Черные, серые, беглые: кому выгоден закон о деятельности коллекторов

12 апреля Госдума приняла в первом чтении законопроект о коллекторской деятельности. Его давно ждут и должники, и коллекторы. DW о том, как сегодня устроен коллекторский бизнес в России.

Недавно коллекторский бизнес потрясла новость — известное коллекторское агентство «Морган энд Стаут» закрылось, а его директор Димитриос Сомовидис, грек по происхождению, исчез и не отвечает на телефонные звонки. Компания была зарегистрирована на Кипре и входила в пятерку крупнейших агентств России.

Беглые коллекторы
Источник DW в банковской сфере рассказал, что исчезновение директора «Морган энд Стаут» стало неожиданностью даже для его подчиненных: «Их попросили в пятницу забрать вещи с работы, якобы из-за ремонта. В понедельник они пришли и увидели пустой офис». По словам собеседника DW, у «Морган энд Стаут» была кредитная линия в Московском кредитном банке и неоплаченные членские взносы в Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств (НАПКА). В  пресс-службе НАПКА это подтвердили и сообщили, что агентство уже исключено из ассоциации.

Коллекторский бизнес переживает не лучшие времена, признает гендиректор агентства EOS Антон Дмитраков. По его словам, сегодня агентство покупает у банков долги примерно за один процент их суммы — и такую же часть проблемных долгов удается вернуть.

«Раньше были другие ставки, была другая эффективность деятельности, — вспоминает Дмитраков. — Когда у людей все хорошо, естественно, и возвратность гораздо выше, и у банков ожидания гораздо выше. И три, и шесть процентов стоили портфели примерно такого же уровня. Но когда нет денег у людей, разумеется, нам приходится ждать лучших времен».

Черные коллекторы
Сейчас, по статистике НАПКА, на российском рынке крутятся 870 миллиардов рублей официально просроченных задолженностей по банковским кредитам. Из них приблизительно половина выставлена на продажу. Соответственно примерно сотую часть дохода, то есть порядка 4 миллиардов, делят между собой несколько десятков крупных коллекторских агентств и огромное количество мелких.

Банки обычно готовы продавать только самые проблемные долги с просрочкой в несколько месяцев или даже лет. С более дисциплинированными должниками банки обычно работают по агентской схеме, когда кредитором по-прежнему остается банк, а коллекторы работают на аутсорсинге. В таких случаях возвратность может составлять до 30 процентов — примерно столько же достается агентству, которое берет на себя неблагодарный труд обзвона должников и выездов к ним на дом.

В прессе чуть ли не каждую неделю появляются сообщения о преступниках, которые выбивают долги бандитскими методами. В первую очередь речь идет о фирмах, которые занимаются микрофинансированием — выдают деньги на короткие сроки под полтора-два процента в день, то есть примерно под 700 процентов годовых. А потом через третьих лиц требуют эти проценты, не гнушаясь ничем. Одной из их жертв стала москвичка Ксения Альтерман-Полтева, которая вообще не брала ни у кого денег. Две женщины, которых Ксения не знает, взяли микрокредит и назвали ее фамилию в качестве контакного лица. С тех пор компания «Русдолгконтроль» звонит в любое время дня и ночи и требует, чтобы Ксения нашла этих женщин.

Проблемы с микрофинансовыми фирмами
«Оказывается, есть такие фирмы, как „Домашние деньги", „Быстрые деньги", — рассказывает Ксения. — Они предоставляют кредит без документов. Ты приходишь, говоришь, что хочешь взять такую-то сумму, и в качестве контактных лиц называешь телефон и фамилию некоего человека. Мне звонили каждый день — в 5 утра, в 6 утра, в 7 утра».

Антон Дмитраков утверждает, что агентства, входящие в НАПКА, такими делами не занимаются и не сотрудничают с микрофинансовыми фирмами. По мнению Дмитракова, волна насилия объясняется тем, что люди стали чаще брать микрокредиты: «К сожалению, банки в последнее время ужесточили условия кредитования, и это вызвало всплеск автивности микрофинансовых фирм. Эти мелкие организации не готовы вкладываться в обучение и контроль сотрудников, отсюда и все проблемы».

Выйти из серой зоны
Когда Ксения попыталась обратиться в полицию, оказалось, что по закону нет повода завести уголовное дело — навязчивые звонки коллекторов не считаются преступлением, если в них не содержится прямой угрозы жизни и здоровью. Множество таких случаев стали причиной того, что Госдума после долгих колебаний начала рассматривать законопроект о коллекторской деятельности.

Документ, принятый депутатами 12 апреля в первом чтении, накладывает на деятельность по сбору долгов существенные ограничения: в нем говорится, что уставной капитал коллекторского агентства должен составлять не меньше 10 миллионов рублей, его сотрудники не должны звонить должникам чаще двух раз в неделю, а прежде чем вообще передать долг третьим лицам, банк должен получить на это официальное согласие должника. Причем не до возникновения просрочки, а после.

«Я думаю, банки на это не пойдут, — полагает представительница агентства EOS Алена Федотова. — Они должны страховать себя в самом начале, им нужна уверенность, что они смогут избавиться от плохих долгов, ведь это сказывается на отчетности финансовой организации. Вряд ли банковский сотрудник будет готов бегать за должником в ожидании того, что он даст согласие (на передачу долга третьим лицам. — Ред.)».
По мнению Федотовой, этот пункт, как и несколько других, нуждается в поправках. Но в целом нынешняя редакция законопроекта выгодна таким крупным агентствам, как EOS: «С рынка исчезнут мелкие компании с сомнительной репутацией и маленьким уставным капиталом». Гендиректор EOS Антон Дмитраков утверждает, что давно ждал соответствующего закона, ведь до сих пор коллекторы существуют в серой зоне.

«Закон поможет нам установить контакт с внешним миром. Мы надеемся, что у людей появится понимание того, что наша деятельность так же легитимна, как, например, деятельность полиции или налоговой службы», — объясняет Дмитраков. В то же время НАПКА будет лоббировать свои интересы — 19 апреля в Совете Федерации состоится заседание рабочей группы, где представители коллекторских агентств попытаются настоять на своих поправках.

Юлия Вишневецкая,
DW