«Ледниковый период» в масштабах России

Многие эксперты предсказывали, что в 2010-2011 годах активизируется российский рынок банковских слияний и поглощений. При этом они выделяли несколько факторов, которые должны были выступить в качестве катализаторов процессов M&A. Во-первых, повышение требований к минимальному размеру капитала. Ожидалось, что многие кредитные организации, не имеющие возможности в обозначенные сроки нарастить капитал до нужных объемов, будут вынуждены «слиться» с братьями по несчастью или «отдаться» (c коэффициентом 1 или даже ниже) в более сильные руки. Во-вторых, из-за затянувшегося кризиса финансовое положение некоторых участников рынка существенно ухудшилось. Чтобы спасти остатки бизнеса, по мнению тех же экспертов, собственники должны искать новых инвесторов, способных сделать необходимые денежные, технологические и кадровые вливания. И, наконец, третий фактор-катализатор - консолидация рынка является закономерным явлением. Участники для дальнейшего развития и расширения сферы влияния вынуждены поглощать более мелких игроков. Однако несмотря на то, что все эти факторы присутствуют, взрывного роста сделок по купле-продаже не наблюдается. Возможно, потому что «хорошие руки» ушли на Запад в поисках более привлекательных активов для поглощения.

Европейцы «съезжают»

В докризисный период основная доля сделок на рынке M&A происходила с участием иностранных инвесторов. Однако после событий осени 2008 года ситуация кардинально изменилась - зарубежные банки стали уходить с периферийных рынков, в том числе и из России. Их доля в банковском секторе медленно, но верно сокращается. Так, по данным ЦБ, общая сумма инвестиций нерезидентов в уставные капиталы действующих кредитных организаций за II квартал 2011 года сократилась на 0,7%. В пресс-релизе ЦБ поясняется, что «минус» возник в результате реорганизации БСЖВ (в форме присоединения к Росбанку), отчуждения участниками (акционерами) кредитных организаций долей (акций) в пользу резидентов (банк «АК БАРС», ПСКБ, Сибнефтебанк, УРАЛСИБ) и отзыва лицензии у Соцгорбанка.

В первом же квартале 2011 года отток оказался еще большим - 2,4%. Проценты «набежали», как опять же поясняет ЦБ, за счет отчуждения участниками кредитных организаций долей в пользу резидентов, а также за счет аннулирования лицензии Рабобанка и отзыва лицензии у МФТ-Банка.

По мнению экспертов, европейские банки забывают дорогу в Россию, потому что, с одной стороны, они «погрязли» в собственных проблемах, а с другой – разочаровались в перспективах получения прибылей на российском рынке.

Заместитель директора по консультационной практике департамента аудиторских и консультационных услуг финансовым институтам ФБК Роман Кенигсберг считает, что первая причина – внутренние проблемы евро-зоны – является основополагающей. «Главная причина – в дефиците капиталов у европейских банков, что приводит к сокращению их региональных сетей и глобальному уходу, в первую очередь, с развивающихся рынков. Можно, конечно, говорить и о проблемах в российской банковской системе, но, например, полугодовая отчетность Райффайзенбанка свидетельствует о том, что его бизнес в российском сегменте более рентабельный по сравнению с подразделениями группы Raiffeisen в других регионах», – поясняет свою точку зрения эксперт ФБК.

Каковы бы ни были причины, итог один – европейские инвесторы больше не рвутся на российский рынок с прежним энтузиазмом. А те немногие банки, которые заходят к нам, делают это очень осторожно. Например, голландский банк ABN Amro, который спустя три года решил вернуться в Россию, заявил, что будет строить свой банк «с нуля», а «покупать чужие не собирается». В данном случае, по словам представителя голландского банка, «речь не идет об открытии крупной сети и ведении ритейл-бизнеса, офис в России будет заниматься private banking и расчетными операциями».

Именно такую сферу деятельности – обслуживание корпоративного и инвестиционного бизнеса – для себя «очертили» многие работающие на российском рынке нерезиденты. Однако генеральный директор Интерфакс ЦЭА Михаил Матовников считает сокращение бизнеса иностранных финансово-кредитных организаций в России стратегической ошибкой. «Некоторые из банков, например HSBC, решили уйти с розничного рынка. Между тем розница – это единственное направление, которое будет расти. Оставаться в корпоративном бизнесе малоперспективно – в этом сегменте у нас активно работают госбанки. Поэтому я не считаю, что сворачивание бизнеса в некоторых случаях было верным решением», – подчеркивает эксперт. По мнению Романа Кенигсберга, покидающие нас европейские банки еще вернутся в Россию. Однако, когда это произойдет, неизвестно. С большой долей вероятности можно только сказать, что на поправку собственного здоровья и на переоценку своих инвестиций нерезидентам потребуется не один год.

