История началась в далёком 2003-м году, когда он только наступил, а никто ещё к работе не приступал – поскольку праздники’с. Ну а мне, одинокому бизнесменчику, делать особо дома было нечего, ну я и пошёл на работу, к себе в мелкий офис, посидеть за компом, всякие новостюшки проверить, то, сё, в общем, как обычно.
Раздался звонок по телефону, тогда ещё городские телефоны были… А надо сказать, что примерно за год до этого я ввёл в своей конторе услугу под названием «Корпоративное обслуживание», предлагалось компаниям всяким за 500 баксов в месяц полностью взять на себя обслуживание всех текстов, с переводами с любых языков на любой, чисткой русских текстов по стилистике там и прочему. Хриплый голос по телефону сказал, мол, корпоративное обслуживание у вас, что ли? Я говорю, у нас. Мужик говорит, тогда приезжай ко мне в офис, договор подписывать, будем работать, пиши адрес. Я говорю, прямо сейчас? Он хмыкнул, блин, говорит, а что у тебя работы дофигища 1-го января?
Ну, логики в его словах была, надо сказать. В общем, собрался поехал на край Земли (на другой конец Москвы). Слава Богу дороги были пусты, домчался за час с гаком всего лишь.
Офис представлял собой отдельно стоящее здание о двух этажах, какой-то типичной советской архитектуры, сложенный из блоков-плит, а плиты покрыты каким-то рисунком из мелких голубоватых плиточек, вот какой только – сказать не могу. Но таких зданий в России до сих полно. На втором этаже был кабинет директора, вот к нему меня секретарша и проводила. Я ещё тогда удивился, и секретарша на месте…
Мужик напоминал типичного советского директора, он, собственно, им и был когда-то. Кабинет тоже был ему под стать. Только без портрета Ленина за его креслом. В общем, усадил он меня, посмотрел ласково и говорит: «Затеяли мы покупку нового оборудования для нашего завода, т. е. компании. Покупать собираемся у американцев.» Затем он лукаво улыбнулся, добавил: «Процесс будет долгим, примерно с год. Я им собираюсь так все мозги отпарить, чтобы они за счастье почитали затем, что толкнули мне свой товар. Поскольку я его куплю, конечно, в конце концов.»
Я сижу, молчу, ничего не понимаю. А мужик щурится, смотрит на меня, ничего не понимаешь? А тебе и не надо ничего понимать – твоё дело мои заказы исполнять. Достаёт 500 баксов налом, говорит, держи. Секретарша пришла, принесла договор между нами на исполнение. Ну я пробежался глазами, вроде всё норм. ОК, говорю, подписываем.
Затем мужик достаёт из сейфа видеокассету, вручает мне. Вот, говорит, смотри, это фильм свой рекламный, что американцы мне прислали. Там они много чего говорят, а мы не понимаем. Поэтому первое твоё задание будет – всё это перевести, и чтобы фильм звучал по-русски, можно твоим же голосом. Я аж икнул. Говорю, а сколько там? Мужик говорит, всего полчаса.
Ну хрен ли ещё делать утром 1-го января с 500-ми баксов на руках и видеокассетой? Только говорить себе, как же удачно начинается год. Поехал домой, взял видак свой, привёз в офис, воткнул, смотрю. Да, это был рекламный фильм, снятый компанией ЛИТТЕЛЛ (из Чикаго) о своей продукции: линиях скоростного реза листового металла (жести и алюминия) для нужд консервной и автомобильной промышленности.
Фильм, кстати, был интересный, озвучка была чёткая (не иначе кого-то наняли, дикция просто замечательная, как у наших советских дикторов по телевизору), был и музыкальный такой ряд даже. Первые минут пять рассказывалось о компании, которая была образована ещё в 1918-м году, рукастым механиком по фамилии ЛИТТЕЛЛ, ну, как водится, его фотка, его сарая, где он соорудил первую ручную гильотину для резки жести. Затем офис, открытый им в 20-х гг уже завод, с кирпичными стенами, гильотинка шуровала уже на приводных ремнях с помощь эксцентрика. Затем плавный переход с фотками разрабатываемых линий, с каждым десятилетием всё краше, всё автоматизированнее, ну и переход к современным видам, уже компьютезированным. Логотип же ЛИТТЕЛЛ оставался с тех времён, в стиле пин-апа, смешной такой. И всё это под устный рассказ, как мы, американцы лихо работаем, да как наши линии стоят по всему мiру, обезпечивая металл для разных консервных и автомобильных заводов. С фотками, была и карта, где красными звёздочками стояли места, где работали эти линии.
