Почему Ромни – хуже!

После убийства Кристофера Стивенса и трех других американских дипломатов в Ливии, Митт Ромни, кандидат в президенты США от республиканцев, осудил высказывания Барака Обамы и предшествующее заявление американского посольства в Египте, потому что усмотрел в них извинение за американские ценности.

Демократы действительно осудили фильм, оскорбляющий пророка Мухаммеда, который послужил поводом к масштабным беспорядкам на Ближнем Востоке. Вряд ли это было извинение именно за американские ценности, но очевидно это был шаг, призванный сгладить конфликт, осудив безоглядную свободу самовыражения.

Шаг этот был вполне прагматичный и вполне характерный для президента Обамы. И удивительным образом республиканец и демократ как будто поменялись местами. Ведь принято считать, что демократы в большей мере настроены на защиту ценностей, а республиканцы – более геополитичны и исходят из интересов Америки как сверхдержавы. А у Обамы с Ромни получилось как будто совсем наоборот.

Другой пример подобного изменения ролей – гораздо более жесткая критика Ромни отступлений от демократии в России. Как известно, весной кандидат в президенты даже назвал Россию врагом Америки № 1, позднее он говорил о нас как о главном геополитическом противнике. С другой стороны, тот же Ромни назвал Египет союзником Америки, несмотря на усиливающийся мусульманско-фундаменталистский режим в этой стране (теперь даже женщины-телеведущие на ряде каналов выступают перед публикой с полностью закрытыми лицами), тогда как Обама выразил сомнения в том, что Египет послереволюционной поры – искренний союзник Америки.

Кроме того, Обама в течение своего президентства мало интересовался Центральной Азией, а вот Ромни заявил, что будет, в случае своего прихода к власти, устанавливать со среднеазиатскими республиками прочные отношения, вытесняя из региона Россию. При этом его мало заботит, что ситуация с правами человека в Средней Азии гораздо хуже, чем в России.

Сюда же можно отнести заявление Ромни о безоговорочной поддержке Израиля и возможности поддержать его даже в случае удара по Ирану. Обама относится к Израилю более критически, вплоть до готовности несколько подморозить отношения с этим государством в ответ на нежелание его властей продолжать переговоры с палестинцами и не прекращающееся строительство поселений на палестинских территориях.

К удару по Ирану, который грозится нанести Израиль, Обама относится отрицательно, поскольку это нарушит необычно мирную для американцев политическую линию, проводимую нынешним демократическим правительством США. Высказывания же Ромни свидетельствуют о его приверженности геополитическому доминированию везде и всюду.

Тема внешней политики далеко не центральная в нынешней предвыборной кампании. Известно всего с десяток отрывочных высказываний Ромни на эту тему. Обама называет своего оппонента новичком во внешней политике. Сам он тоже не прибегает к демонстративным, программным внешнеполитическим высказываниям. По сути, все свое президентство Обама расхлебывает кашу, которую заварил еще Джордж Буш, будь то Ирак, Афганистан или Россия. В общем и целом он за четыре года исправил основные ошибки Буша (насколько их возможно было вообще исправить).

Что касается Митта Ромни, то если судить по тому немногому, что нам известно о внешнеполитических планах нынешних республиканцев, кандидат от этой партии собирается заваривать новую кашу, которую неизвестно кому еще придется расхлебывать. Президент России Владимир Путин высказался в том смысле, что речь пока идет только о предвыборных лозунгах. Дай Бог, чтобы это оказалось так. Судя по внешней политике предыдущего республиканского президента Джорджа Буша, высказывания Митта Ромни вполне могут оказаться его действительной внешнеполитической программой.

Да, Россия для Буша не была врагом № 1, в начале своего правления он даже пытался построить с ней союзнические отношения, но это, если быть честными, явилось не логическим следствием его общего внешнеполитического курса, а скорее отклонением от него, вызванным личными пристрастиями и, в частности, его симпатией к Владимиру Путину. Ромни таких пристрастий отнюдь не высказывает, и его политика может оказаться куда более последовательной и принципиальной. По своей направленности она непосредственно продолжает политику Буша. Пусть он соглашается с тем, что Обама был прав, закончив две войны Буша: иракскую и афганскую. Они вряд ли были бы интересны Ромни. Они – не его войны. Но, вполне возможно, что он начнет свою большую войну, которая, как он надеется, могла бы прославить его имя.

