Еще во времена, когда газом торговал Советский Союз, газовая отрасль играла ключевую роль и оставалась в центре внимания партийных функционеров, живо интересовавшихся происходящим в «Трансгазе». В соответствии с этим формировалась и кадровая структура. Большое влияние оказывали русские консультанты, тесно связанные с советской спецслужбой КГБ. Тогда же Польша начала подготовку к строительству терминала для получения СПГ в приморском городке Свиноуйсьце на Балтике.

По стечению обстоятельств Югославия в то время тоже обдумывала возможность построить подобный терминал на острове Крк. Однако нужно подчеркнуть, что в Центральной и Восточной Европе не существовало системы импортных и транзитных газопроводов, да и строительство их было под запретом. Ведь если бы такая система связывала государства, у добытчика газа было бы гораздо меньше возможностей для шантажа.

Чехословакия как исключение

Тем не менее в Праге, на Чешском газовом предприятии, родилась идея сформировать из представителей газовой отрасли стран-членов Совета экономической взаимопомощи (за исключением СССР) рабочую группу. Ей ставилась цель — соединить газопроводом Центральную Европу с севера на юг, охватив запланированные СПГ-терминалы в Польше и Югославии. Наиболее рьяно советские интересы отстаивал тогда представитель Германской Демократической Республики, который говорил о предательстве. Остальные же проект приняли и поддержали.

В этом году исполняется 40 лет с тех пор, как проект был неофициально сформулирован и закреплен. Потом наступило 17 ноября 1989 года. 19 ноября все руководство Института прогнозирования, включая Вацлава Клауса-старшего, выступило по австрийскому телеканалу ÖRF и разъяснило, как мы собираемся реформировать социализм… Заговорщицким проектам был положен конец. На смену им пришли такие проекты, как Центральноевропейская инициатива, Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) и газовый департамент ООН в Женеве.

В течение последующих 30 лет произошло многое: распались Советский Союз и Югославия (последняя более трагично), большевистские сателлиты стали членами Европейского Союза и НАТО, а конфигурация российских экспортных газопроводов постепенно изменилась. Первоначально газ поступал только через Украину, откуда затем по отдельности снабжались вассальные страны.

Чехословакия представляла собой исключение. Через нее по транзитным газопроводам газ поставлялся в Югославию (впоследствии в Хорватию и Словению), ГДР и на две пограничные распределительные станции — в австрийский Баумгартен (для Италии и отчасти Франции) и в немецкий Вайдхаус (для Германии и Франции).

Американские санкции

О причинах, заставлявших продавать газ «для Запада» как можно западнее, а для «ближнего зарубежья» как можно восточнее, я уже писал. Потом появился газопровод «Голубой поток» под Черным морем, который доставляет газ в Турцию, а также EuRoPol, прежде известный как «Ямал». Он обходит Украину через Белоруссию и Польшу и ведет в Германию. Также был построен «Северный поток — 1» в ответ на ослабление российского влияния на Украине.

Есть еще два строящихся российских газопровода, которые требуют новой инфраструктуры. Это «Турецкий поток» (в Турцию и далее в Болгарию, Румынию, Венгрию и Грецию) и «Северный поток — 2» (в остальную Европу). Большую часть своей предыдущей статьи я посвятил этой теме. Однако с тех пор, как статья была написана, США более точно сформулировали санкции против всех, кто участвует в проекте «Северный поток — 2».

Их уже утвердили несколько комитетов американского Сената, и чтобы они вступили в полную силу, теперь нужно одобрение Сената, Палаты представителей и, наконец, подпись президента Дональда Трампа. Американская администрация когда захочет, умеет быть очень расторопной.

Против проекта «Северный поток — 2» выступила Дания. Она не хочет склада труб в Борнхольме, как во время строительства «Северного потока — 1». Дания не дает своего согласия на коридор, в котором планировалось проложить морскую часть газопровода. Время идет, и реализация проекта уже немного отклонилась от графика, а ведь благодаря быстроте строительства русские хотели одержать политический триумф.

Перенесение транзитных путей

Наши СМИ передали мнение американского президента Трампа, который якобы очень опасается того, что по сути враждебная Россия, увеличивая поставки газа в Европу, прежде всего в Германию, крайне повышает ее энергетическую, а вместе с тем и экономическую зависимость. Подобная интерпретация кажется мне неполной и даже намеренно искаженной.

