На самом деле ни одна из его причин устранена не была, просто Федеральная резервная система США и правительство Китая накачали рынок деньгами. На низовом уровне спрос не вырос — люди богаче не стали. На глобальном уровне заработная плата стагнировала, а рост производительности труда оставался самым низким за много десятилетий. Деньги не дошли до реального сектора, а были вложены в спекуляции. Стремительно росла цена на нефть, хотя спрос на черное золото не увеличивался, дорожала недвижимость.

 

Экономика Китая, считавшаяся очагом роста на фоне всеобщего упадка, в действительности переживала не лучшие времена: правительство строило города-призраки, где некому и незачем было жить, предприятия работали на склад, росли долги компаний и домохозяйств. К концу 2014 года на китайском рынке наблюдались всё те же предкризисные симптомы, что и в западных странах.

 

Только огромная инерция движения, которую набрал китайский «Титаник», создавала иллюзию благополучия. Цифры выглядели позитивно, а что за ними скрывается, никого не волновало.

 

Кризис не проходил, не преодолевался, а перемещался из одного региона в другой. Спасение частных компаний обеспечивалось резким ростом государственного долга. После того как Соединенные Штаты стали выглядеть немного лучше, резко ухудшилось положение дел в Западной Европе. Затем настала очередь Бразилии, России, Индии и Китая.

 

Перелом наступил, когда Федеральная резервная система решила остановить «политику количественного смягчения». Иными словами, перестала накачивать рынки американскими долларами. Причин тому было две.

 

С одной стороны, банкиры в США прекрасно понимали, что бесконечно печатать бумажные деньги нельзя — так можно и контроль потерять. Вопреки опасениям одних и надеждам других, доллары отнюдь не превратились в «зеленые фантики», но для того, чтобы этого не произошло, ФРС должна была резко изменить своей подход.

 

С другой стороны, руководство ФРС и экономические власти США наконец обнаружили, что достигнутый ими эффект непропорционален затрачиваемым средствам. Были пущены в оборот триллионы долларов, а экономический рост оставался незначительным. К тому же изрядная часть средств через спекулятивные рынки перераспределялась в пользу Китая и России, являвшихся геополитическими соперниками Америки, либо пополняла счета саудовских принцев и аравийских эмиров. В такой ситуации ставку сделали на укрепление доллара. Всё остальное случилось само собой.

 

Потеряв приток спекулятивного капитала, рынки просели. Подешевела и нефть. Китайские производители обнаружили, что на их изделия нет спроса ни на мировом рынке, ни внутри страны.

Инвесторы вдруг осознали, что китайский капитализм при всех его особенностях подвержен тем же циклам, что и его западные прототипы, а огромная инерция роста грозит обернуться и крушением беспрецедентных масштабов. Наиболее предусмотрительные инвесторы начали сворачивать китайские производства уже в ушедшем году. Оптимизм сменился ужасом, когда был повторно девальвирован юань. Паника с Шанхайской биржи перекинулась в Токио, Франкфурт, Нью-Йорк.

 

Дело усугубляется тем, что в отличие от 2008–2010 годов все антикризисные ресурсы в основном исчерпаны, а методы, приемлемые для господствующих элит, уже испробованы. То, что либеральные экономисты поторопились называть в 2010 году Великой рецессией, на самом деле было лишь первым актом Великого кризиса, по своим масштабам уже сейчас превзошедшего всё то, что мировое хозяйство испытало в 1929–1932 годах.

 

Выход из этого кризиса, как и в ХХ веке, зависит уже не от учетной ставки центральных банков, не от заявлений политиков и тем более не от попыток чиновников и бизнесменов «оптимизировать» расходы. Под вопросом вся логика глобального развития, установившаяся на Западе в 1980-е годы и восторжествовавшая повсеместно после распада СССР.

 

Политический и социальный реванш капитала над трудом привел к тому, что доля зарплаты в мировом экономическом росте неуклонно падала. Спрос в течение двух десятилетий поддерживался за счет роста задолженности — частной и государственной, но результатом этого стал глобальный финансовый пузырь, который неминуемо лопнул.

 

Выход из кризиса рано или поздно будет найден за счет системопреобразующих политических решений — как и в 1932–1933 годах. Не случайно тот кризис породил и «великий перелом» в СССР и «новый курс» в США, и национал-социализм в Германии.

 

«Свободные» и «открытые» рынки в очередной раз сменятся протекционизмом, социальными реформами и усилением государства.

 

Однако на данный момент ни политики, ни общества не готовы к радикальным переменам. Для того чтобы подобная готовность возникла, общества должны эмоционально дозреть, а политические элиты повсеместно смениться.

 

До тех пор, пока этого не произошло, кризис будет развиваться, преподнося нам всё новые и новые неприятные сюрпризы.