Вчера миссия МВФ завершила работу в Украине, и теперь мы ждем приговора: будет транш или не будет? Так хочется этого миллиарда. А если повезет, то и двух. До выборов дотянуть и реструктуризированные долги выплатить. Об этом напомнила вынырнувшая из небытия экс-министр финансов Наталка Яресько. Именно при ней в 2015-м появилась программа EFF, которая ныне трансформируется назад в Stand-by. Три года назад мы ликовали, что МВФ поднял нас на новый «левел игры», а теперь радуемся, что спустили обратно. Но, как говорится, хоть горшком назови, только транш дай. Без денег праздник жизни выходит вялый...
Первыми о смене формата сотрудничества с МВФ сообщили “Украинские новости”. По мнению издания, возвращение к Stand-by – способ “перекредитовать” Украину в год двойных выборов, президентских и парламентских.
Согласно правилам МВФ, в этот период новых программ не подписывают, а действие EFF истекает в марте 2019-го. Отсутствие “логотипа” МВФ в списке спонсоров Украины на 2019 год, могло бы всерьез напрячь наших кредиторов, выплаты которым в следующем году вырастут. Но это лишь одна из возможных причин – формальная. Есть и концептуальная.
До последнего момента никто особо не задумывался над вопросом, чем согласованная с МВФ в марте 2015 года четырехлетняя программа EFF (Extended Fund Facility – «Механизм расширенного кредитования») общим объемом $17,5 млрд. отличается от запущенной годом ранее двухлетней программы Stand-by размером в $17,1 млрд.
По первому “стэндбайному” Меморандуму, подписанному 30 апреля 2014 года, нам за один год дали в общей сложности $4,3 млрд. двумя траншами: 7 мая 2014 года – $3 млрд. и 4 сентября – $1,3 млрд. Валютные средства были далеко не лишними на фоне аннексии Крыма, войны на Донбассе и постреволюционного экономического кризиса.
Второй Меморандум о сотрудничестве Украина и МВФ подписали в марте 2015 года. Практически сразу нам был перечислен 1-й транш размером в $5 млрд., а в августе 2015-го пришли еще $1,7 млрд.
На этом щедрости закончились: в 2016-м и 2017-м Украина получила всего по одному траншу за год, каждый всего лишь по $1 млрд. Называемая кругом цифра $1,9 млрд. – это пятый транш, которого мы ждем еще с прошлого года. Точнее, два транша вместе. И не факт, что нам их дадут одним пакетом. Может снова прийти скромный одинокий миллиард.
Программа EFF создана для содействия странам, которые объявили о намерении проводить фундаментальные экономические реформы. В отличие от Stand-by, средства траншей не нужно жестко консервировать в валютных резервах, а позволяется использовать для поддержания курса. Другими словами, продавать на межбанке, когда падает гривна. Чем НБУ активно пользуется в последнее время
Зависит ли то, что мы год сидим без денег МВФ, от типа открытой программы – Stand-by или EFF? Мнения по этому поводу разделились. Одни эксперты говорят категорическое “нет”, другие столь же уверенно “да”.
Экс-министр финансов Наталия Яресько в эфире "Радио НВ" сказала, что причина, по которой Международный валютный фонд в марте 2015 года согласовал программу EFF, была связана с проводившимися тогда переговорами с комитетом кредиторов о реструктуризации $15,6 млрд. внешнего долга и списании $3,8 млрд.
Соглашение было достигнуто в августе 2015 года. “Кассовый день” отложили на четыре года. После этого срока, как мы уже писали, Минфин договорился с кредиторами о дополнительных “бонусах”. При росте ВВП выше 3% выплаты увеличиваются еще на 15%, свыше 4% – на 40%. То есть мы ловко продали будущие доходы и подготовили себе западню. Не случайно прогноз роста ВВП Украины в проект бюджета на 2019 год заложили около 3%.
Что же касается смены программы Stand-by на EFF, то как заявила Яресько в радиоинтервью (цитата дословная): "МВФ не хотел брать на себя всю дыру платежного баланса в $40 млрд., взял на себя часть, но только при условии, что мы сделаем реструктуризацию на часть, и мы получим часть от других наших партнеров. Мы взяли на себя обязательства делать конкретные реформы по разным секторам отрасли экономики... Многие части исполнились... Но нельзя останавливаться, мы далеко от того конца".
