Вопрос тем, кто застал СССР во взрослом возрасте. В момент распада Союза мне было всего лишь 13 лет, поэтому у меня не хватает знаний, чтобы верно судить о деловой стороне развитого социализма.
Вчера в комментариях доказывали, что это не колхоз владел колхозниками, как утверждают злые языки, а колхозники владели колхозом. Я пытаюсь понять, как конкретно советский гражданин мог реализовать своё право собственности на землю.
Допустим, на календаре 1974 год. Советская станция «Марс-6» примарсилась на красную планету, Александра Солженицына лишили гражданства за роман «Архипелаг ГУЛАГ», первый эшелон комсомольцев прибыл на строительство БАМ.
Молодой, только что получивший красный диплом агроном Лавр Картошкин отправился отмечать окончание вуза вместе со своим ровесником, свежеиспечённым зоотехником Львом Козловым. Поедая знаменитые ленинградские пышки, выпускники решаются помочь стране, открыв в Ленобласти новый колхоз. Товарищ Картошкин хочет выращивать там крупную и сладкую морковь, которой была посвящена его дипломная работа, а товарищ Козлов намерен сосредоточиться на мясных породах бычков, дающих особенно качественную говядину.
Если бы дело происходило сейчас, в 2020 году или до революции 1917 года, парням пришлось бы непросто. Они были бы вынуждены несколько лет отработать наёмными работниками, чтобы только годам к тридцати накопить денег на покупку земли, живности и разного сельхозинвентаря. В СССР, однако, земля принадлежала крестьянам, так что, уверен, тогда всё было иначе: Картошкин и Козлов сразу шли в райком, где им с ходу выделяли землю, коров, трактора и семена, чтобы парни могли немедленно начать работать на собственной земле.
Верно ли моё предположение? Как именно происходило выделение земли и прочих ресурсов в СССР: сколько желающих нужно было набрать, чтобы создать новый колхоз, хорошие ли тракторы давали молодым коллективам? Можно ли было сразу заказать прокладку к колхозу хорошей асфальтовой дороги, хотя бы в две полосы? Если бы товарищ Козлов захотел открыть от колхоза мясной ресторан, дабы кормить там ленинградских рабочих сочными стейками, какой площади помещение ему выделили бы?
Второй вопрос. Допустим, в той же пышечной сидят ещё двое вчерашних студентов — Авид Бухгендлер и Сафрон Свинцов. Зная о том, как сложно достать в Ленинграде хорошие книги, молодые люди собираются помочь городу, открыв небольшую типографию. Сначала они собираются напечатать полные собрания сочинений Хайнлайна, Конан Дойля и Дюма, потом плотно взяться за отечественную, советскую фантастику.
Как дело происходило бы сейчас или до 1917 года я, опять-таки, представляю хорошо. Ребятам пришлось делать бы всё за свой собственный счёт: несколько лет копить деньги, покупать подержанное оборудование, потихоньку печатать книги малыми тиражами. В СССР, однако средства производства принадлежали народу, поэтому, уверен, ничего ждать нашим библиофилам не пришлось бы.
Товарищ Бухгендлер и товарищ Свинцов, вероятно, пришли бы в горком, заполнили бы заявление на открытие нового производства. Им выделили бы 100-200 тысяч советских рублей на закупку оборудования, помогли бы выбрать подходящее помещение в современной промзоне. Дальше парни настроили бы печатный пресс, и уже через два-три месяца нюхали бы свежеотпечатанные листы первого фантастического романа.
Правильно ли я представляю советские реалии? Какую сумму сходу выдавали на руки тем, кто хотел открыть в СССР новое производство? Прикрепляли ли к новичкам опытного куратора, чтобы тот помогал решать первые проблемы, давали ли им приглашения на международные выставки, чтобы те могли представить свою продукцию за рубежом?