но мы, народ, не должны полагаться на генералов, высокопоставленных бюрократов и секретных агентов, которые врут нашим представителям, не моргнув глазом, не неся за это никакой ответственности, и создают мир, который и сейчас нам не подконтролен, и замышляется таким, чтобы быть нам не подконтрольным. Нет слов для того, чтобы описать то, что происходит с нами. Мы ещё должны их найти.

По крайней мере, становится ясно, что наш мир, наше общество, приобретает всё более имперский характер, что отчасти показывает то, как наши войны в эпоху 9/11 отражаются на ситуации дома. По мере расширения экономического неравенства Соединённые Штаты всё больше превращаются в общество правителей и управляемых, надзирателей и поднадзорных.

У этих надзирателей сотни тысяч шпионов, следящих за нами и другими на этой планете, и не имеет значения, чем они заняты, не имеет значения, какие границы они пересекают, но какими бы вопиющими не были бы их поступки, их никогда за них не наказывают, и даже не выгоняют с работы.

На нашей стороне – небольшое число добровольцев- наблюдателей. В тот момент, когда они обнаруживают себя или их выслеживает государство национальной безопасности, они автоматически теряют работу, и это только начало наказаний, которым они подвергаются.

У тех, кто управляет новым государством надзора, нет ни малейшего сомнения по поводу принесения нас на алтарь своих планов – всё для высшего блага, как они выражаются.

Это, конечно же, не имеет ничего общего с любым вообразимым определением демократии или давно ушедшей республики. Это часть нового образа жизни имперской Америки, в которой правительство – из надзирателей, под управлением надзирателей – существует для того, чтобы надзиратели никогда не исчезли с лица Земли.

Те, кто наблюдают за нами – несомненно, говорящие, что «наблюдают» в целях нашей безопасности – не Натаны Хейлы. Их версия его слов такова: Я сожалею лишь о том, что у меня всего одна жизнь, чтобы отдать её за мою страну: ваша.

Примечание:


1. Ещё в 1950-х мы узнали о знаменитой фразе Натана Хейла, звучавшей как «Я сожалею лишь о том, что у меня всего одна жизнь, чтобы отдать её за мою страну». Возможно, и более вероятно, что он сказал: «Я только сожалею, что у меня всего одна жизнь, чтобы потерять её за мою страну». Или, возможно, он не произнес ни того, ни другого. Нам это не известно.


Оригинал публикации: I Only Regret That I Have But One Life to Give for My Country: Yours