Америка сдала полномочия мирового гегемона

«Большая двадцатка» приковала к себе всеобщее внимание не только из-за финансового кризиса и тех мер по его противодействию, которые обсуждались на этой встрече. Дело в том, что этот саммит ознаменовал собой важнейшие изменения международно-политической системы. И это уже сейчас для всех очевидно. В вопросах мировых финансов и экономики G20, по всей вероятности, будет заменять G8 («Большую восьмерку»).

Мы можем сделать несколько выводов из самого факта встречи «Большой двадцатки». Во-первых, она является зримым доказательством конца однополярного мира. Совершенно очевидно, что, если Соединенные Штаты заявляют о себе как о ведущей мировой державе, но при этом оказываются катастрофически неспособны справиться даже с собственным экономическом кризисом (не говоря уже о его глобальном измерении), никто не будет воспринимать Америку как единственную «точку отсчета» в современных международных отношениях. И то, что администрация Буша (которая в наибольшей степени была склонна действовать односторонне, не опираясь и без консультаций с другими государствами) выступила инициатором встречи «Большой двадцатки» в Вашингтоне, означает, что Америка сама расписалась в неспособности играть роль мирового гегемона. Это первый и очень важный вывод.

Формат «Большой восьмерки» уже доказал свою неэффективность

Второй, не менее важный, вывод состоит в том, что «Большая семерка» (и заменившая ее в конце 1990-х «Большая восьмерка») также не способна решать крупные глобальные проблемы без участия новых государств, которые утверждаются в качестве новых центров экономической и политической силы. Уже на саммите в Хоккайдо вопросы глобального потепления не обсуждались только лишь в формате «Большой восьмерки». Для обсуждения этой темы были приглашены еще семь государств, в частности Бразилия, Мексика, Южная Корея, ЮАР, Китай, Индия и др. Без которых обсуждение темы выбросов в атмосферу парниковых газов было бы абсолютно бессмысленным.

Таким образом, «Большая восьмерка» уже тогда дала понять, что она не является самодостаточной структурой. Сейчас к тем пятнадцати государствам, которые обсуждали на Хоккайдо проблемы потепления и выбросов парниковых газов, добавились еще пять государств. В частности Аргентина, Саудовская Аравия и Голландия. То есть очевидно, что даже формата пятнадцати для обсуждения целого ряда международных проблем уже недостаточно. Именно поэтому появился новый формат «Большой двадцатки».

МВФ из института «под себя» превратится в институт «под других»

Третий вывод, который можно сделать, состоит в том, что в работе существующих международных финансовых институтов, по всей вероятности, произойдут серьезные изменения. В частности, Международный валютный фонд, который займется кредитованием стран, в наибольшей степени пострадавших от кризиса (а таких сейчас достаточно много — Исландия, Болгария, Эквадор и др.), будет в большей степени опираться на финансовые ресурсы государств, которые относятся к разряду новых развивающихся экономик. В частности, МВФ будет (по всей вероятности) финансировать Китай. Его также начинает финансировать Россия. Это приведет к перераспределению веса внутри этого института. На сегодняшний день это организация, в которой полностью доминируют Соединенные Штаты и Европа, а также те представители других стран мира, которые полностью согласны с европейскими и американскими подходами. В случае если Китай будет серьезно финансировать деятельность МВФ, он будет играть гораздо большую роль в деятельности этой организации. То есть институты, созданные западными странами «под себя» (для проведения своей собственной линии), станут институтами, в рамках которых Западу все больше и больше придется считаться с новыми актерами.

«Суперпятерке» придется поделиться своим влиянием в Совбезе ООН

Я думаю, что все это скажется и на структуре Организации Объединенных Наций. Конечно, пять постоянных членов Совета Безопасности ООН не заинтересованы в реформе этого органа. Потому что это будет означать для «суперпятерки» необходимость делиться властью и влиянием с такими странами, как Япония, Германия, Бразилия и Индия. На мой взгляд, это не отвечает интересам ни России, ни Соединенных Штатов. Но удержаться от реформы Совбеза ООН, по всей вероятности, также будет невозможно. Конечно, это не произойдет так быстро, как, допустим, оттеснение «Большой восьмерки».

Я думаю, что G8 вообще превратится в преимущественно символическую организацию. В некий клуб, в рамках которого будут взаимодействовать между собой лидеры восьми участвующих в ней государств. А через некоторое время она, по всей видимости, превратится в G14 или G15. То есть к ней будут добавлены еще шесть-семь государств. Такова перспектива эволюции «Большой восьмерки» на ближайшие два года. Что касается Совета Безопасности ООН, то его реформа, конечно, будет гораздо более сложной и длительной. Хотя я полагаю, что она тоже в конечном итоге произойдет. Это вопрос пяти-семи лет (реформа Совбеза ООН и расширение числа его постоянных членов).

В Вашингтоне прошла историческая встреча G20

Сама же «Большая двадцатка» достигла договоренности о новой встрече в апреле, на 101-й день после вступления в должность Барака Обамы. Дело в том, что работа «Большой двадцатки» на этот раз была несколько затруднена тем, что администрация Буша — это уже не та администрация, на которую ориентируются, а Буш — это уже не тот президент, которого слушают. Сейчас все уже ждут смены власти в Белом доме и прихода Барака Обамы, с которым можно будет серьезно говорить о перестройке мировой финансовой архитектуры как минимум ближайшие четыре года. Буш в этом смысле — это человек, который не способен давать какие-либо гарантии и обещания, поскольку ему остается провести в Белом доме всего несколько недель.

Тот факт, что «Большая двадцатка» соберется в апреле, показывает, что этот формат, по всей вероятности, сохранится. По всем прогнозам, мировой экономический спад продлится (на днях он наступил уже в Германии и странах Персидского залива) до 2011–2012 года. Таким образом, мы видим, как быстро меняется мировая структура и как быстро оправдываются прогнозы тех, кто считал, что однополярный мир — это не более чем миф (и, скорее, американская надежда, нежели какая-то серьезная архитектура, которая может устоять в течение длительного времени). Изменения, подогретые глобальным кризисом, происходят буквально на наших глазах. Меняется глобальная архитектура.

В сложившейся ситуации для России очень важно делать правильные ходы. То, что мы активно взаимодействуем со странами БРИК, мне представляется чрезвычайно важным. Потому что в рамках «Большой двадцатки» группа БРИК может стать одной из наиболее весомых неформальных групп. Таким образом, она может очень многое определять и в современной политике, и в решении глобальных вопросов, а также во взаимодействии с традиционными центрами силы в лице США и ЕС, которые списывать, конечно же, не стоит. Так что, как мне представляется, на прошлой неделе произошло историческое событие. Те конкретные меры, которые обсуждались в Вашингтоне, существенны. Тем не менее по своему значению они, конечно, отступают перед той трансформацией мировой системы, начало которой положила встреча «Большой двадцатки».