Грядущая смерть банков

В конце прошлого года известная международная консалтинговая компания McKinsey выпустила очередной ежегодный обзор банковского мира за 2019 год под броским заголовком: «The last pit stop? Time for bold late-cycle moves» (Последняя остановка? Время для смелых окончательных действий).

Оценки и прогнозы этого документа – жёсткие, шокирующие. За десять лет после мирового финансового кризиса 2008-2009 гг. наблюдалось неуклонное ослабление банков во всём мире: прибыль снижалась или даже переходила в убытки, падала рентабельность капитала, темпы прироста кредитных портфелей стали отставать даже от скромных темпов роста ВВП. В 2018 году прирост мирового ВВП в номинальном выражении составил 5,9%, а кредиты увеличились лишь на 4,4%.

Кризис 2008-2009 гг. не привёл к восстановлению нарушенных в экономике и финансах пропорций. Экономика вошла в новое десятилетие в состоянии депрессии. Все ждали привычного оживления, но оно так и не наступило. Центробанки пытались оживить экономику с помощью снижения ключевых ставок, но это что-то наподобие инъекции морфия больному: несколько уколов сделать можно, но постоянно накачивать пациента наркотиком нельзя.

Европейский центральный банк

А мы видим, что на протяжении десятилетия центробанки держали ключевую ставку на предельно низком уровне. Кое-какие ЦБ (в Дании, Швеции, Швейцарии, Японии) вообще опустили её ниже нуля. А ФРС США держала ключевую ставку на уровне 0-0,25% с конца 2008-го до конца 2015 г. После некоторого повышения она сейчас опять опустилась до значения 0-0,25%. С 2016 года ключевая ставка ЕЦБ устойчиво находится на нулевой отметке. Все это делалось ради оживления экономики, но, повторяем, оживления не произошло. Зато банковская система столкнулась с серьёзнейшими проблемами: процентные ставки по активным (кредитным) и пассивным (депозитным) операциям стали крайне низкими. Стало затруднительно получать прибыль за счёт процентных операций, всё большую роль стали приобретать доходы в виде комиссий. В некоторых странах (Швейцария, Германия, Нидерланды, Дания) банки стали устанавливать отрицательные процентные ставки по депозитам. Это вообще создало риск разрушения банковской системы, ибо депозиты являются фундаментом, на котором строится механизм производства безналичных (депозитных) денег коммерческими банками. По оценкам Deutsche Bank, кредитные организации еврозоны теряют из-за отрицательных ставок по восемь миллиардов долларов в год. «Фактически банки наказывают за хранение на депозитах в ЦБ свободных денежных средств», – отмечают в McKinsey.

Чуть ли не на первой странице обзора McKinsey красуется броское резюме исследования: лишь 40% банковских организаций в мире создают стоимость, а 60% её уничтожают. Эта фраза означает, что только две пятых всех банков имеют прибыль, а три пятых убыточны. Последние до полного банкротства в течение ряда лет могут накапливать убытки, многие держатся на плаву за счет санирования, т. е. денежных вливаний со стороны центробанков или государств. Ущербы и убытки выявляются в полной мере лишь на фазе банкротств и в конечном счёте возлагаются на всё общество (через налоги, возросшую инфляцию, прямые убытки клиентов банков-банкротов и т. п.).

Deutsche Bank

Данные обзора McKinsey, свидетельствующие о потере банками доходности, не являются чем-то неожиданным. У каждого второго банка, по данным ЕЦБ, рентабельность собственного капитала (ROE) ниже стоимости привлечения акционерного капитала (Cost of equity). Это означает, что банкам проблематично нарастить капитал как за счёт выпуска акций, так и за счёт прибыли.

Принадлежность банков к первой или второй группе (создающих и уничтожающих стоимость) зависит от ряда факторов. Прежде всего, от страновой принадлежности банков. Например, в США рентабельность банковского капитала (показатель ROTE – return on tangible equity) на 10 процентных пунктов ниже, чем среди европейских банков. Важен и такой фактор, как размеры банка. В первой группе банков примерно половина (20% общего числа банков в мире) зарабатывает львиную долю всей прибыли банковского мира и почти все относятся к разряду крупных и крупнейших банков. Чем больше капитал и активы, тем выше рентабельность. Впрочем, здесь авторы обзора Америки не открывают. Подобная зависимость была всегда, она универсальна. О процессах концентрации и централизации капитала вообще и банковского в частности писали и Карл Маркс в «Капитале», и В.И. Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма». Писал и немецкий социал-демократ Рудольф Гильфердинг в своей фундаментальной работе «Финансовый капитал» (1910 год; считается одной из самых крупных марксистских работ по экономике после «Капитала»).

Можно по-разному интерпретировать оценки, содержащиеся в обзоре, но очевидно, что как минимум половина всех банков в мире обречена на гибель. Что значит смерть банка? Либо это полная ликвидация банка в результате его банкротства, либо его поглощение более крупным и конкурентоспособным банком. Конкурентами банков сегодня являются уже и компании high-tech, которые разрабатывают цифровые валюты и сервисы для проведения быстрых платежей. Они захватывают на рынке миллионы клиентов, которые до этого пользовались услугами традиционных банковских организаций. Часть сегодняшних банков пытаются конкурировать с компаниями high-tech, другие предпочитают заключать с ними соглашения о сотрудничестве, иногда происходят слияния.