Не соглашусь с пани экс-министром – от конца, если иметь в виду пропасть, мы не так уж и далеко. Скорее, близко. Но балансировать на краю пропасти – это наш национальный вид спорта. Поэтому не факт, что свалимся. Можем и удержаться.
Из остального сумбурного спича, за который американку Яресько критиковать не будем (все-таки украинский язык ей не родной), четко понятно лишь одно: привязка EFF к переговорному процессу с западными кредиторами. И тут мы снова упираемся в уже поставленный вопрос: чем же EFF отличается от Stand-by? И почему со Stand-by нельзя было подписать реструктуризацию долга?
Сразу скажу, что найти эксперта, который сумел бы внятно, а не пустыми общими фразами, прояснить ситуацию, оказалось не так-то просто. Но кое-что удалось выяснить. На самом деле разница между EFF и Stand-by – как между системным лечением в больнице и перевязкой в полевом госпитале.
Программа EFF создана для содействия странам, которые объявили о намерении проводить фундаментальные экономические реформы. В отличие от Stand-by, средства траншей не нужно жестко консервировать в валютных резервах, а позволяется использовать для поддержания курса. Другими словами, продавать на межбанке, когда падает гривна. Чем НБУ активно пользуется в последнее время.
Это в свою очередь должно успокоить кредиторов, что катастрофического развития ситуации на валютном рынке не будет, экспорт с импортом не рухнут окончательно, и государство при любых раскладах останется платежеспособным. То есть сможет отдавать свои долги. А это все, что им от нас нужно.
Только мы видим, что реформы не идут, или МВФ тоже это понимает? Судя по тому, что он держит нас на голодном пайке, вопрос риторический. В связи с этим трудно разделить оптимизм представителей власти, которые заявляют: МВФ поменял программу помощи потому, что мы вышли из преддефолтного состояния. Это, дескать, свидетельствует о признании наших успехов
МВФ в свою очередь одобрением программы EFF демонстрировал, что его питомец (в данном случае Украина) встал на путь исправления. И под кураторством советников из Фонда и других международных структур будет убирать дефекты своей экономики, которые теоретически могут помешать погасить все долги в будущем.
Отсюда жесткие требования по антикорруционным органам и Антикоррупционному суду: коррупция съедает доходы бюджета. И требования вести политику жесткой экономии: снижать социальные расходы, ликвидировать дотации, замораживать зарплаты бюджетникам и проч. Все это факторы, усиливающие дефицит бюджета.
Одним из таких факторов, формирующих общий бюджетный дефицит, МВФ считал дефицит крупных компаний-монополистов, в первую очередь “Нефтегаза”. По состоянию на 2015 год премьер-министр Украины Арсений Яценюк озвучивал цифру в 103 млрд. грн.
Понятно, что проблему нужно было незамедлительно решить. Для чего требовалось либо быстро взвинтить тарифы, либо пойти длинным и сложным путем проведения глобальных структурных изменений компании.
Формально мы задекларировали второй вариант (для чего и наняли “гарвардского мальчика” Андрея Коболева с миллионным окладом). Но фактически пошли первым. И с весны 2015-го только тем и занимаемся, что повышаем цены на коммунальные услуги. Последней каплей будет газ: цены, наконец, станут как в Европе, хотя зарплаты останутся украинскими.
А что же реформы? Их “фундаментализм” постепенно сошел на нет. И хотя мы со скрипом выполнили основные требования МВФ, и даже “Приватбанк” национализировали, вместо тектонических сдвигов в экономике Украины получился “сдвиг по фазе”. С передравшимися органами власти и антикоррупционными структурами (очередная игра в “жучки” Холодницкого–Сытника – тому пример), сползанием к сырьевому экспорту и концентрацией экономической активности в Киеве и двух-трех крупных областных центрах.
Только мы видим, что реформы не идут, или МВФ тоже это понимает? Судя по тому, что он держит нас на голодном пайке, вопрос риторический. В связи с этим трудно разделить оптимизм представителей власти, которые заявляют: МВФ поменял программу помощи потому, что мы вышли из преддефолтного состояния. Это, дескать, свидетельствует о признании наших успехов.
Скорее, это говорит о признании безнадежности потуг Украины к осуществлению реформ. Теперь денег будет меньше, а дискуссия короче. Мы уже не сможем надолго растягивать выполнение поставленных условий и “торговаться” с Фондом о компромиссах. Так что нынешний, столь ожидаемый транш, вполне может стать финальным. Перефразируя слова известной песни: “последний транш – он трудный самый”.