В то время как Барак Обама страшится даже помогать оружием сирийской оппозиции, не желая влезать в новую авантюру и, тем более, наученный опытом Ливии, поддерживать исламистов, да еще близких к Аль-Каиде. Ромни, судя по его собственным словам, готов силой вмешаться в сирийскую гражданскую войну.

Да и американские геополитические интересы нынешние демократы и нынешние республиканцы понимают по-разному. Конечно, в их основе лежит общая международная платформа Соединенных Штатов Америки. От президентства к президентству во внешней политике США наблюдается значительная преемственность, но акценты республиканцы и демократы расставляют по-разному.

Немалую роль играет и личность президента. Ромни можно назвать типичным республиканцем XXI века, времени жесткого консерватизма, эпохи специфической американской имперскости. Вряд ли то же самое можно сказать о Бараке Обаме – его политика значительно отличается от прежней идеологии Демократической партии. Хотя госсекретарем при нем и стала Хиллари, жена Билла Клинтона, политику Обамы нельзя назвать логически преемственной политике предыдущего демократического президента.

Может быть, дело в изменившихся мировых реалиях?

Обаме приходится иметь дело с более сильной Россией, чем это было в эпоху Бориса Ельцина. Да, страны НАТО при Обаме бомбили Ливию, но вряд ли бы они решились бомбить Сербию. Не в духе Обамы идти на столь рискованные конфликты.

Напротив, по мере возможности он пытается конфликты заминать, сглаживать, даже когда эта позиция кажется спорной, как, например, в Афганистане, где вывод американских войск может привести к власти талибов. Однако Обама – сторонник мягкой силы. Будь его воля, не окажись он в зависимости от военных и прочих сил, стоящих за выработкой магистральной линии американской внешней политики, он мог бы пожертвовать, кажется, существенными элементами геополитической программы США ради утверждения привлекательного для остального мира образа Америки, ради того, чтобы американские ценности не ассоциировались с их насильственным навязыванием и могли бы приниматься добровольно. Представляется, что для Обамы демократические ценности располагаются отдельно, а геополитическая программа – отдельно, и первое для него важнее второго.

Обама не то чтобы готов считаться с Россией, но он умеет тонко использовать ее политику в своих интересах. Так, боязнь увязнуть в сирийском конфликте он маскирует нежеланием якобы идти вразрез с мнением России, выраженном в блокировании последней антиасадовской резолюции Совета Безопасности ООН. Впрочем, для Обамы легитимность ООН имеет принципиальное значение, нужна очень серьезная причина, чтобы он поставил ее под вопрос. Ромни на такие тонкости было бы наплевать. Он, как и его республиканский предшественник Джордж Буш, готов идти напролом.

Для Митта Ромни геополитическая программа Америки и есть главная стратегическая ценность. Если в ней содержится идея перекройки Ближнего Востока, создания там зоны нестабильности, то ему безразлично, что светские режимы могут смениться теократическими, ему безразлично, что Америку все более и более будут воспринимать как врага. Он не стремится сделать американские ценности более привлекательными – скорее, он готов наказывать страны и народы за их отвержение, утверждая безусловное американское господство.

Россия готова к тому, чтобы к власти пришел Ромни. Конечно, кажется предпочтительным, чтобы у власти остался Барак Обама, с которым можно сотрудничать по многим вопросам.

Владимир Путин полагает, что с Обамой еще возможно сотрудничество даже в области ПРО. С Ромни подобное сотрудничество представляется почти невозможным. Ничего страшного, пусть будет и такой период в наших отношениях с Америкой. В этом есть и своя польза. Мы будем иметь дело с ни чем не прикрытой американской геополитической агрессией. Если у нас хватит твердости, мы, воспользовавшись этим стимулом, выработаем собственную четкую геополитическую стратегию. Это будет очень полезно. Тем более, что речь идет всего лишь об одном этапе отношений с США, который все равно рано или поздно наступит, поскольку, если не сейчас, то потом демократа в президентском кресле в Америке сменит республиканец. Но в свое время и республиканца снова сменит демократ.

А у нас появится новый опыт, опыт прямого геополитического соперничества, который пойдет нам на пользу.