Авторы обзора намекают банкам, что время для решительных действий у них остаётся совсем немного, ибо в мировой экономике назрели все признаки масштабного кризиса. Доклад был опубликован за три месяца до начала так называемой пандемии коронавируса, которая не была фундаментальной причиной кризиса, но стала его триггером, а также дымовой завесой, скрывшей истинные причины возникновения кризисной ситуации.

Под «решительными действиями» авторы обзора понимают по крайней мере три вида действий. Самое главное – смелее переходить на новые технологии, прежде всего цифровые. Кроме того, банки должны укрупняться путём слияний. McKinsey подчёркивает: «В будущем размеры, скорее всего, будут значить больше, так как банки приближаются к технологической гонке вооружений». Наконец, банки не должны стесняться более широко использовать аутсорсинг, т. е. перекладывать на другие фирмы решение незначительных задач, снижая издержки.

Есть ещё один фактор, угрожающий существованию банков, который не учтён в обзоре McKinsey, но значение которого будет возрастать в ближайшее время. Я уже писал, что центробанки в текущем году резко активизировали свои усилия по введению официальных цифровых валют. Лидерами здесь выступают Народный банк Китая, центробанки Швеции, Южной Кореи, Таиланда. В этом году в цифровую гонку включилась ФРС США. Одна из главных целей введения центральными банками своих цифровых валют – замещение этими валютами наличных денег. Тем самым центробанки будут пытаться запереть в банковской системе физических лиц, которые стали выводить деньги с банковских депозитов.

Кстати, спрос на наличность резко увеличился и со стороны банков, которые спасают свои деньги, размещённые на счетах ЦБ, от процентного обесценения, обращая их в кэш. Собственных сейфов у банков не хватает, они пользуются услугами специальных хранилищ. Особенно явно этот процесс просматривается в Германии, где уже не хватает специально оборудованных складских помещений для хранения банковского кэша. После того как в 2016 году до нуля была снижена процентная ставка ЕЦБ, запасы наличных у банков ФРГ пошли резко вверх. К концу 2019 года они утроились и достигли исторического рекорда – 43,4 млрд евро, сообщает Bloomberg. В физическом выражении это 442 тонны в купюрах по 100 евро, 800 тонн – в 50-евровых банкнотах и 1,7 тысячи тонн, если использовать банкноты по 20 евро.

Вроде бы мера по замещению кэша цифровой валютой призвана остановить начинающийся развал системы коммерческих банков. Однако выясняется, что такая «спасательная операция» может уничтожить коммерческие банки ещё быстрее, ибо они утратят свою традиционную функцию посредника между центробанком и физическими лицами. Выпуск цифровых денег взамен бумажных знаков (банкнот) предполагает, что для физических лиц в центробанке будут открываться депозитные счета до востребования. Коммерческие банки в этой схеме – лишнее звено.

К такому выводу пришли авторы доклада Федерального резервного банка Филадельфии «Central Bank Digital Currency: Central Banking for All» (Цифровая валюта центрального банка: центробанк для всех?)

Обслуживание населения может полностью перейти к центробанкам, что для современного человека выглядит непривычно. Почти никому из физических лиц не приходилось напрямую контактировать с центробанком, но в случае введения официальных цифровых валют придётся. Кстати, когда-то в далёком прошлом так было. Например, в старейшем центробанке – Банке Англии (учреждён в 1694 г.) в начале его деятельности открывались счета важным и богатым гражданам. Говорят, что так было также в Первом и Втором банках США (существовали в конце XVIII – первые десятилетия XIX века, они были предшественниками Федеральной резервной системы США). В докладе ФРБ Филадельфии содержится намёк на то, что коммерческие банки отжили свой век, а в эпоху цифры все вопросы, связанные с эмиссией денег и обслуживанием населения и бизнеса, может взять на себя центробанк. Цифровые технологии вполне позволят ему управлять миллионами и миллионами счетов физических и юридических лиц. В обзоре McKinsey говорится о неизбежности концентрации и централизации капитала в секторе частного банкинга, т. е. о резком сокращении числа частных банков. А доклад ФРБ Филадельфии заявляет о возможности полного исчезновения коммерческих банков. Думаю, что первый сценарий – дело ближайшего будущего. Что касается второго сценария, он может быть реализован позднее.

P.S. В начале ХХ века среди марксистов велись оживлённые дискуссии по вопросам концентрации и централизации капитала и создания монополий в разных сферах экономики, включая банковскую. Карл Каутский полагал, что этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока не останется единственная организация в своем секторе – сверхмонополия (брошюра «Ультраимпериализм», 1914 г.). Немец имел в виду абсолютную мировую монополию. В.И. Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916 г.) подверг резкой критике эту позицию Каутского, заявив, что, прежде чем монополизация дойдет до крайней своей точки (до создания абсолютной монополии), противоречия капитализма достигнут такой остроты, что он лопнет.

Успеет ли процесс концентрации и централизации банковского капитала дойти до такой стадии, когда все коммерческие банки исчезнут и останется лишь один банк, называемый центральным? Причём даже не в рамках одного государства, а в глобальных масштабах («мировой Центробанк»)? Или же этого не произойдёт по той причине, что капитализм действительно успеет лопнуть? Я не раз писал о том, что сегодня слишком много признаков того, что капитализм доживает последние дни. И перманентный банковский кризис последнего десятилетия об этом свидетельствует. Мир вступает в эпоху посткапитализма. Будут ли там банки? Поговорим об этом в следующий раз.