На протяжении большей части 2018 года внутренняя обстановка на российском нефтяном рынке была на удивление мирной – никаких недружественных поглощений и явных проявлений антагонизма. В значительной степени это было обусловлено американскими и европейскими санкциями, которые поставили все без исключения крупные нефтяные компании в несколько стесненное положение. Это привело к тому, что они с гораздо большей охотой стали сотрудничать в противодействии внешнему давлению, чем конфликтовать между собой.
И все же, события, развернувшиеся в течение последних нескольких недель, указывают на вероятность схватки между различными министерствами, которая чревата длительными судебными баталиями. Разумеется, в эти события вовлечена крупнейшая нефтяная компания России, корпорация «Роснефть», в то время как транспортная монополия «Транснефть» находится по другую сторону судебного конфликта.
Прежде всего, целесообразно проанализировать положение двух упомянутых компаний. Обе находятся под контролем правительства, хотя и в разной степени – российское государство владеет 78,5 процентов акций «Транснефти» и 50% +1 акций «Роснефти». Обе компании контролируются людьми, весьма близкими к российскому президенту Владимиру Путину, и поэтому, по крайней мере, в принципе, они могут считаться равноудаленными от органов власти, принимающих политические решения.
И все же, на этом сходства практически заканчиваются: действия «Транснефти» полностью контролируются Федеральной антимонопольной службой, в то время как «Роснефть» может действовать независимо, идет ли речь об инвестициях в новые инициативы или обрушении российского рубля с помощью какой-либо валютной махинации. Корпорация «Роснефть» контролирует 46 процентов российской нефтедобычи (по состоянию на декабрь 2018 года), и, безусловно, является наиболее заслуживающей внимания компанией.
Первый «официальный» выстрел в сражении между «Роснефтью» и «Транснефтью» был произведен в начале 2017 года, когда «Роснефть» и ее недавно приобретенная дочерняя компания «Башнефть» подали судебный иск против «Транснефти», обвинив ее в неоправданно высоких технологических потерях процессе транспортировки нефти и нефтепродуктов по трубопроводам. В своем исковом заявлении «Роснефть» утверждала, что «Транснефтью» было незаконно присвоено до 0,7 миллиона тонн нефти. Несмотря на то, что другие производители находились в аналогичных условиях и тоже теряли 0,13-0,15 процента общего объема транзита, ни одна из добывающих компаний, кроме «Роснефти» не обратилась в суд.
Второй повод для разногласий возник вскоре после того, как «Транснефть» начала выражать недовольство по поводу намеренно низких тарифов на трубопроводную транспортировку нефти, которые предположительно были установлены российскими властями при существенном содействии, или, можно сказать, лоббировании, со стороны Роснефти. Вместо предложенных «Транснефтью» 692 рублей за тонну, в 2017 году Федеральная антимонопольная служба установила тариф в размере 399 рублей за тонну.
«Роснефть» была единственной крупной нефтедобывающей компанией, которая в течение длительного времени отказывалась подписывать с «Транснефтью» договор на транспортировку грузов, предположительно в попытке добиться особых преференций и льготных условий. В итоге, благодаря посредничеству Министерства энергетики России, сторонам удалось разрешить их спор путем комплексного внесудебного урегулирования.
«Транснефть» пообещала снизить технологические потери до уровня приблизительно в 0,1 процента к 2020 году, а «Роснефть» согласилась придерживаться российского стандарта расчета технологических потерь и подписала соглашение о транспортных тарифах на 2017 год на общих основаниях. В конце концов, «Роснефть» все же провела мастерский маневр и добилась своего, когда Федеральная антимонопольная служба снизила российско-китайский тариф через Казахстан на 16,7 процента, несмотря на то, что все другие тарифы в России и Казахстане, напротив, возросли.
Последняя вспышка конфронтации произошла всего две-три недели назад, когда «Транснефть» дала понять, что намерена добиваться возмещения убытков от «Роснефти» в связи с неисполнением последней своих обязательств по использованию нового трубопровода пропускной способностью 8 миллионов тонн в год на Дальнем Востоке.
Транспортная компания подсчитала, что поддержание трубопровода в законсервированном состоянии с апреля 2018 года по сегодняшний день обошлось ей в 1,5 миллиарда рублей, что примерно соответствует 25 миллионам долларов. Более того, «Транснефть» строила этот трубопровод в спешке, и в результате его окончательная структура долевого участия, как и механизм тарифного регулирования, до сих пор не определены окончательно. Представители «Роснефти» заявляли, что, если компания будет участвовать в финансировании строительства трубопровода, она хотела бы получить соответствующую долю собственности.
Так или иначе, основным подводным течением, которым обусловлены все упомянутые конфликты, является недовольство «Роснефти», ее нежелание иметь дело с другим оператором трубопровода. Это недовольство, наконец, проявилось публично, и «Роснефть» теперь настаивает на внесении поправок в федеральный закон, которые позволили бы нефтедобывающим компаниям владеть магистральными нефтепроводами и нефтепродуктопроводами.
Американскому читателю такое изменение могло бы показаться банальностью, но для России оно представляет собой настоящую революцию. Дело в том, что все магистральные трубопроводы находятся в собственности «Транснефти» и ей же эксплуатируются. Нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие компании имеют дело только с врезками в эти магистрали. Это предложение ранее уже обсуждалось, когда заместитель премьер-министра Дмитрий Козак, курирующий нефтегазовый сектор, созвал совещание с представителями соответствующих министерств. К сожалению, на этой встрече не удалось достичь консенсуса.
В подтверждение сложности управления нефтяной индустрией, где монополии стремятся все больше расширять свои сферы влияния, судьба федерального закона о магистральной трубопроводной транспортировке нефти и нефтепродуктов до сих пор остается довольно туманной. Его первая редакция была подготовлена в июле Министерством энергетики России, однако, до сих пор никакого продвижения вперед не произошло.
После амбициозной попытки «Роснефти» переписать правила энергетической «игры» в России, любое новое решение относительно этого закона будет, по всей вероятности, отложено на неопределенный срок. Теперь Минэнерго заявляет, что дискуссии продолжатся в январе, но, по мнению экспертов, ничего хорошего от этих переговоров ждать не приходится.
Последний конфликт между двумя корпорациями, скорее всего, приведет к очередному временному перемирию при посредничестве Министерства энергетики. Более того, эксперты полагают, что федеральный закон, когда он, наконец, вступит в силу, будет предусматривать четкое разграничение между государственными и негосударственными трубопроводами.
Первые будут по-прежнему эксплуатироваться «Транснефтью», и в их число войдут все основные транспортные каналы – Восточная Сибирь-Тихий океан (ВСТО), магистральные трубопроводы до российских портов в Балтийском и Черном морях, а также нефтепровод «Дружба».
Вторая категория будет включать, как следует из названия, те трубопроводы, которые служат единственной цели и принадлежат конкретной компании – входящие врезки нефтедобывающих предприятий и подключения к трубопроводу нефтеперерабатывающих заводов. Одним из таких примеров будет трубопровод Комсомольского НПЗ – врезка не имеет другого назначения, кроме его подключения к трубопроводу ВСТО. Пока очень трудно понять, кому это будет выгодно.