«Заамурские» инвесторы

Некоторые участники рынка предполагали, что на смену европейским инвесторам могут в скором времени прийти азиатские. Однако пока смены континентов на российском банковском рынке не произошло. Китай – единственная страна, которая на данный момент обладает необходимыми ресурсами, – предпочитает покупать активы на американском рынке, а в России действует очень скромно, почти незаметно. Так, крупнейший ипотечный банк Китая China Construction Bank недавно объявил о создании дочерней структуры в России. Однако китайские банкиры, также как и их коллеги из Голландии, решили обойтись собственными силами и развивать бизнес «с нуля», а не покупать местные банки. При этом китайский банк, также как и голландский, планирует пока развивать узкий круг операций – в основном в корпоративном секторе.

По мнению Михаила Матовникова, в ближайшее время отношение к российскому рынку у азиатских инвесторов, также как и у европейских, не изменится. «Они не хотят «порвать» рынок. Они пытаются найти свою нишу и работать с китайским бизнесом, оказывать услуги по расчетам с Китаем. К тому же опыт западных банков показал, что рынок сложно «порвать», не имея филиальной сети», – поясняет Михаил Матовников.

Роман Кенигсберг также считает, что российскому рынку не стоит ожидать смены европейского капитала на азиатский. «Банки приходят в страну для использования существующих в ней возможностей. Для европейцев мы – развивающийся рынок с существенной емкостью розничных и инвестиционно-банковских услуг. Кроме того, банки идут «по пятам» промышленных предприятий, открывающих здесь свои филиалы для использования наших природных ресурсов и рабочей силы. Применительно к китайским банкам пока ни один из этих факторов не работает: ВВП Китая растет быстрее нашего, емкость китайского розничного рынка в разы выше емкости нашего рынка, китайские предприятия не спешат пересекать Амур, да и российский банковский рынок в последнее время стал менее конкурентным», – разбивает надежды владельцев «залежавшихся» активов Роман Кенигсберг.

Кроме того, по словам эксперта, «охлаждающее» влияние на настроение потенциальных покупателей оказывает опыт банков, которые приходили в Россию в 90-е годы и в начале 2000-х годов. «Они ошибочно рассчитывали на неповоротливость российских государственных банков. Но во время кризиса госбанки показали, что могут эффективно наращивать клиентскую базу», – констатирует Роман Кенигсберг.

Таким образом, достойной замены европейским инвесторам в мире пока не нашлось. И последующая консолидация банковского сектора, вероятно, будет происходить в основном за счет внутренних игроков.

Продажа на грани «смерти»

В течение года ходило множество слухов о готовящихся сделках M&A. Так, на продажу были выставлены – во всяком случае, по слухам, – банк «Санкт-Петербург» и банк «Возрождение» и, по подтвержденной информации, Барклайс Банк. В последнем случае в предстоящей продаже никто не сомневался, потому что инвестору необходимо было избавиться от российского актива, и вопрос оставался только за тем, кто выступит в качестве покупателя. В двух других случаях собственники и топ-менеджеры банков опровергали информацию о возможной продаже активов.

По мнению Михаила Матовникова, сделки не происходят по нескольким причинам. Во-первых, по-прежнему существует сложность оценки банков в условиях нестабильности на финансовых рынках. «В банк, который планируется продать, приходит проверяющая команда покупателя и говорит, что все кредиты нужно зарезервировать. В том числе резервы должны быть сформированы и по хорошим кредитам. В противном случае инвестор отказывается от своих притязаний на банк. Если же выполнить требование покупателя, то капитала практически не останется, и продавать, по сути, будет нечего. Поэтому, как правило, сторонам не удается прийти к консенсусу», - поясняет Михаил Матовников.

Во-вторых, до сих пор существует разрыв между ценовыми ожиданиями покупателей и продавцов, и стороны не могут договориться о стоимости сделки. Тот же Игорь Ким купил Барклайс по цене ниже размера собственного капитала банка. Но это, по мнению наблюдателей, был исключительный случай, и поведение продавцов объяснялось их «отчаянием»: Барклайс, как утверждают источники на рынке, находился в «продажном» состоянии с начала 2011 года или даже с конца 2010 года.