Во-первых, речь идет не об увеличении экспорта российского газа, а о перенесении транзитных трасс. Мощность двух российских газопроводов достигнет приблизительно 120 миллиардов кубометров газа в год. Столько же переправлялось по газопроводу «Трансгаз» в бывшей Чехословакии (сегодня это Eustream и Net4Gas) и по EuRoPol через Польшу. В Европу не будет поступать больше газа — просто изменятся трассы его поставок, и за бортом останутся традиционные коридоры через Центральную и Восточную Европу.

Чешская Республика тут исключение. В остальном же роли транзитера лишится не только Украина, но и все бывшие государства «восточного блока», включая Словакию, Румынию, Болгарию и Белоруссию. При этом они обретут полную независимость от российского газа. Польша сама отказалась от всего и не продлила транзитный договор с Газпромом. Будь Чехия смелой и прозорливой страной, она поступила бы так же (чешские контракты на транзит и поставки российского газа тоже вскоре истекают). Тогда российская концепция газа как политического инструмента рассыпалась бы в прах.

Но, боюсь, на руководящих постах в нашем государстве нет смелых, бдительных и настолько патриотичных людей, чтобы они смогли устоять перед российским подкупом. А требовать от международной страховой компании Allianz и канадского фонда Borealis, чтобы они, будучи единственными собственниками компании Net4Gas, которая контролирует все крупные транзитные газопроводы, отказались от надолго гарантированных прибылей, глупо.

Такие же мощности

Издание E15 недавно опубликовало в связи с запланированными американскими санкциями против участников проекта «Северный поток — 2» высказывание американского республиканского сенатора Теда Круза. По его словам, «Россия в прошлом использовала энергоносители в качестве оружия». Нам в Чехии кажется, что речь идет лишь об очередных санкциях против России, которых и без того уже немало. Но это грубая ошибка.

В список «грешников», помимо Газпрома, включены немецкие фирмы UNIPER и Wintershall, группа Royal Dutch Shell, австрийская ÖMV, французская Engie (возникла из Gaz de France), а также банки, которые планируют кредитовать и финансировать проект, плюс поставщики строительных материалов и технологий (труб, компрессоров и приборов изменения), проектные, строительные и монтажные компании и все те, кто участвует в проекте.

Я не знаком в деталях с американским законопроектом о санкциях против «Северного потока — 2», но мне, прежде всего, интересно, затронут ли они только строительство трубопровода из России в Любмин или ударят также по сопутствующим проектам, без которых «Северный поток — 2» утрачивает всякий смысл. Я имею в виду газопровод EUGAL и его чешское продолжение Capacity4Gas. В таком случае не исключен неприятный сюрприз и для чешских проектных, строительных и газовых компаний.

Уже сегодня ясен масштаб перемен в европейской газовой отрасли, к которым приведет запуск газопровода «Северный поток — 2» и впоследствии — EUGAL и Capacity4Gas. Мощность двух северных российских газопроводов составит около 120 миллиардов кубометров газа, и столько же переправлялось в Европу (без Балкан и Турции) через украинский, а потом также польский газопровод.

Соблюдение правил

То, как функционирует европейская газовая система, говорит нам о том, что через распределительные станции на северо-востоке Германии (Грайфсвальд/Любмин) каждый год на сушу будет поступать около 116 миллиардов кубометров газа. Часть его, приблизительно 20 миллиардов кубометров, будет направляться на запад по газопроводам на балтийском побережье в Гамбург (сюда будут включены поставки для Дании). Остальное, а это около 96 миллиардов кубометров, отправится на юг по газопроводу Opal (уже запущен) и EUGAL (строится).

Еще одна ветка поведет в Берлин и перед чешской границей отведет еще около десяти миллиардов кубометров на запад по немецким газопроводам STEGAL и MEGAL. Оставшийся газ (около 75 миллиардов кубометров) на немецкой границе подвергнется измерению на станциях (та, что в Обенхаусе, соединена с чешским газопроводом Gazela, а станция в Дойчендорф подсоединена к новому газопроводу Capacity4Gas), и затем, сменив «национальность», уже как российская собственность, этот газ пересечет нашу границу.

Семь миллиардов кубометров газа останется в Чехии, а остальное будет отправлено отчасти в Германию и Францию через Вайдхаус, а отчасти — в восточном направлении в Словакию, Австрию, Италию и на побережье Адриатики. Объема переправляемого газа хватит, чтобы полностью удовлетворить спрос в этих странах. Временно через Украину будет поставляться газ для Венгрии, Балкан и Пелопонесского полуострова, но после запуска газопровода «Турецкий поток» и его соединения с болгарской газовой системой Украина больше не будет транзитером российского газа.

