Александр Новак: энергетика не может быть замкнута сама на себе

Какие российские проекты в сфере энергетики интересны инвесторам, как развивается сотрудничество в этом направлении со странами Ближнего Востока и в чем похожи Россия и Саудовская Аравия рассказал ТАСС министр энергетики РФ Александр Новак на полях международного энергофорума  "Российская энергетическая неделя".

— Александр Валентинович, на моей памяти "Российская энергетическая неделя" — это первое в нашей стране мероприятие такого масштаба в области ТЭК. Из-за чего сейчас к нам такой сильный интерес? Что изменилось в России и что поменялось в отношении к нашей стране со стороны партнеров в сфере энергетики?

— Здесь нет ничего удивительного. Россия играет ведущую роль в энергетической отрасли: мы являемся первыми по объему добычи нефти, вторыми - по производству и первыми по экспорту газа, занимаем третье место по экспорту угля и считаемся лидерами в атомной отрасли. Согласитесь, что было бы неправильно не использовать наши преимущества: богатые ресурсы, научные достижения, технологии, развивать наши взаимоотношения с другими странами.

—  Я правильно понимаю, что основная цель "Российской энергетической недели" — в развитии международного сотрудничества, кооперации по энергетическим вопросам?

— Нам нужно реализовывать международные проекты и сотрудничать с другими странами. Это одна из основных целей, ведь энергетика не может быть замкнута сама на себе. Для ее развития нужна кооперация, обмен опытом с другими игроками на этом рынке. Если мы зациклимся на себе, то есть риск потерять лидерские позиции. Поэтому для нас важно иметь площадку для обсуждения, обмена мнениями, опытом. Все это может придать импульс и стать стимулом развития различных проектов в энергетической отрасли. Мы нацелены на то, чтобы "Российская энергетическая неделя" стала одной из ведущих дискуссионных площадок.

— Рассчитываете ли потеснить и развить успех Мирового энергетического конгресса и CERAWeek в Хьюстоне?

— Пока рано об этом говорить, но мы рассчитываем на постоянный характер проведения форума и на поступательный рост его значения для энергетики.

— Какой эффект вы ожидаете? Здесь речь идет только о подержании имиджа России как энергетического лидера или еще о получении прибыли для российской энергетической отрасли?

— Безусловно, результатом должно стать достижение конкретных договоренностей между компаниями, бизнесом, продвижение наших идей, формирование трендов и, конечно же, привлечение инвестиций в нашу страну в совместные энергетические проекты. Вы правы, это одна из ключевых целей.

— Если говорить об инвестициях, то ощущаете ли вы рост интереса к нашей стране, к проектам? Как в дальнейшем будет развиваться ситуация?

—  Я вижу большой интерес инвесторов стран Азиатско-Тихоокеанского региона, Европы и Ближнего востока.

Перспектив много —  нужно просто находить точки взаимного роста. Что касается будущего, то тут все будет зависеть от нашей открытости, умения создать привлекательные условия, от наших экономических показателей. Сейчас у России низкая инфляция, высокие темпы роста ВВП. Все это создает хорошие возможности.

В качестве примера скажу, что недавно в Россию приезжал господин Патрик Пуянне (глава Total – прим. ТАСС), который с собой привез пул инвесторов и аналитиков из различных международных банков и компаний. Они изучили наш рынок, тренды, как развивается экономика. В итоге, Россия стала им понятнее и интереснее с точки зрения бизнеса.

— Новые санкции США их не пугают?

— Относительно санкций трудно сказать что-то определенное. Мы находимся в некотором ожидании, так как не понятно, как они (санкции США – прим. ТАСС) будут работать.

— Раньше инвесторы интересовались, в основном, участием в добычных проектах. Изменилось ли что-либо за последние годы? Наблюдается ли смещение в сторону нефтехимии и возобновляемых источников энергии?

