В первые в истории отечественной банковской системы по результатам 2015 года зафиксирован нулевой прирост ее активов (расчет производился без учета переоценки валютной составляющей). Предыдущие пять лет система росла на 13 — 22% в год, а в прош­лый кризис (2009 год) увеличилась на 5%. C учетом инфляции, которая отнюдь не снизилась, это означает существенное сокращение реальных активов (а также обязательств) банковской системы и падение ее роли в экономике.

Непростая арифметика

Считать динамику активов можно различными способами, часть статей в балансах — производные финансовые инструменты и межбанковские кредиты с российскими банками (отдельно рубли и валюту) — уместнее сальдировать. Эти операции носят краткосрочный, спекулятивный характер или вообще являются техническими. Можно называть активы, в которые включается только сальдо перечисленных счетов, очищенными. Для большинства банков, тем более региональных, различие невелико, но для крупнейших оно существенно, особенно это видно по динамике. Так, если активы госбанков сократились на 1%, то очищенные активы выросли почти на 4%. В итоге более правильный расчет свидетельствует — активы выросли, хотя и всего на 2,2%. На фоне нулевого роста активов крупнейших банков малые и средние московские показали плюс 3,6%, региональные — 4,4%. Банки Урала, без трех крупнейших и двух санируемых (Социнвест, ВУЗ-банк), накачанных деньгами АСВ, увеличили активы на 1,4%, причем рублевые выросли на 5%, а валютные сократились на 30%.

Если рассматривать только рублевую составляющую (валютная упала на 3%), то получается, что основной банковский актив — кредиты предприятиям — вырос за год на 1,2%, потребкредиты сократились на 6,8%, ценные бумаги показали плюс 2,6%, имущество — 8,6%. При этом капитал подрос на 18,5%, расчетные счета (правда, в основном в госбанках) — на 14%, депозиты юрлиц — на 6,3%, срочные вклады физлиц — на 23%, счета и вклады до востребования — на 20%.

На первый взгляд, непонятно, как существенный рост пассивов не влечет за собой так же рост серьезно активов. Дело в том, что за скобками остались существенные части балансов, не попадающие в рейтинги: за год серьезно сократилась зависимость банков (прежде всего государственных) от средств Банка России — на начало года они составляли 12,4% от банковских активов, теперь только 6,6%. Эти деньги замещаются частными вкладами и посредством МБК перераспределяются от частных банков к государственным. В абсолютных цифрах основной инвестицией региональных банков в 2015 году были именно МБК, на втором месте — валюта, затем ликвидные активы, потом имущество (пере­оценка для увеличения капитала или полученные залоги по кредитам) и лишь за ним кредиты предприятиям (потребкредиты, напомним, сократились). Далее следуют такие «инвестиции», как просроченная задолженность и прочие активы, потенциально ничего хорошего не представляющие.

Структура банковских балансов меняется в сторону удорожания пассивов и удешевления активов при отсутствии роста. Ключевой вопрос, стоящий перед системой и отдельными банками, — возможность сжиматься, оставаясь прибыльными

У крупных частных банков основные вложения пришлись на валюту. За ней идут просрочка и с большим отставанием — кредиты.

Структура банковских балансов меняется в сторону удорожания пассивов и удешевления активов при отсутствии роста. Ключевой вопрос, стоящий перед системой и отдельными банками, — возможность сжиматься, оставаясь прибыльными.

Количество убыточных банков достигло 24% (годом ранее 15%), причем в первой сотне убыточных 31% (годом ранее — 24%). 12% банков убыточны еще до создания резервов и амортизации (год назад таких было 9%). Среди уральских банков убыточны 19% (годом ранее 24%, у трех впоследствии отозвана лицензия).

