Еще одна отрасль наряду с сельским хозяйством показывает рост в новых экономических условиях – легкая промышленность. В отличие от сельского хозяйства ситуация в легпроме изначально куда более тяжелая, но все же и в этом случае имеются возможности для развития и даже экспорта. За счет чего?

Уже второй год подряд российская легкая промышленность показывает успехи. Если в 2014–2015 годах отмечалось падение, то уже в прошлом году начался рост: более чем на 5% выросло текстильное и швейное производство, на столько же – производство кожи, кожаных изделий и обуви. Инвестиции в отрасль выросли на 15%.

В этом году рост продолжился. По итогам 10 месяцев по текстильному производству прибавили 7,6%, по коже и обуви – 3,7%, а швейный сектор вырос на 2,3%. Иначе говоря, в секторе наметились положительные тенденции, все больше и больше компаний выходят в прибыль.

Однако слишком сильно радоваться пока рано. Большинство компаний кредитозависимы, свободных оборотных денег мало. Объемы производства растут, но медленно. Импорт по-прежнему огромен – до 80%. Например, Россия обеспечивает себя одеждой российского производства только на 15% от внутренних потребностей, обувью – на 14%. Лучше дела лишь в домашнем текстиле – 41% производится в стране. Мы импортируем практически все товарные позиции. Более того, доля легкой промышленности в ВВП страны небольшая – всего 0,23%, правда, в 2014 году была 0,20%. Между тем на розничную торговлю товарами отрасли приходится 1,5% от ВВП.

Вклад отрасли в экономику страны планируется увеличить, но на резкие изменения никто не рассчитывает. Так, стратегия Минпромторга предполагает рост доли легкой промышленности в ВВП страны до 0,28% к 2025 году, то есть на 0,05%. Импорт планируется сократить за эти семь лет на 5–7%.

Для сравнения: сельское хозяйство тоже в кризис показывает подъем на 3–4% в год, но и доля в ВВП России здесь значительно выросла: с 3,5% до 4,5% с 2012 по 2016 годы (данные Центра стратегических разработок и РАНХиГС). Импортозамещение в сельском хозяйстве идет полным ходом и показывает прекрасные результаты. По многим продуктам мы обеспечиваем себя самостоятельно – например, по мясу птицы. Доля импорта в розничной торговле сократилась с 36% в 2013 году до 23% в 2016 году. А экспорт продовольствия увеличился с 1,6% в 2000 году до 6% в 2016 году. Теперь он на четвертом месте после нефтегазовой, металлургической и химической продукции в структуре экспорта. Такими темпами Россия скоро станет нетто-экспортером продовольствия.

В легкой промышленности ситуация не так радужна. Толчком к росту производства стала девальвация рубля, которая привела к снижению стоимости труда швеи. Если в 2012 году российская швея получала в среднем 400–470 долларов, то теперь в среднем 230 долларов в месяц, а в ряде регионов стоимость труда упала до уровня МРОТ – 120–140 долларов. Например, в Саратовской области зарплата швеи 115 долларов. Это уже сопоставимо с зарплатами в Бангладеш, Вьетнаме, Индии и Китае (100–240 долларов в месяц). Это важный показатель, потому что фонд оплаты труда в швейном производстве составляет до 70% в структуре себестоимости производства.

При этом Россия находится ближе к потенциальным рынкам сбыта, чем вышеуказанные страны, то есть можно сэкономить на логистике. Сейчас самое время открывать швейные и обувные производства в России – пока доллар стоит 60–75 рублей. Укрепление российской валюты до 50–55 сделает отрасль неконкурентоспособной.

Девальвация рубля сослужила хорошую службу и для экспорта. Экспорт одежды и домашнего текстиля вырос за три года на 30%. В основном Россия экспортирует перчатки и руковицы, майки и фуфайки, но также костюмы, юбки и платья (на них приходится 15% от общей суммы экспорта).

Правительство также сделало ряд шагов, которые поддержали отдельные сегменты легкой промышленности. Это субсидирование кредитов. Росту производства в стране технического текстиля способствовал запрет на использование импорта в госзакупках. А увеличению производства кожи и обуви способствовал введенный запрет на вывоз из России кожевенного сырья. Интересно, что рост производства стимулировал не внутренний спрос, а развитие экспорта, который стал благодаря девальвации выгодным делом.

Понятно, что в силу падения покупательной способности населения в кризис внутренний спрос просел. Но есть один сегмент, который сильно выделяется, – спецодежда. Это один из самых быстрорастущих сегментов, в котором доля отечественного производства составляет 78%.

За три года с 2013-го производство выросло почти в три раза. Рабочей одежде не страшны даже кризисы. Спрос обеспечивают крупнейшие компании типа Газпрома, «Лукойла», РЖД, «Русала», «Северстали». Объяснение у такого экономического чуда простое: еще с середины 2000-х годов законодательные требования к охране труда в России начали ужесточаться. И с каждым таким ужесточением было ясно, что выгоднее все это делать внутри страны и самостоятельно. Особенно когда речь идет о высокотехнологичных материалах, используемых в суровых условиях. Россия научилась с ними работать и умеет теперь делать такие вещи порой даже лучше, чем зарубежные конкуренты. А главное, продукт на выходе получается в разы дешевле (собственные разработки, приличные объемы выпуска). И спрос в этом секторе непрерывный, так как рабочая одежда постоянно обновляется. И в разработку стильного и разнообразного дизайна много вкладываться не надо.