В общем, супер. Я заказал сразу услугу снятия звука у своего товарища, который мог это делать. И на следующий день получил аудизапись для компьютера. Через четыре дня я позвонил мужику и сказал, что задание выполнено. Он говорит, приезжай.
Когда я приехал, он уже собрал с десяток своих спецов в зальчике, запустил комп с моим переводом и начиткой по-русски. Музыку я убрал. Все молча прослушали, просмотрели, сказали, ну, ОК, всё ясно. Разошлись. Мужик же всучил мне кучу рекламных проспектов и мелкий томик с описанием операций технического обслуживания от этой компании, сказал, что всё надо перевести на русский, но поскольку работы здесь дохренища, то это на ближайшие два месяца. Давай, мол, работай.
Через две недели от него же раздался звонок, он велел приехать к нему в офис на следующий день, поскольку приехала делегация от американцев, нужен устный переводчик на целый день: с ними шушукаться, на завод съездить, затем в ресторан, затем снова на завод, затем их в гостиницу отвезти. Возможно, потребуется и ещё на один день. Ну, ОК, я же впрягся уже.
Приезжаю утром, действительно на морозе у офиса топчутся два кадра, в которых безошибочно можно узнать американцев, потому что они были в тонких курточках болоньих, даже без синтепона, а рядом стоял наш, в дублёнке, курил и посматривал на них с усмешкой. Ну я подошёл, поздоровался, пошли в офис. Американцев встретил весь техсостав компании, в зале начали им задавать вопросы: они вспотели, я – тоже, потому что галдёж был жуткий. Мужик-директор наш сидит, довольный смотрит, как наши американцев «потрошат» вопросами.
Ну надо сказать, американцы были на высоте, на все вопросы ответили, лбы утёрли, литр кофе выпили, удивляясь его крепости (директор наш подмигнул секретарше, молодец!), затем поехали на завод, в Подольск. По пути я с американцами разговорился. Первый был директор по продажам, в дальнейшем мой хороший друг и товарищ, второй – инженер по электронике.
На заводе американцы всё осмотрели, оценили деловитость нашего директора, у которого даже подъездные железнодорожные пути для подвоза рулонов металла были прямо на территории будущей установки линии. Всё схвачено, говорили они, класс. Померяли все расстояния, наши показали: здесь будет линия стоять, здесь склад рулонов, здесь их с вагонов разгружать будут, вот краны подпотолочные, в общем, продумано ли всё до конца, что ещё может быть нужно? Американцы захлопали в ладоши, нет-нет, всё продумано до деталей, отлично.
Ну раз так, то и поехали в ресторан, водку пить, предложил наш директор. Все обрадовались, особенно я, у меня уже язык отсох это переводить в оба конца.
Так и продолжалась эта эпопея ещё один день: снова завод, снова проговаривание мелких деталей, наши уже просто оборзели, тыкали американцев в их чертежи, говорили, а здесь что, а здесь – как, что даже наш директор сказал, харош, блин, всем и так всё ясно. Опять ресторан, опять водка.
К марту я перевёл все письменные труды, приехал, сдал директору. Он говорит, молодец, собираемся в Стамбул на днях. На три дня, будем смотреть на эту линию американскую в действии, турки её тоже покупали, вот я с ними договорился, чтобы нам показали.
ОК, говорю, он улыбнулся, все расходы перелётно-гостинично-едальные на мне, кроме 500 в месяц, как обычно. Так что крутись, как можешь.
В Стамбуле нас отвезли к Мраморному морю куда-то, на завод, там мы поглядели на эти линии в действии. Впечатлило. Скорость реза 180 метров в минуту, один рулон раскраивается за 5-7 минут. Больше времени уходит на установку нового рулона… В общем, мы там всё облазили, всё осмотрели, дружелюбные турки нам всё показывали. Кстати, услуги мои не потребовались, потому что принимающий турок не очень хорошо, но всё же говорил по-русски (а также по-немецки, по-французски, по-испански – я обалдел, честно говоря, затем узнал, что у него жена – русская, сам он в России прожил пять лет, откуда её и выцепил к себе).
