Вопрос об американо-российских отношениях в сфере энергетики оказался в центре внимания средств массовой информации после того как президент Трамп обвинил демократов Новой Англии в том, что они покупают российскую нефть в ущерб национальным экономическим интересам. Строго говоря, это утверждение справедливо лишь в весьма ограниченной степени, поскольку большая часть российского экспорта в США на самом деле представляет собой казахстанскую нефть, загруженную в российские танкеры (смесь КПК).
Если говорить о нефти полностью российского происхождения, американские нефтеперерабатывающие предприятия приняли в этом году всего четыре танкера, два с нефтью Urals и два с новым арктическим сортом «Варандей». Однако, за фасадом жесткой политической риторики, Россия и Соединенные Штаты демонстрируют впечатляющие масштабы синергии, причем одним из самых ярких проявлений взаимовыгодного сотрудничества стали поставки мазута.
То, что американские нефтеперерабатывающие компании охотно покупают российский мазут – отнюдь не новая история. Поставки подобного рода осуществлялись еще в 2013 и 2014 годах, хотя и носили спорадический характер. Двусторонняя торговля мазутом резко выросла в начале 2018 года на фоне двух важных событий: во-первых, сокращения добычи в рамках соглашения ОПЕК+, которое вынудило ближневосточных производителей снизить объем экспорта более тяжелой и высокосернистой нефти, а во-вторых – ужесточения американских санкций в отношении Венесуэлы и Ирана. Все это привело к дефициту поставок для нефтеперерабатывающих предприятий на побережье Мексиканского залива, не говоря уж об ощутимом росте цен на тяжелую высокосернистую нефть. Российский мазут, напротив, не очень высоко ценится, учитывая повышенное содержание серы, и является широко доступным, в то время как традиционные поставки из Европы иссякают.
Нефтеперерабатывающие заводы на побережье Мексиканского залива также могли бы производить огромное количество мазута, если бы они не были столь современными и передовыми. С другой стороны, Россия традиционно страдает от ощутимого несоответствия между первичными и вторичными нефтеперерабатывающими мощностями. При нормальных обстоятельствах большинство устаревших заводов первичной переработки постепенно вымерли бы, но российское правительство ввело особый режим налогообложения углеводородов, который позволил сохранить гигантские первичные нефтеперерабатывающие мощности. Экспортный налог на тяжелые нефтепродукты был привязан к цене сырой нефти, и налоговая ставка составляла 22,4 процента, что в три раза ниже предельной налоговой ставки на сырую нефть. Очевидно, что изначально это должно было сделано исходя из предположения, что цены на нефть останутся в долгосрочной перспективе ниже 50 долларов за баррель. С резким ростом цен на нефть во второй половине нулевых годов мазут вступил в свою золотую эпоху.
Эта безмятежная жизнь должна была в какой-то момент обязательно завершиться. Так и случилось: золотая пора завершилась почти в одночасье с падением цен в 2014-2015 годах и предпринятым российскими властями пересмотром системы налогообложения нефтедобычи, который часто называют новым налоговым маневром.
Интересно, что большая часть российского мазута производится на нескольких небольших нефтеперерабатывающих заводах на северо-западе России. Только Киришский завод в Ленинградской области (Киришинефтеоргсинтез) производит 6-7 миллионов тонн мазута в год, что составляет почти шестую часть общего объема производства этого нефтепродукта в России. С течением времени маршруты поставки российского мазута существенно изменились. До 2015 года порты в странах Балтии, такие как Вентспилс, Таллин и Рига, были загружены устойчивым потоком от крупнейших производителей, однако к настоящему времени большая часть этих каналов перекрыта, причем не только из-за сложной логистики, но и по той причине, что российское правительство активно продвигает (едва ли не в принудительном порядке) «более безопасные» внутренние маршруты поставок.
В 2019 году российские нефтеперерабатывающие заводы произвели в общей сложности 285 миллионов тонн нефтепродуктов, в том числе 47,3 миллиона тонн мазута. Из них лишь чуть более 4 миллионов тонн осталось в России для внутреннего потребления, в то время как 43 миллиона тонн пошло на экспорт. О возрастающей роли рынка США в структуре экспорта российского мазута говорит тот факт, что в 2019 году поставки удвоились по сравнению с предыдущим годом и составили в общей сложности 12,6 миллиона тонн, то есть почти 30 процентов от общего объема экспорта. Подавляющее большинство российского мазута доставляется в США через Атлантический океан. В то время как через дальневосточные порты, такие как Ванино и Находка, было отправлено всего 7 танкеров, которые доставили мазут в штаты Калифорния и Вашингтон, через Атлантику в Соединенные Штаты пришли в течение года 110 танкеров.
Если оценивать перспективы торговли мазутом между двумя странами, следует отметить, что вероятность скорого завершения этого американо-российского «мазутного романа» довольно мала. Судя по объемам нынешнего года, Соединенные Штаты будут еще довольно долго оставаться главным рынком сбыта российского мазута, опережая Нидерланды, которые закупают 9-10 миллионов тонн в год. Являясь одновременно сырьем для производства топлива и для замедленного коксования, российский мазут вытеснил недостающие объемы поставок из Венесуэлы и будет делать это впредь, если в Латинской Америке не появится еще один крупный производитель тяжелой высокосернистой нефти.