Хотя, как это ни удивительно, но в сегменте дизайнерской одежды Россия может дать фору. Ранее газета ВЗГЛЯД писала, что даже Китай покупает российскую одежду. Сравнивать с экспортными объемами китайской продукции, которую потребляет Россия, понятно, бессмысленно. Но и 300 млн долларов, которые мы зарабатываем на экспорте, на дороге не валяются.

В итоге получается такая ситуация: спецодежды на 30 млн рабочих Россия производит на целых 90 млрд рублей, а готовой одежды для 40 млн россиян для всей страны – почти столько же – на 107 млрд рублей. Домашнего текстиля и обуви (плюс кожаные изделия) в два раза меньше – по 40 млрд рублей. Без импорта одеть всю страну местное производство не в состоянии.

Помочь легкой промышленности закрытием импорта ткани, одежды и обуви, как в случае с сельским хозяйством, сложно. Стиль, дизайн и бренд одежды играют важную роль для потребителя. Более того, главным конкурентом здесь являются не западные страны, а Китай, Индия, Турция, а также Вьетнам и Бангладеш. Именно там шьют всю одежду и обувь, а США, Германия, Франция, Япония, Великобритания являются лишь крупнейшими импортерами готовой продукции. Объективных причин вводить запреты, как в сельском хозяйстве, здесь нет. Это уже нельзя будет объяснить ответными санкциями. Во-вторых, это вызвало бы дефицит и социальное недовольство.

Как же помочь легкой промышленности и сделать ее весомой частью российского ВВП?

Надо найти собственные сильные стороны, занять ниши, где конкуренция не так сильна и есть возможность стать в числе первых. В стратегии развития легпрома до 2025 года, подготовленной Минпромторгом, ставка делается на развитие трех направлений.

 

Во-первых, на развитие производства готовой одежды и обуви внутри страны в условиях снижения стоимости труда. Во-вторых, на производство синтетических материалов, спрос на которые растет во всем мире. В-третьих, на повышение престижа и узнаваемости российских брендов.

 

В России много средних и мелких производителей, однако их продукция малоизвестна, и россияне предпочитают покупать импортную одежду от известных транснациональных корпораций. Российские товары могут быть не менее качественными, но в силу небольших объемов производства российская одежда нередко получается дороже, имеет плохое распространение и т. д.

Чтобы развивать производство готовой одежды внутри страны, предлагается для начала сделать ставку на контрактное производство. Например, по такому пути пошла испанская Inditex Zara (Zara, Bershka, Pull & Bear). В апреле она заявила о подписании двух контрактов, а к концу года контракты заключены уже с более чем 10 российскими компаниями, которые теперь шьют в России по заказу иностранцев домашний текстиль и одежду. Это, кстати, говорит и о качестве российских швейных фабрик. В этом году Zara планировала продать порядка 1 млн изделий, произведенных в России. По плану Минпромторга, за семь лет надо создать 10–15 крупных швейных производств, ориентированных на массовое контрактное производство, и столько же крупных обувных производств.

Одна из проблем российского легпрома – необходимость импортировать ткани. Но, учитывая огромный список разнообразных тканей для одежды, угнаться за миром здесь крайне сложно. Поэтому лучше сосредоточиться на выпуске тех тканей, которые будут наиболее востребованы во всем мире в ближайшие годы.

Россия может более активно развивать выпуск синтетического и искусственного волокна (полиэфир, вискоза) как наиболее перспективного, в том числе для экспорта. В мире его потребление к 2025 году вырастет с 40% до 70%. Натуральные волокна (спрос на них падает) активно замещаются искусственными благодаря лучшим характеристикам и более стабильным ценам. И Россия могла бы неплохо вписаться в этот тренд. Наконец, Россия могла бы сама себя обеспечивать сырьем (а не импортировать) благодаря развитой нефтехимии и целлюлозно-бумажной промышленности. Это дает серьезные конкурентные преимущества. Помогать развитию производств планируется в том числе с помощью госзаказа. Пока в России швейные производства ориентированы больше на натуральные ткани. Синтетические ткани сегодня на 90–95% импортируются.

Главная проблема легпрома – низкий объем инвестиций, всего 13–15 млрд рублей в год. Их хватает только для поддержания существующего уровня. Тогда как для развития новых производств необходимо инвестировать в два-три раза больше каждый год.

Для поднятия престижа и развития российской брендованной продукции планируется создать несколько кластеров для российских дизайнеров в крупных российских городах. Им будут предложены налоговые льготы и поддержка молодых дизайнеров одежды и обуви. Также им хотят помочь с продвижением брендов, в том числе на экспорт. И немаловажную роль будет играть борьба с контрафактом и нелегальным импортом.

Теневой рынок в легпроме – это одна из главных проблем, которая также мешает развитию местных игроков. Треть импорта одежды и обуви – нелегальный. На текстильном рынке треть производства – «серое», на рынке готовой одежды – половина. С 2015 года начали предприниматься конкретные шаги по борьбе с контрафактом. Например, нелегальный импорт меховых изделий достигал 90%, однако благодаря введению электронной маркировки для шуб ситуация была переломлена. С 2018 года планируется маркировать обувь, с 2019 года – одежду (куртки, блузки, сорочки, костюмы), а также постельное белье.

 

Текст: Ольга Самофалова