Всё лето затем я осуществлял нудную и тягомотную переписку по несколько писем в день от наших к американцам и наоборот. По электронной почте. Переводил, в смысле. Жуть была страшная, сплошной технический язык, наши ещё и не стеснялись в оборотах, я их сглаживал. Где-то к августу наши инженеры насытились информацией досыти, могли, наверно, эту линию и сами соорудить, потому что знали её уже в деталях. Я перешёл в юридический отдел, который начал общаться уже по договору о покупке. На это ушло с неделю примерно.
Затем мужик-директор сказал мне, собираемся в Амстердам в середине осени. Я говорю, а зачем. Он говорит, договор будем подписывать. Целую неделю. Я, памятуя о его первоначальных словах, понял, собирается неделю пить моск у заокеанских, чтобы затем всё подписать в последний день. В общем, обычные коммерческие игры. Правда, и деньги вкладывались немалые, порядка 2,5 милллионов баксов за линию. Игра на мозгопитие в плане снижения цены стоила свеч, в общем.
В Амстердаме нас принимал голландский агент компании ЛИТТЕЛЛ, усадил в офисе напротив друг друга и началось… Я такого, честно говоря, не видел никогда. Наш директор с ходу объявил, что скидка от первоначальной цены, которую объявили американцы, меньше 30% быть не может а вот нифига никак, потому что он прекрасно знает, как это всё делается, всё это оборудование. Американцы взвились, какие нах 30%, максимум 5%, да и то лишь потому, что это будет первая продажа компании ЛИТТЕЛЛ в Россию. Ну и так 5 дней подряд. Не верится, да?
В общем, на второй день наш директор согласился на скидку 25%, затем на 20%, американцы, соответственно, через силу обещали, что нас всех съедят в Чикаго, лишь через наш труп, но мы всё же готовы дать 6%, затем – 7%… В итоге, наш умудрился получить 15% скидки. Мля, я такого цирка в своей жизни больше не видел. Ну все же взрослые люди, все прекрасно понимали, что собрались для подписания, что взяли сразу неделю на совместное сидение за столом с последующими возлияниями в разных ресторанах, но, скажу я вам, получить 15% скидку от цены в 2,5 миллиона – это всё же смачный коммерческий гут, а не хухры-мухры.
Много лет спустя мне мой товарищ американский, Пол, сказал как-то, что наш мужик-директор – это ого-го, он таких больше никогда не встречал, ни до, ни после. И скидка 15% на первую продажу в Россию – вошла в историю американской компании как самая неудачная продажа. Пол почесал затылок, добавил, но я его очень уважаю. Вот как надо делать дела.
Поставка линии была, после подписания договора и проведения предоплаты, спустя 9 месяцев. По условиям контракта мы, команда покупателей, должны были затем приехать в Чикаго, к ребятам на завод, проинспектировать собранную линию на месте, подписать акт о приёмке, ну и далее её должны были разобрать, погрузить в грузовые контейнеры и отправить в Россию.
В июле следующего года отправились в Штаты. В команде нашей было пять человек. Я разрывался, переводя, как мог, между ними всеми, но через пару дней, гляжу, наши с американцами как-то спелись и без меня, тем более, что в Чикаго на заводе у американцев работало много поляков, так что вопрос о трудностях перевода в межнациональном общении вовсе не стоял. Наши достали всех американцев с первых же дней, вводя рацпредложения, вот здесь можно так сделать, вот здесь – вот так, вот здесь много металла, надо бы пластик… Инженеры американские опешили, затем начали задумываться…
А мне мой уже товарищ Пол сказал, мол, на следующий год в Москве будет выставка по упаковке, вот мы собираемся приезжать, снять загончик, постоять там продавцами, себя народу показать, поможешь нам там поработать? Я говорю, да без проблем, конечно. Он говорит, с вами, русскими приятно, конечно, работать, только ты скажи своим, чтобы перестали нас рацухой обкармливать, мы ж тоже не дураки – да и наше это оборудование, мы ж его придумали и до ума доводим. Понимаешь, наше! Прямо крик души какой-то…
Спустя несколько лет довелось мне посмотреть герасимовский фильм «Люди и звери». Так вот там, в середине фильма есть пара минут съёмки подобной линии на запорожском металлокомбинате. Я этот фильм с Полом не преминул обсудить как-то во время нашей очередной встречи. И вот что мне Пол сказал. Русские, ещё при Сталине, когда сделали Магнитогорск и ввели серьёзные мощности по металлам разного профиля, задумались о… консервах, как стратегическом запасе. Для консервов нужна жесть. Жесть делается в рулонах, затем она должна нарезаться на листы, и вот затем уже из листов штамповались банки и крышки. Я говорю, и что – консервные банки придумали ещё в 19-м веке вообще-то.
