В отличие от всех россиян, наши власти спокойны, пока сходятся цифры в бюджете
России не стоит бояться нефти дешевле 60 долларов за баррель. Такое заявление сделал министр экономического развития Максим Орешкин после того, как в среду, 7 августа цены опустились ниже 57 долларов за баррель Brent.
«Мы уже видим, что цены на нефть опустились ниже 60 долларов. Но здесь этого бояться не стоит, потому что экономическая конструкция с бюджетным правилом, с ценой отсечения, она как раз и выстроена для того, чтобы такие колебания внешних рынков в меньшей степени касались российской экономики», — сказал Орешкин.
Напомним, что бюджетное правило заключается в том, что все нефтегазовые доходы от продажи сырья свыше цены в 41,6 долларов за баррель идут не в бюджет, а пополняют Фонд национального благосостояния. Таким образом, как говорят эксперты, мы и так фактически живем при цене в 40, а не 60 долларов за баррель. Однако такая ситуация приводит к тому, что курс рубля очень своеобразно реагирует на нефтяные цены. Когда они растут, он практически не укрепляется, зато когда падают — все равно слабеет, хотя не так сильно, как мог бы.
Цены на нефть начали стремительно снижаться 1 августа после того, как президент США Дональд Трамп объявил о введении дополнительных пошлин на китайский импорт, что фактически ознаменовало провал торговых переговоров. На фоне опасений рынков, что мировая экономика начнет замедляться, спрос на «черное золото» стал падать, а вместе с ним и цены.
В понедельник, 5 августа, стоимость барреля Brent впервые с 13 июня опустилась ниже психологической отметки в 60 долларов, уже во вторник был пройден и уровень в 59 долларов, под который котировки не опускались с 14 января.
«Нефть внутри дня в среду теряла до 4%, а в начале торгов в четверг прибавляет 0.7% до 57.60. Распродажу усиливал тот факт, что медведям удалось продавить Brent сразу под несколько важных уровней: под 60 долларов, под область минимумов июня и, автоматически, — на территорию медвежьего рынка. Фундаментально, стоимость нефти подтачивает ежедневное ухудшение прогнозов по мировой экономике. Многие центробанки смягчают политику, дабы поддержать ее рост, однако эти меры имеют отложенный эффект в 3−9 месяцев, в то время как настороженность регуляторов и политиков сейчас лишь усиливает нервозность рынка», — комментируют снижение нефти аналитики компании FxPro.
Пожалуй, главный вопрос сейчас в том, как сильно способна упасть нефть. Если это уровни в районе 50 долларов, то, как и говорил Максим Орешкин, для России это не очень приятно, но не критично. А если ниже? Достаточно вспомнить, что было, когда всего три с половиной года назад в январе 2016 нефть обвалилась ниже 33 долларов за баррель. Тогда курс рубля подскакивал до 80. И хотя потом курс, как и нефтяные цены, потихоньку восстановился, о возвращении к 30 за доллар нечего и мечтать.
Вряд ли кто-то способен гарантировать, что этот сценарий больше не повторится. Власти уверяют, что за последние годы финансовая система России стала намного более устойчивой, но падение ниже 40 все равно вызовет необходимость корректировки бюджета и поставит под угрозу судьбу нацпроектов, на которые и так деньги собирали путем пенсионной реформы и повышения НДС.
Впрочем, даже в падении цен на нефть не до критичных отметок для России мало хорошего. Не так давно Институт роста Бориса Титова спрогнозировал, что уже в этом году в стране может начаться «техническая рецессия». Дешевая нефть вполне способна превратить техническую рецессию во вполне реальную.
Между тем, некоторые западные «друзья» России уже с радостью предвкушают, как снижение цен на нефть не только ударит по ее экономике, но и сделает ее более «сговорчивой». Именно об этом пишет польское издание Wprost в статье о том, что же сейчас происходит с «черным золотом» и зачем Дональд Трамп обваливает цены. По версии поляков, у него есть свой «хитрый план».
«Факт удешевления нефти должен нас радовать, а не тревожить хотя бы потому, что это наносит удар по таким живущим преимущественно за счет торговли энергоносителями странам, как Россия. Если кому-то и стоит беспокоиться по поводу снижения цен, то Владимиру Путину, который играет ключевую роль в конфликтах США со всем остальным миром. Деньги на противостояние американцам в ЕС, на Украине, в Сирии или Китае Россия получает как раз от продажи нефти. Сейчас из-за якобы необдуманной и хаотичной политики Трампа средств станет у нее меньше, а это может сделать ее более склонной идти на уступки», — пишет издание.