— Добыча как была, так и остается привлекательной для инвесторов. Но вы правы, предположив, что будущее нефтегазовой отрасли постепенно смещается в сторону нефтегазохимии и переработанной продукции — акцент будет делаться именно на этом направлении. Уже сейчас основной интерес инвесторов представляют проекты Тобольской и Амурский нефтехимические комбинаты "Сибура", Амурский газоперерабатывающий завод "Газпрома" и завод по производству метанола в Находке.

Точки роста с Саудовской Аравией

— За последние годы мы стали свидетелями интенсивного развития сотрудничества между Россией и Саудовской Аравией. За счет чего это произошло? Действительно ли основной причиной стало соглашение ОПЕК+, фундамент которой был заложен год назад в Китае совместным заявлением России и Саудовской Аравии?

— Я хотел бы подчеркнуть, что наше сотрудничество не ограничивается соглашением ОПЕК+.

Да, благодаря ему мы стали больше общаться между собой, но продолжение нашего взаимодействия не зависит от продления сделки. Это не связанные между собой вещи. Кроме ОПЕК у нас есть межправительственная комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству. С министром Саудовской Аравии Халедом аль-Фалехом мы также выстраиваем двухсторонние отношения по энергетике. В частности, он уже приезжал в Россию со своими коллегами из Saudi Aramco, а мы в свою очередь летали к ним большой делегацией, смотрели их объекты.

Более того, господин аль-Фалех уже несколько раз был в Москве, Санкт-Петербурге. У него уже были проведены переговоры с порядка десятью ведущими российскими энергетическими компаниям, с которыми у них уже есть определенные наработки, проекты, планы по сотрудничеству.

— На ваш взгляд, что же объединяет Россию и Саудовской Аравией? За счет чего стало возможно это сближение?

—  У нас очень много общих интересов, особенно в энергетической сфере. Мы с ними просто похожи, особенно с точки зрения наших мощностей и компетенций в области нефти. Можем найти точки роста.

— Ранее вы говорили о совместной торговле нефтью с Саудовской Аравией. Как это может выглядеть? Это трейдинг или какие-то другие формы?

— Мы как министерство не занимаемся покупкой и продажей нефти. Но наши компании, в том числе "Роснефть", на переговорах с Saudi Aramco, обсуждали такие возможные варианты сотрудничества (трейдинг - прим. ред). Где-то это своп, где-то поставка саудовской нефти на заводы, на которые "Роснефть" поставляет. Это все коммерческие вопросы, которые между собой более детально обсуждают компании. Мы же просто говорим о том, что в этом плане есть взаимный интерес.

— А "Лукойл" обсуждает с Saudi Aramco какое-то сотрудничество?

— "Лукойл" обсуждает, в том числе вопрос трейдинга нефти, как и "Роснефть".

—  В чем цель нашей кооперации в нефтяном трейдинге?

— Это скорее оптимизация логистики, взаимных поставок. Можно же в этом плане значительно сократить транспортную составляющую: саудиты, например, везут туда, где наша нефть ближе, а мы, наоборот, – в Азиатско-Тихоокеанский регион. Это все можно свопами делать.

— Здесь рисков нет? Ведь качество нефти очень разное и себестоимость очень разная…

—  Я в этом плане доверяю специалистам тех компаний, которые договариваются между собой.

Российский нефтесервис в Саудовской Аравии

— По поводу интереса саудитов к компании Eurasia Drilling. Правильно ли мы понимаем, что речь идет о том, что РФПИ, Saudi Aramco и PIF ведут переговоры о вхождении в EDC, и параллельно речь идет создании СП между Aramco и EDC?

—  Сейчас обсуждается вопрос инвестирования и участия EDC в нефтесервисе в Саудовской Аравии и участии в этих инвестициях РФПИ, Saudi Aramco и суверенного фонда Саудовской Аравии.

— А речь идет о том, что EDC будет работать в самой Саудовской Аравии?

— Да. Это тоже обсуждается.

— Идет ли речь также о производителях оборудования и других нефтесервисных компаниях? Потому что на выставке "Иннопром" в Екатеринбурге, где у Saudi Aramco был огромный стенд, они говорили, что ведут переговоры с целым рядом российских компаний? И чем вызван интерес саудитов к российским нефтесервисным услугам и оборудованию?