Если бы Европейский Союз всерьез опасался сотрудничать с Россией в газовой отрасли, было бы достаточно сделать следующее: жестко и единодушно потребовать от нее соблюдения правил таможенного союза и норм, предполагающих разделение транспортировки и дистрибуции энергоносителей (это можно было бы сделать уже скоро при подписании новых контрактов). И тогда проблема была бы решена.

Конфликт в Арктике

Позиция России как экспортера газа ухудшается. Я не имею в виду несколько бездумную добычу газа, когда из-за технологического равнодушия под землей остается значительное количество невостребованного газа. Разгорается конфликт в Арктике, где из-за глобального потепления (какими бы ни были его причины) тают вековые льды. Прежде всего высвобождается сорбированный метан, который русские добывать не умеют и который играет значительную роль в создании парникового эффекта.

Второе последствие — таяние морского льда, что открывает возможности не только для судоходства, но и для добычи полезных ископаемых, из которых самое важное — это газ. Полезные ископаемые на территории государства принадлежат либо ему, либо, как, например, в США, собственнику участка земли. Поэтому на северную добычу претендуют все страны, окружающие Северный полюс: Дания, Швеция, Норвегия, Финляндия, США, Канада и Россия.

Если вы думаете, что границы этих стран пролегают на пляжах, где отдыхают тюлени, то вы заблуждаетесь. Им принадлежат полосы прибрежных вод, причем границы определяются геологическими границами материков. Россия делает акцент на Хребте Ломоносова, гористой полосе, выступающей далеко на север, и старается убедить мировую общественность (пока безрезультатно), что хребет продолжает континентальные владения России. В таком случае России принадлежали бы почти все арктические запасы. Поэтому в этот морской регион пока отправляются только подлодки с картографами, геологами и другими экспертами.

Как в 1920 году

Это стремление свидетельствует о российской газовой шизофрении. Рост потребления можно ожидать в Китае, отчасти в Европе, но российский газ не покроет их спроса. Ежегодный быстрый рост мощностей европейских прибрежных СПГ-терминалов для газа из США, Ближнего Востока и Алжира — это уже факт, а не перспектива. Торговля СПГ уже равноценна продаже газа из транзитных газопроводов, пусть мы, живущие внутри континента, этого пока и не поняли.

Элементарная экономика подсказывает, что чем острее конкуренция производителей, тем ниже продажная цена. Россия могла бы (и должна бы) использовать свой газ, прежде всего, для мощного экономического и демографического развития, повышения уровня жизни. Однако российские власти этого не делают, и разница в среднем уровне жизни граждан США и России остается приблизительно такой же, как в 1920 году. Этому у меня есть только одно объяснение: от продажи газа Россия получает «твердые» доллары, а мужик платит (если платит) налоги копейкой.

Оценивать технологическую развитость страны, ориентируясь на ее системы вооружения, нельзя, так как во время Второй мировой войны она у Германии тоже была высокой. Российская газовая отрасль — это, в первую очередь, частный бизнес с бонусом в виде международного политического шантажа. Поэтому полагаться на нее нельзя. В связи с этим я убежден, что нам стоит искать менее традиционные пути, чтобы не лишиться роли транзитера и при этом значительно снизить зависимость от поставок российского газа.

Только газовые электростанции

Европейские энергетические концепции предполагают нулевую или минимальную долю угля в топливном балансе. Причем для покрытия спроса на электроэнергию нужна не только «базисная нагрузка» АСЭ, но и работа с удвоенной производительностью гибких источников, какими были (и пока остаются) угольные электростанции. В будущем их роль на себя могут взять электростанции газовые.

Другие меры, такие как, например, увеличение доли возобновляемых источников энергии в сочетании с эффективными «батарейными парками», производящими электроэнергию, в ближайшем будущем технически возможны, но рискованны для потребителей. Так или иначе, но без децентрализованных источников тут не обойтись, ведь они позволят избежать больших потерь при передаче. Можно предположить, что островная система энергоснабжения будет стимулировать производство и потребление постоянного тока. Для новых АЭС места уже не будет.

Второй вариант — заменить уголь природным газом, то есть значительно увеличить его импорт. Сейчас, когда заканчивается ряд контрактов на транзит российского газа, нетрудно было бы договориться о более выгодных условиях для его продажи и увеличении объемов импорта. Проблема в том, что в российских руках оказалась бы не только газовая отрасль, но и практически вся энергетика, а это очень нежелательно.

Приемлемые объемы

Нынешняя мощность угольных электростанций в Чешской Республике достигает приблизительно 11 тераватт-часов (ТВт). В 2018 году их чистая производительность составила 41 ТВт-час. Если все их переделать в газовые, при термической эффективности парогазового цикла около 63% импортировать пришлось бы еще около 56 ТВт-часов. А это соответствует примерно пяти миллиардам кубометров газа в год. Для наших газопроводов это приемлемые объемы, и поэтому инвестиций в расширение системы не потребуется.

