Министр иностранных дел Германии Хайко Масс решил умерить был европейских коллег, которые ожидают от Германии того, что на языке пошлых брюссельских эвфемизмов зовется "демонстрацией европейского лидерства", а на прагматичном языке немецких бухгалтеров называется "убытками и раздачей денег попрошайкам". Немецкая государственная пропаганда указывает на сложные смысловые и эмоциональные кульбиты ведущего берлинского дипломата:
"В начале месяца Маас пообещал амбициозную программу председательства Германии в Евросоюзе, особенно в том, что касается восстановления Европы после пандемии. Он сказал, что это будет «президентство коронавируса». Однако менее чем через две недели он, похоже, отступает от этого обязательства. Вместо этого он сказал, что необходимо «найти разумный баланс между амбициозными устремлениями и реалистичными целями»."
Если бы министр иностранных дел был вышедшим в тираж российским рокером, то он мог бы исполнить по видеосвязи для европейских коллег грустную балладу под названием "Берлин устал вас любить". Но приходится ограничиваться типично-немецкой сухой недоговоренностью, которая не дотягивает даже до афористичного предложения держаться в условиях отсутствия денег.
От Германии по большому счету требуют принять одно из трех решений. Первое: согласиться на "коронабодны", которые с маниакальным упорством продвигает Эммануэль Макрон при тотальной поддержке "юга" Евросоюза. Проблема этого решения в том, что общий долг Евросоюза, позволит повесить на Германию траты Италии, Франции и Испании, а главное - создаст прецедент использования немецкой "чековой книжки" для решения общеевропейских проблем, а общеевропейских проблем - много, и после коронавируса они только обострятся.
Второе возможное решение: если немцы так боятся прецедента "переноса" итальянских, испанских и французских расходов на Германию, то вместо формально общих (а по сути немецких) "коронабондов", Германия могла бы проявить лидерство, и просто влезть в дополнительные долги сама, отдав эти деньги (на приятных условиях) тому же Макрону, Конти и другим политическим жертвам коронавируса. Проблема этого подхода в том, что берлинское правительство в этом случае будет опасаться не будущих требований Макрона в плане денег, а будущих действий бюргеров на выборах - они могут отомстить правящей коалиции самым причудливым образом, например, проголосовав за Die Linke и AfD в больших количествах.
Третье решение: от Германии ожидается давление на ЕЦБ, Европейский центральный банк, тем более, что Германия объективно имеет довольно серьезное влияние на формально независимый евросоюзный ЦБ. Смысл всех предложений, связанных с ЕЦБ по сути заключается в том, что если Макрона не пускают к немецкому бюджету и госдолгу, то Берлин просто обязан не просто пустить Макрона к печатному станку для евро, но еще развернуть перед ним и его союзниками "красную дорожку", обеспечив выкуп ЕЦБ французских, итальянских, испанских и даже греческих облигаций в бесконечном объеме и убрав все бюджетные ограничения и правила, стоящие на пути массированной монетизации долга.
Проблема тут в эдакой культурно-политической (если хотите, генетической) памяти немецкой политической элиты. Такие игры с валютой, как узнали на собственном опыте их далекие предшественники, это - прелюдия, а дальше идет гиперинфляция, из которой естественным образом вырастает политическая сила нацизма. Без немецкой гиперинфляции столетней давности у НСДАП не было бы шансов на успех - это почти аксиома. Сколько бы не твердили современные экономисты что ничего страшного не произойдет, шепот призраков Аушвица и Биркенау до сих пор заставляет немецких лидеров опасаться слишком радикальных монетарных экспериментов. Пока призраки побеждают, но не известно насколько долго Берлину удастся сопротивляться натиску коллег по Евросоюзу, которые ищут в немецкой столице не понимания и тем более сочувствия, а ищут денег.
Немецких денег.