И, наконец, третья причина - сложность осуществления корпоративного управления в объединенном банке. «Оба акционера должны быть уверены, что объединенный банк работает на рыночных условиях, что он не кредитует другого акционера и т.п. Кроме того, в таком банке должен быть профессиональный наемный менеджер, который следит за соблюдением прав и миноритарных, и мажоритарных акционеров. В реальной российской практике сложно уравновесить права всех сторон. В свое время такие сложности возникли при объединении УРСА Банка и МДМ Банка. Вероятно, права мажоритарных акционеров там возобладали, Киму стало некомфортно, и он ушел», - поясняет Михаил Матовников.

Скорее всего, в ближайшей перспективе ситуация на рынке не изменится - как с правовой точки зрения, так и с точки зрения ценовых ожиданий. И оживление рынка «добровольных» слияний произойдет только в благоприятных экономических условиях, когда продавцы не будут так скрупулезно считать свои деньги. В кризисный же период, по мнению экспертов, будут преобладать недружественные и вынужденные поглощения.

«Всплеск сделок по слиянию и поглощению будет в том случае, если ситуация усугубится. Практика показывает, что если на рынке есть проблемы, то некоторые банки сталкиваются с серьезными финансовыми сложностями. Уточню, что в целом рынок может чувствовать себя нормально, лишь у отдельных банков, работающих в рисковых сегментах, играющих активно на фондовом рынке и пр., может резко ухудшиться финансовое положение. В этом случае они будут вынуждены продаться по той цене, которую им предлагают. Если же под ударом окажется социально значимый банк или банк, обладающий развитой инфраструктурой, сделки могут фондироваться государством», - делится своими прогнозами Михаил Матовников.

При этом стоит отметить, что эксперты не делают ставку на мелких и средних игроков. Этот сегмент участников банковского рынка будет не слишком интересным для банкиров-покупателей, потому что эффект от такого слияния или поглощения минимален: в большинстве случаев мелкие игроки не обладают какими-либо ценными технологиями или качественной клиентской базой, ради которой стоило бы осуществлять поглощение.

«Консолидация, скорее, будет происходить в результате ухода небольших игроков с рынка, чем в результате сделок слияния и поглощения», -резюмирует Михаил Матовников.

Заморский «шоппинг»

Пока на российском рынке одни банки не хотят продаваться, а другие не могут приобрести новые активы, многие потенциальные инвесторы обратили свои взоры на европейские рынки.

Лидирует в освоении «заморских» активов Сбербанк, который недавно купил 100% Volksbank International. При этом президент - председатель правления Герман Греф признался, что Сбербанк собирается использовать новое приобретение как платформу для международной экспансии. То есть VBI - это лишь начало «шоппинга» крупнейшего госбанка.

По мнению аналитиков, время для покупки выбрано более чем удачное. «Крупные банки давно пытались выйти на европейский рынок, но не могли этого сделать. Их там никто не ждал. Сейчас ситуация поменялась: местные европейские банки терпят бедствие, а российские госбанки и крупные частные банки могут себе позволить их купить. Особенно учитывая тот факт, что европейские активы сейчас торгуются меньше чем за 1 капитал. То есть за очень небольшие деньги российские кредитные организации могут купить себе банк с профессиональной командой, со стабильным бизнесом и определенной долей на местном рынке», - поясняет Михаил Матовников.

Многие европейские финансовые институты готовы за «копейки» продавать свои подразделения. Тот же Osterreichische Volksbanken, «заваливший» стресс-тест, продал восточноевропейское подразделение всего лишь за 600 млн евро, чтобы увеличить достаточность капитала.

Пока европейский кризис «в разгаре», европейские банки будут торговаться наравне с российскими или даже дешевле, прогнозируют эксперты. Выбор крупных российских инвесторов в данной ситуации вполне очевиден, и он будет не в пользу российского «товара». Единственная преграда, которая может поджидать наших «купцов» при выходе на европейские рынки, -конкуренция со стороны азиатских инвесторов. Появление других претендентов может взвинтить цены на «заморские» активы. Однако даже этот факт вряд ли остановит банкиров, увидевших «золотые россыпи».