Подобное решение несравненно эффективнее, дешевле и быстрее, чем строительство АЭС. Строительство сети локальных парогазовых источников, производящих тепло и электроэнергию, — это вопрос месяцев, а не нескольких десятилетий. Возможен такой вариант, который однажды в прошлом Чешская Республика опробовала в Гамбурге. Чехия могла бы на 99 лет взять в аренду часть польского побережья по соседству с СПГ-терминалом в Свиноуйсьце. По стечению обстоятельств это недалеко от того места, где из Балтийского моря на сушу выведены два стальных змея.

Там какая-нибудь чешская компания, например «Государственные материальные резервы», построила бы два — три хранилища для СПГ, соединенных с польским регазификационным терминалом. Газовый комплекс связан с польской сетью, прежде всего с газопроводом EuRoPol, по которому уже не течет российский газ. Вскоре он освободится. Ветка от него отходила бы в Силезию и регион Остравы (ранее газопроводы Stork 1 и Stork 2). Оттуда чешские газопроводы, возможно расширенные у Ганы, поставляли бы газ в нашу основную систему.

Такое решение подсказано картой. Так можно было бы воспользоваться польскими газопроводами, мощность которых при необходимости увеличилась бы. Я описал вариант в общих чертах, без расчетов, поэтому, возможно, другая трасса будет более приемлемой. Вообще же большое преимущество СПГ — в том, что заполнять газом хранилища, как и потреблять его, можно постоянно без ограничений, а значит, газ может поступать туда непрерывно.

Европейские чудаки

Эти пять миллиардов кубометров газа обеспечат в семь с половиной раз больше энергии, чем один новый блок мощностью один ТВт (7,1 ТВт-часов в год) на АЭС «Темелин». Инвестиций потребуется меньше на треть, сроки строительства меньше, а кроме того, не нужны дополнительные инвестиции в ядерные хранилища. По сравнению с радиационными выбросами от ядерных отходов воздействие газа на качество воздуха минимально и краткосрочно.

Однако дело тут не только в закупке топлива, то есть топливных элементов или природного газа, но и в том, что хранение ядерных отходов требует постоянных расходов на протяжении тысячелетий. И я пока нигде не прочел, во сколько же обойдется хранение этих штук на протяжении 30 тысяч лет, в течение которых отработанное топливо представляет опасность. У газа же нет никаких твердых отходов, и при желании подобный проект мог бы начать работать уже через пять — шесть лет после старта.

Иногда мне кажется, что наши специалисты и государственные чиновники не понимают, как много доступной энергии можно получать из природного газа. Его также можно эффективно хранить, а разгоняется парогазовый источник за секунды, а не за минуты или часы. То, что нас заставили смириться (из-за одержимости политиков) с ядерной энергетикой, делает из нас европейских чудаков. АЭС «Темелин», введенная в эксплуатацию в 2002 — 2003 годах, была последней атомной электростанцией, запущенной в Европе. Остальные так и продолжают строиться десятилетиями.

Польская прозорливость

Я напряженно ожидаю, какую позицию займет Европейская комиссия относительно продления контрактов Чешской Республики и Российской Федерации о транзите газа в свете гарантированного свободного доступа дистрибуторов газа к газопроводным мощностям. Возможно, станет понятно, насколько прозорливой оказалась Польша и насколько серьезными могут быть последствия наших решений. Согласно Лиссабонскому соглашению, мы можем свободно формировать национальную энергетическую политику, однако мы обязаны соблюдать европейские нормы. Поляки именно так и поступили, а теперь подошла наша очередь. Долго нам ждать не придется, как и Брюсселю.

Странное это место на побережье Балтийского моря. Более тысячи лет назад дикие язычники убили там святого Войтеха, который бежал из Чешских земель в страхе быть убитым Пржемысловичами. В начале 40-х годов ХХ века там появилась электростанция, ставшая частью комплекса по производству немецкого оружия V1 в Пенемюнде, что рядом с Грайфсвальдом. Через пару десятков лет там построили АЭС, которая перестала работать еще до того, как Германия полностью отказалась от атома.

Кроме того, там же несколько лет назад из моря вынырнул первый российских газопровод «Северный поток — 1». А теперь между Пенемюнде и Грайфсвальдом, в Любмине, должно появиться еще одно оружие имперской политики — второй российский газопровод. Интересно, не останутся ли в итоге в этом регионе две неработающие электростанции и два нефункционирующих газопровода? Что-то с тем местом определенно не так.