—  Я думаю, что это связано с тем, что у нас есть технологии добычи, геологоразведки и сервиса, которые интересны нашим коллегам.

Сейчас они пользуются в основном услугами международных компаний, таких как Schlumberger, Halliburton, Weatherford. Поэтому чем больше игроков на рынке, тем более очевиден экономический эффект для потребителей этих услуг. Там же (на рынке Саудовской Аравии - прим.ред) присутствуют и китайцы.

— Какую долю рынка Саудовской Аравии мы рассчитываем таким образом занять?

—  Доля будет зависеть от конкуренции. Было несколько компаний, с которыми встречались наши саудовские коллеги, когда они приезжали в Москву и Санкт-Петербург (в июне 2017 года - прим. ред). Они в принципе рассматривают работу с несколькими (нефтесервисными - прим. ред.) компаниями.

— Мы знаем, что планируется в ближайшее время подписание дорожной карты Сотрудничества между Россией и СА. Какие крупные проекты из ТЭК войдут в дорожную карту?

—  Это дорожная карта развития сотрудничества в целом между нашими странами, в ней порядка десяти ответственных министерств по разным направлениям. Она касается не столько энергетики, а в целом по всем направлениям. Но по нашей части (энергетике - прим.ред) войдут все проекты, которые мы сейчас обсуждаем.

— Сейчас у нас товарооборот с Саудовской Аравией порядка $430 млн. С учетом потенциала отношений с королевством, на какие обороты мы можем выйти?

—  Думаю, что на несколько миллиардов долларов можем выйти. Но это торговый оборот. А что касается инвестиций, они могут быть гораздо больше. У нас есть значительный потенциал развития в области сельского хозяйства, в частности, наших поставок в Саудовскую Аравию. Например, мяса халяльного. Но для этого нужно, чтобы были инвестиции в соответствующее производство. Это тоже сейчас обсуждается.

— Выход на несколько миллиардов товарооборота — это какая перспектива?

—  Думаю, за несколько лет можно выйти.

— Еще вопрос по поводу инвестиций. Как распределятся доли в российско-саудовском фонде для инвестиций в энергетику?

— Саудовская сторона выделяет миллиард (долларов - прим.ред) на энергетические проекты.

— То сближение, которое сейчас происходит с Саудовской Аравией, не несет ли оно в себе риски для наших отношений с Ираном и Катаром, учитывая сложную ситуацию на Ближнем Востоке?

— Я возглавляю межправкомиссии и с Ираном, и с Катаром. Наша задача развивать сотрудничество между нашими странами. 

Иранская нефть за российские товары

— Иранский министр нефти Бижан Намдар Зангане приедет на энергонеделю?

— Планировал, да.

— Наша готовность закупать иранскую нефть в объеме 100 тыс. баррелей в сутки в рамках программы "Нефть в обмен на товары", она поможет российским компаниям рассчитывать на какие-то преференции при участии в тендере на иранские месторождения? В чем для России выгода от этой программы?

—  Нет, это не связано между собой (реализация программы и тендеры на месторождения – прим. ред.). "Нефть в обмен на товары" – это механизм развития нашего торгового оборота, потому что выручка от реализации этой нефти в основном должна идти на покупку российских товаров и услуг.

—  Куда она будет направляться? На переработку или реэкспорт?

— Заранее это сказать невозможно, потому что в каждом случае покупатели на эту нефть будут находиться отдельно. В основном (будет направляться - прим. ред.) на переработку в те страны, которые эту нефть покупают. Выручка, которую Иран получает, пойдет на покупку наших товаров и услуг. То есть эта сделка поможет увеличить торговый оборот между нашими странами.

— ​ Какие это могут быть товары?

—  Это промышленные товары, оборудование, технологии - все по перечню товаров, согласованному в нашем меморандуме.

—  По срокам подписания этого меморандума есть уже какая-то ясность?

- Уже выходим на определенные первые сделки, сейчас дорабатывается механизм взаиморасчетов.

Беседовали Алексей Большов и Юлия Хазагаева