О содержимом австралийского ларчика

В Австралии вступили в силу санкции против России. В смысле, вступили в полную силу, так как официально они были ею объявлены еще первого сентября прошлого года. Власти распорядились полностью прекратить экспорт в РФ оружия и нефтегазового оборудования, российским банкам закрыт доступ на австралийский рынок капитала, австралийским компаниям запрещено торговать с Крымом и инвестировать в его экономику. С тех пор произошло множество событий. Вспыхнули и утихли масштабные бои на Донбассе. Подписано уже второе перемирие. США нашли на Украине фашистов. А Австралия лишь усиливает антироссийскую риторику. Почему? Что это вообще такое — Австралия — и в чем причина ее столь жесткого антироссийского курса?

На первый взгляд, это одна из немногих стран, чья экономика стабильно росла на протяжении семнадцати лет подряд с 750 млрд. долл. США в 2005 г. до более чем 1,6 трлн. в 2014 году. Ее суммарные долги составляют всего 34,5% от ВВП, а ЗВР равны 53,9 млрд. долларов. Правда, мировой кризис 2008 года вызвал 15%-ный спад в экономике, но благодаря промышленному росту Китая, Австралия быстро уже к 2010 году сумела спад преодолеть и даже значительно превзойти докризисные показатели. Эти успехи и создали стране образ чуть ли не лидера всего Западного мира, которому, надо сказать, вот уже пять лет экономически особенно хвастаться нечем.

Однако за внешне красивой оберткой на земле кенгуру, похоже, начинаются те же самые процессы, которые привели к экономическому краху Грецию. По своему устройству Австралия довольно сильно похожа на Великобританию. Основу ее ВВП составляют: сектор услуг (68%), горнодобыча (10%), отрасли, тесно связанные с добычей полезных ископаемых (9%) и сельское хозяйство (3%). В этом и заключается проблема. Имея первое место в мире по разведанным запасам железной руды, урана, золота, цинка, никеля, второе — по запасам меди и бокситов, а также одно из ведущих по запасам угля, всю свою историю страна зарабатывала на сырьевом экспорте. Пока мировая промышленность росла, дела шли отлично, но после кризиса картина изменилась. За истекшие четыре года цена на тонну железной руды упала со 180 до 50 долл., на тонну энергетического угля со 150 до 60 долл., а они в сумме обеспечивают 35% национального экспорта страны. Остальное приносят: промышленные товары (13%), продукция сельского хозяйства (12%), экспорт газа (5%), экспорт образования (5%) и туризм (4%).

Словом, получилось так, что Китай оказался тем спасательным кругом, спрос на сырье в котором вытащил Австралию из кризиса 2008 года, и он же оказался тем камнем на шее, который начинает тащить ее ко дну. Сегодня лишь в двух ее штатах, связанных с горнорудной отраслью, наблюдается, пусть маленький, не более 0,5%, но рост, зато в стальных шести — набирает обороты рецессия. Резервный банк Австралии вместе с правительством страны предприняли масштабные меры по спасению финансов. В 2008 австралийский доллар был девальвирован на 40% с 5,1 до 7,2 австралийских долларов за один американский. На разные целевые программы было израсходовано около 50 млрд. долл. США, а ставка рефинансирования опущена до исторического минимума в 2,25% годовых (последнее снижение на 0,25% произошло в феврале 2015). Но, судя по результатам, лечение лишь замедляет развитие болезни, но не устраняет ее.

Государственный бюджет и сальдо внешнеторгового баланса остается отрицательным. Да, в официальных отчетах ВВП пока показывает рост: на 3,3% в 2012, на 0,6% в 2013, на 2,7 в 2014. И отношение внешнего долга к ВВП действительно составляет всего 34,5%. Но! Австралийская экономика с 2005 до 2014 год выросла только в 2,14 раза, а внешний долг за тот же период увеличился в 6,86 раз. Причем цифры показывают, что преодолеть кризис удалось не только за счет поставок руды и угля в Китай. Внешний долг страны подскочил с 11,7% ВВП в 2008 до 16,9% в 2009 и 28,8% в 2010. С тех пор он стабильно растет. Это значит, что австралийская экономика, в целом, начала работать в убыток.

Видит ли эту тенденцию правительство страны? Безусловно. Сложно не заметить, когда чистый внешний долг Австралии только за II квартал текущего года вырос на 3%. В стране обсуждаются планы по расширению налоговой базы и снижению размеров оплачиваемых бюджетом социальных гарантий. Правда, сообщается также и о возможном снижении размеров налогов, чтобы больше стимулировать бизнес к развитию и тем самым формированию новых рабочих мест. Но при этом никуда не получается деться от сложившегося за десятилетия высокого уровня жизни, а, значит, и высоких зарплат. Их сложно снизить. Да и зависимость ВВП от сектора потребления слишком велика.

Потому, кроме мер количественного сокращения, Австралия сделала ставку на качественный рывок в области, обещавшей стать новым драйвером экономического. На протяжении четырех лет она активно инвестировала в развитие отрасли сжижения природного газа. Планы предусматривают увеличение его экспорта на 70%. Под это заканчивается введение в строй завода QCLNG в Квинсленде и завода Gorgon в штате Западная Австралия, совокупной мощностью в 24 млн. тонн СПГ в год. А к концу 2018 года должны быть закончены еще пять заводов. Только два перечисленных проекта, согласно ожиданиям, должны дать Австралии не менее 0,7% роста ВВП в ближайшие три года.

В качестве рынков сбыта, прежде всего, рассматривается ЮВА, но фигурируют в расчетах и прикидки на то, что австралийским газом можно будет закрывать падение добычи в Северном море. Если перевести тонны СПГ в привычные кубометры, то только те два завода планируют экспортировать его в объеме 34,2 млрд. м3 в год. С перспективой удвоения в дальнейшем. Для справки, месторождения в Северном море сегодня дают Европе около 150 млрд. м3, тех самых, на которые нацелился Газпром своим «Южным», потом «Турецким» и теперь «Вторым Северным» потоком.

Совершенно очевидно, что присоединение Австралии к экономическому давлению на РФ вызвано вовсе не переживаниями Канберры за многострадальную судьбу украинской независимости. Все куда проще. При средней цене на газ в ЕС в 340−350 долл. за тысячу кубов, уже только те два завода претендуют на выручку в сумме около 12 млрд. долл. в год. Причем, это если считать по тамошним ценам Газпрома. Если же совместные «со всем цивилизованным миром» антироссийские санкции достигнут успеха, то заполнить возникающих из-за падения добычи в Северном море дефицит будет нечем. Европейские газовые цены пойдут вверх, приближаясь к уровню азиатских рынков, где тот же килокуб газа стоит уже ближе к 600 долларам. Это как минимум 11 млрд. дополнительного профита.

Недаром говорят об Америке: о чем бы ни говорили серьезные люди, в конечном счете, речь все равно идет про деньги. Австралийский политически ларчик открывается просто. Если Газпром сумеет, — а он, судя по всему, таки сумеет, — обеспечить техническую возможность поставлять в Европу еще 100−150 млрд. кубов газа помимо того, что он туда поставляет сейчас, то Австралия потеряет тот единственный драйвер роста экономики, который способен спасти ее от судьбы Греции. Понимая это, жесткая антироссийская позиция Австралии в украинском вопросе, сразу перестает удивлять. Ради таких-то денег!