А Пол говорит, скорость реза листов гильотиной – это очень медленная операция. Настолько медленная, что включили ресурсы инженерных мозгов, как это дело убыстрить. И русские придумали абсолютно новую фишку: барабанный резак. На барабане размещали ножи, штук 10 или сколько-то там, барабан крутился, резал лист, двигал его дальше для сортировки, подтягивая при этом ещё и полосу. В общем, скорость была немыслимая. Я говорю и..? Пол ответил, в вашей плановой экономике одна линия с барабаном обезпечивала ВСЮ консервную промышленность СССР листами жести. А поскольку у вас ещё и стандарт один был под банку, а не как у нас, всякая фирмочка свою банку выпускает, то это позволило быть эффективнее всего остального подобного оборудования в РАЗЫ, в ДЕСЯТКИ раз. США, в общем, и не снилось.
Я говорю, и куда это всё делось? Ну Пол углубился в историю, знал ведь всё про свой бизнес, процедура реза листового металла только кажется простой. Можно ведь резать ножницами, можно – гильотинкой. Ножницы, понятно, только для ручного реза. Не подходят для промышленности. А других способов вроде не придумал никто. Но вся «химия» процесса в скорости. Рулон же надо прокрутить на длину листа, остановить эту прокрутку, отрезать сам лист, затем убрать отрезанное дальше в сортировку, затем снова двинуть раскрутку рулона. Поэтому гильотина, барабан раскрутки рулона, убиратель отрезанного листа должны работать прерывисто-синхронно. Где увеличение скорости реза возможно лишь при тонкой, очень тонкой наладке всего задействованного оборудования, всех частей.
Это: высокие скорости на гильотине (до 300 метров в минуту), стали возможны лишь с приходом компьютеров, которые, через специальные программы, способны были синхронизировать все эти процессы до тысячных долей секунды.
Я говорю, понял, значит в СССР гильотинами не занимались, поскольку придумали барабанную резку. Пол говорит, нет, как только вы перешли на несколько видов банки, стало понятно, что делать под каждый размер новый барабан, заново синхронизируя весь процесс механически – будет экономически накладно. Поэтому и вернулись к гильотине (собственно, от неё и не отказывались, но лишь по мелочи где). Я говорю, а где теперь эта барабанная резка в России применяется? Пол говорит, с распадом СССР больше никому не стал нужен этот СУПЕРэффективный способ резки, соответственно, распилили, наверно, всё оборудование у вас, да и продали куда-нибудь, если не сгноили просто.
Поэтому, добавил он, мы можем ТОЛЬКО СЕЙЧАС начинать продажи нашего оборудования в Россию. Вы, русские, утеряли компетенцию не только в барабанной резке, но и в гильотинной тоже, мы уже лет 20-30 как компьютеризировали процесс реза на гильотинах, увеличив скорость до 300 метров, если надо (правда, такая скорость никому нахрен не нужна, потому что это 12-тонный рулон жести – раскраивается за МИНУТУ!!!), а вы – нет. Вот вам и нужна наша линия. У вас ничего не осталось своего. Почти. А то, что осталось, это прошлый век.
Всё это, историю, экономические и политические выкладки, постепенную отладку технологии процесса резания металла, Пол, поведал мне на выставке, где мы сидели целыми днями в своём стенде и пили до одурения кофе и другие напитки. Было очень любопытно узнать детали и подробности развития российского консервного дела от… иностранца.
Кстати, Пол, как и любой другой американец-промышленник очень ценил опыт развития промышленностей СССР по пятилеткам, говорил, что – это самый правильный способ управления промышленностями. А у нас… махал рукой, после Гувера и Рузвельта, ничего особенного и не делали. Держались на старом, которое заканчивается потиху.
Я говорю, поясни. А он, ну ты же видел на нашем заводе всех ребят. Видел их средний возраст. Который приближается к 60-ти годам. Когда они все уйдут на пенсию – мы потеряем всю компетенцию. Разом. Молодёжи у нас нет. И уже не будет, наверно. Тяжело, говорит, смотреть на это всё.
Затем плюнул и сказал, но ещё раньше, вероятнее всего, нас сожрут с потрохами… китайцы.