Уже привыкли

Отзывы лицензий вошли в привычку, и вопрос «кто следующий» уже не так актуален. За год количество кредитных организаций сократилось на 101, причем темпы не снижаются (на второе полугодие пришлось 65) — Банк России по-прежнему отзывает от двух до пяти лицензий в неделю (подробнее о процессе см. «От двух до пяти»). Но внутри банковского сообщества имя очередного «покойника» чаще всего не является сюрпризом. Лицензий лишаются в основном «мутные» банки. Прежде всего это относится к московским: за два с половиной года не стало 25% кредитных организаций второй-третьей сотни и лишь 10% региональных (в 2015 году все 22 банка этой категории были московские). Малые банки выбывают с большей частотой: число малых московских уменьшилось на 28%, региональных на — 22%.

Есть понимание, что нормальный (не разворованный) или так называемый системно значимый банк будут санировать, хотя исключения бывают: страховой фонд не бесконечен.

Не все кредиты одинаково полезны

Несмотря на то, что рост активов, приносящих доход, и в первую очередь кредитов, — это насущная проблема банковской системы, кредитование пробуксовывает.

Причины вполне ясны — высокие риски, высокие ставки, негативные ожидания, низкая инвестиционная активность. На кредитовании малого и среднего бизнеса крест поставлен еще год назад. Опрошенные банкиры подтверждают: заявки на кредиты по-прежнему рассматриваются, но выдачи ограничиваются перекредитованием старых клиентов. Некоторое оживление вносит переход специалистов из одного банка в другой: они могут привести за собой заемщиков, но клиенту «с улицы» получить кредит нереально.

Региональный анализ показывает: есть отдельные территории, где кредитный портфель вырос — это прежде всего Тюменская область и ЯНАО (понятно, что основа — нефтянка), а также Татарстан, Кемеровская область и Красноярский край, на Урале — Удмуртия и Челябинская область. Но в целом в 63% регионов кредитный портфель юрлиц в рублях сократился (годом ранее — в 29%, двумя — в 20%).

Однако если посмотреть на список всех банков страны, то заметен значительный разброс в приросте кредитов. Так, у 53% банков (анализируем только рублевый портфель) — сокращение, причем у 25% — на 20% и более. У остальных рост, причем у 32% — свыше 10%, а у 18% (116 банков) — более 30%.

Самый большой прирост в группе средних и малых московских банков — 14%. При том что статистика не фиксирует рост кредитов в московском регионе. А крупнейшие банки, начиная со Сбера, не увеличили кредитование.

Мы попытались объяснить этот феномен. По доступной отчетности кредитные портфели всех банков классифицировали на две группы: «нормальные» и «нестандартные». В расчет принимали десять показателей, характеризующих диверсификацию портфеля, а также его срочность, доходность, уровень просрочки, долю валютной составляющей, долю кредитов в активах. Действительно, сложно объяснить, почему один крупный банк выдает кредиты исключительно на сроки до одного года, а другой — на сроки свыше трех лет. О нестандартности портфеля говорят и очень низкий (или очень высокий) уровень просроченной задолженности, высокий уровень величины крупных кредитных рисков (норматив Н7), большая доля валютных кредитов (последние три показателя представлены в наших таблицах).

Оказалось, что 47% банков в стране имеют более одного приз­нака нестандартности кредитного портфеля, а 24% — более двух. И хотя на долю нестандартных портфелей приходиться лишь 16% кредитных вложений в рублях (правда, среди портфелей средних московских — 57%), динамика нормальных и нестандартных портфелей разительно отличается. Так, нормальный портфель средних московских банков вырос на 2,8%, а нестандартный на 24,5%. Для региональных этот показатель минус 1,1% и плюс 7,1%, для самостоятельных банков Урала — минус 2,3% и плюс 12%.

Банки с нестандартным портфелем могут быть весьма различны, среди уральских это прежде всего банки, входящие в финансово-промышленые группы: УБРиР, Сургутнефтегаз, Меткомбанк, «Кольцо Урала», санируемый ВУЗ-банк, и они не увеличили портфели (кроме Меткомбанка). Не надо забывать, что среди банков, лишенных лицензии в прошедшем году, 2/3 имели нестандартный портфель (проще говоря, были пылесосами: теперь можно не стесняться в выражениях). Поэтому рост кредитных портфелей в нынешней ситуации (прежде всего у столичных банков) вызывает, скорее, опасения, чем оптимизм.