Выживет ли крупнейшая экономика Европы без угля?

Москва, 28 января - "Вести.Экономика". Одну из величайших моральных дилемм современной деятельности специалистов, работающих с углем, нефтью и газом, можно сформулировать следующим образом: почему вы перестаете добывать ископаемое топливо, когда у вас все еще есть достаточно дешевых запасов?

 

В этом контексте можно выделить уголь: его относительная неполноценность с точки зрения загрязнения окружающей среды заставила правительства развитых стран запретить его использование в будущем. Тем не менее его добыча не сокращается, производители продолжают добывать максимально возможные объемы угля. А в центре так называемого европейского подхода к углю лежит Германия, бывший оплот угольной промышленности. Так выживет ли она в будущем без угля?

По контрасту с нефтью и газом, где Германия традиционно была крупным нетто-импортером и зависела в течение 50 лет от российских углеводородных ресурсов, у ведущей экономики Европы есть значительные запасы угля и лигнита. Фактически Германия — крупнейший в мире производитель лигнита, она сжигает большую его часть для выработки электроэнергии, на долю которого приходится 22% валовой выработки электроэнергии в стране. По иронии судьбы выбросы СО2 при использовании лигнита более интенсивны, чем при использовании каменного угля. Тем не менее среднесрочное будущее по добыче и использованию лигнита более привлекательно, чем при добыче каменного угля в Германии.

Хотя бурый уголь экономически конкурентоспособен, добыча каменного угля в Германии снизилась, после того как правительство остановило схемы субсидирования. Последний рудник по добыче каменного угля закрылся в декабре 2018 г., положив конец 200-летней истории Рурской области и открыв новую фазу развития Вестфалии, географического региона, неразрывно связанного с углем.

И, несмотря на то что Германия сама перестала добывать каменный уголь, она продолжает его использовать. Около 12% выработки электроэнергии производится за счет каменного угля, импортируемого в основном из России, Канады и США. Будучи некогда флагманской индустрией Германии, сталелитейный сектор потребляет почти 40% каменного угля страны.

Если Германия останется мощным промышленным производителем, ей необходимо будет продолжать импортировать каменный уголь, поскольку он - неотъемлемый элемент при производстве стали. Это заставит полагаться на импорт из России, создавая тройную зависимость от российских углеводородов. Если взять ежемесячную статистику за последние 3 года, то 53% всего импортируемого угля поставлялось из России и эта зависимость заметно выросла за последние 24 месяца благодаря близости крупных портов по переработке угля в российской Балтике. Нефть, газ и уголь - во всех трех случаях Германия импортирует треть своих потребностей из России; в случае с газом объемы могут намного увеличиться с запуском "Северного потока-2", ввод в эксплуатацию которого должен произойти в середине 2020 г. При этом газодобыча на месторождении Гронинген будет остановлена к 2022 г.

Интересно, как правительство Германии решит вопрос о компенсации закрытых рудников, особенно рудников по добыче лигнита. Каменный уголь экономически нежизнеспособен, эксплуатируют его сравнительно немного (в 2019 г. было использовано 6 ГВт мощностей из 20 ГВт мощностей по добыче каменного угля). Он, откровенно говоря, непопулярен из-за отсутствия серьезных лоббистских усилий. Что касается каменного угля, цель в 8 ГВт, установленная на 2030 г., кажется вполне реалистичной. Тем не менее усилия правительства по исправлению первых закрытий рудников по добыче лигнита к 2022 г. все еще стоит обсудить с операторами шахт, не говоря уже о стремлении начать принудительное закрытие с 2027 г., которое сейчас кажется слишком сложной задачей, чтобы осуществить ее быстро и без проблем.

Интересно, что противоречащее общей точке зрения сторонников более широкого использования возобновляемых источников энергии, снижение потребления угля в Германии нельзя полностью заменить сочетанием газа и возобновляемых источников энергии. Например, 2019 г. Потребление лигнита и каменного угля сократилось на 20% в годовом исчислении, что объясняется снижением цен на выбросы углерода, возобновляемые источники энергии получили приоритетное направление с точки зрения доступа к энергосистеме. В 2019 г. использование возобновляемых источников энергии выросло на 3%. Ситуация становится еще яснее: потребление угля сократилось на 20,5 млн тонн в угольном эквиваленте, а использование возобновляемых источников энергии выросло только на 3 млн тонн в угольном эквиваленте (потребление природного газа выросло почти на 4 млн тонн).

Последствия ухода Германии от угля поистине многообразны. С одной стороны, Берлин - одна из немногих стран-производителей угля, которая серьезно относится к своим обязательствам по выбросам CO2 и сумела сократить выбросы углекислого газа примерно на 7% в 2019 г. Она возглавила стремление ЕС сократить выбросы на континенте. Поэтапное прекращение производства немецкого угля в 2038 г. кажется вполне достижимой целью, подкрепленной законопроектом, который вскоре будет подписан. Замена лигнита окажется непростой задачей, он дешевый и находится рядом с крупными городскими конгломератами: сжигание импортируемого газа, которое предполагает дополнительные транспортные расходы, не всегда может быть лучшим вариантом.

С другой стороны, спад добычи и использования угля происходит одновременно с беспрецедентным падением потребления первичной энергии в Германии (в 2019 г. уровень спада достиг уровня, невиданного с начала 1970-х гг.). В результате может пострадать объем промышленного производства в стране. Более того, общий взгляд на добычу угля заставляет полагать, что немецкие штаты компенсируют прекращение добычи угля, создав новые возможности для бизнеса и изменив навыки и потребности людей, которые должны лучше соответствовали потребностям XXI в. Однако все это происходит лишь фрагментарно: уровень безработицы в таких крупных угледобывающих центрах, как Гельзенкирхен или Дортмунд, вдвое превышает средний показатель по Германии.
Подробнее: https://www.vestifinance.ru/articles/131930