Скорее всего, поляки выдают желаемое за действительное, потому что последние годы доказали, что «сговорчивость» России никак не связана с ее экономическим положением, и в разгар экономического кризиса 2015−2016 Москва была ничуть не более нацелена на диалог, чем сейчас. Да и повторения того сценария экономисты пока не видят. Хотя то, что падающие цены на нефть будут бить по и без того стагнирующей экономике, очевидно.
— С точки зрения Орешкина Россия — это бюджет, поэтому переживать за него при цене нефти выше планки отсечения действительно не стоит, — считает аналитик группы компаний «Финам» Алексей Калачев. — Пока они не уйдут ниже 40 долларов за баррель, России, которую представляет господин Орешкин, переживать не стоит.
«СП»: — А что с остальной Россией?
— Тут все несколько сложнее. Из-за падения нефти дешевеет рубль. Нефтяники и бюджет от этого тоже не проиграют, так как у них рублевые доходы не сократятся.
В стране же совсем другая повестка. У нас не растут покупательная способность, потребительский рынок и спрос. Предприятия теряют смысл производить товары. Проще говоря, у нас низкие темпы развития.
Под действием санкций и вследствие собственной экономической политики, российская экономика обрела хорошую устойчивость к любым внешним шокам, в том числе санкционным и нефтяным. Это замечательное свойство, но у него есть обратная сторона. Устойчивость не совпадает с необходимостью развития. Наши темпы роста замедляются до еле различимых. Вот в чем беда.
«СП»: — На днях экономисты заявили, что уже в этом году возможна техническая рецессия. Падение нефтяных цен сыграет роль в этом процессе?
— Это будет зависеть от того, как будет вести себя рубль. Внутренняя цена и доходность нефти зависят не только от цены продажи, но и от конвертации в рубли. Если курс рубля ослабеет, то нефтяники и бюджет от падения нефти не пострадают. Пострадают те отрасли, которые зависят от импорта.
Но если говорить о технической рецессии, нужно понимать, что она фиксируется тогда, когда более двух кварталов подряд статистика отмечает не очень сильное, но снижение ВВП вместо роста. Если опираться только на эти показатели, то у нас, во-первых, статистическое ведомство, как всегда, может чуть-чуть подправить показатели, изменив методику.
Во-вторых, все еще остается надежда на давно ожидаемое начало финансирование нацпроектов, на которые собраны огромные средства. Оно уже должно было стартовать, теперь его вроде бы перенесли на вторую половину года.
Пока этих денег в экономике не видно. Но если они появятся, они должны немного ускорить рост, не за счет потребительского спроса, а за счет роста спроса инвестиционного. Это вложения в закупку оборудования, стройматериалов, выполнение каких-то работ. Если все это состоится, технической рецессии мы можем и не увидеть.
Однако нельзя рассматривать себя в отрыве от мировой экономики, которая как раз стоит на грани рецессии. Есть все признаки того, что она вот-вот в нее обрушится, и один из таких признаков — это падение нефти одновременно с подорожанием золота. Нужно обратить внимание и на другие промышленные металлы, так как это надежный индикатор. Когда экономика растет, драгметаллы дешевеют, а промышленные — дорожают. Сейчас мы видим обратную картину, и это тревожный сигнал.
Если начнется мировая рецессия, она на нас отразится, так как мы включены в международный рынок.
«СП»: — Может повториться сценарий с падением нефти до 33 долларов?
— Полагаю, этого не произойдет. Во-первых, нынешние колебания нефтяных котировок вызваны не реальным состоянием рынка спроса и предложения, а поведением биржевых игроков. Они видят угрозу замедления мировой экономики, начинают закрывать длинные позиции, наращивать короткие, и цена в итоге обваливается. На нее ориентируются поставщики, аналитики и экономисты.
Но фундаментальных причин для такого сильного падения нефти сейчас нет. Любая паника рано или поздно заканчивается, поэтому сильного обвала быть не должно.
Вторая причина в том, что в 2015 году ОПЕК была слабой, а мы не участвовали в общем процессе регулирования мирового нефтяного рынка. Но сейчас есть ОПЕК+, переговоры активно идут и, скорее всего, будет принято решение продлить соглашение о сокращении добычи и тем самым поддержать нефтяные котировки. Это должно предотвратить сценарий 2015−2016 годов.