Чего ждать украинским банкам от европейского регулятора?

Важное событие, на которое не обратили внимания в Украине, произошло на днях: в ЕС начало работу объединенное ведомство по надзору за банками. Таким образом, контроль над финансовой системой ЕС перешел от национальных регуляторов к Европейскому центральному банку (ЕЦБ). Для Украины это пока ничего не меняет, но до тех пор, пока мы не интегрировались поглубже. Дальше может сложиться ситуация, когда украинские банки придется банально закрыть из-за несоответствия высоким требованиям Европейского Союза.

Идея создания общеевропейского банковского союза возникла еще в середине 90-х. В 1998 году был основан ЕЦБ – сначала для унификации денежной политики стран-членов ЕС, потом – для выпуска единой валюты, наконец, для превращения в мощного надзорного цербера. Расширение его полномочий стало следствием кризиса, который едва не уничтожил евро в 2009-2010 гг.

Кстати, появлением новых горизонтов Европейский центробанк во многом обязан Сиркке Хамалайнен – первой женщине-управляющей центральным банком Финляндии. Она внесла значительную лепту в разрушение стойких связей национальных банков со своими правительствами и превращение финансовой системы ЕС в «поле без границ».

В конце 2012 года в недрах бюрократии Евросоюза созрело, а потом и перешло в практическое русло решение о необходимости перехода к системе единого банковского регулятора. Первым шагом стало наделение ЕЦБ правом контроля над всеми банками еврозоны и теми европейскими кредитными организациями, которые стремятся присоединиться к этой схеме. Вторым этапом – создание спецфонда, который должен ведать закрытием проблемных банков, а третьим – формирование единой схемы защиты вкладов на территории всего валютного блока.

Стокгольм смягчил свою позицию относительно банковского союза и поддержал в этом Францию и Германию, выступавших за передачу ЕЦБ всей полноты надзорных функций. Правда, Берлин, как обычно, опасался, что платить за это, по сложившейся в Евросоюзе «традиции», опять придется ему

Переговоры, результат которых мы наблюдаем сейчас, шли непросто, главным образом из-за позиции Швеции. Она долгое время претендовала на равное с другими государствами-членами еврозоны представительство в Европейском центробанке, не входя при этом в еврозону. Помимо этого, шведское правительство отстаивало позицию, согласно которой их страна не собиралась участвовать в солидарном покрытии банковских убытков других стран за счет своих налогоплательщиков.

Однако со временем Стокгольм смягчил свою позицию относительно банковского союза и поддержал в этом Францию и Германию, выступавших за передачу ЕЦБ всей полноты надзорных функций. Правда, Берлин, как обычно, опасался, что платить за это, по сложившейся в Евросоюзе «традиции», опять придется ему. То есть на Германию ляжет еще одно бремя – поддерживать множество тонущих европейских банков. Но другие страны заверили, что вклад Германии в экономическое спасение Греции зачтен и больше ее бюджет доить не будут. Короче, договорились.

Министр финансов Германии Вольфганг Шойбле расценил начало работы европейского надзорного органа как «хорошую новость для налогоплательщиков». По его словам, финансовый и банковский кризис продемонстрировали, что национальные контролирующие органы не способны следить за крупными банками, деятельность которых выходит за рамки одного государства. Поэтому за дело взялись структуры Евросоюза.

Новое ведомство, как и ожидалось, возглавит француженка Даниэль Нуи. На первых порах под ее контроль попадают 120 крупных банков, на долю которых приходится около 85% банковских активов еврозоны. В том числе 21 немецкий банк. Дальше – вся банковская система Европы и стран, которые пытаются с ней задружиться. Вроде Украины.

Через короткое время мы можем столкнуться с «венгерской болезнью» финансового сектора, когда 90% банковской системы находится в руках европейцев и весь внутренний бизнес зависит от «океанских волн» общеевропейской политики

На нынешнем этапе создания еврорегулятора процесс нас не касается. Но до тех пор, пока мы не сунемся со своей слабой, на ладан дышащей финансовой системой в «пасть» к «старшему брату». Соглашение об ассоциации с ЕС предполагает в течение четырех лет перейти на стандарт «Базель III». Правда, такое требование прямо не записано, но оно проистекает из текста соглашения. А это все равно, что приказать «Таврии» за четыре года превратиться в «Мерседес».

Только один пример. Скажем, от трети до половины объема кредитных портфелей наших банков сейчас приходится на ценные бумаги Минфина (другими словами, ОВГЗ). По нашим нормам они рассматриваются как безрисковые активы, поэтому не учитываются при расчете адекватности капитала. Но, согласно требованиям «Базеля III», уже будут считаться рисковыми, а с учетом постоянного снижения кредитных рейтингов Украины показатели наших банков резко ухудшатся.

Это касается и украинских дочерних банков с материнскими структурами на Западе. Теперь они будут безоговорочно рассматриваются регуляторами как рисковые активы. Это приведет к вынужденному оттоку европейского капитала с нашей территории. Уходить будут вместе с вложенной ранее валютой. У нас ее и так нет, а тут и вовсе останемся ни с чем.

Чтобы сохранить возможность работы на украинском банковском рынке, транснационалы начнут продавливать старую «тему» – разрешить работать здесь не просто их дочерним банкам, а непосредственно филиалам. Требование, от которого Украина с большим трудом увернулась, вступая в ВТО, по сути, приведет к эффекту пылесоса: оставшиеся у населения средства выведут на общие централизованные счета за пределы страны. А возрождение кредитования так и останется несбывшейся мечтой, ибо требования к заемщикам в Европе намного суровее, чем у нас.

Через короткое время мы можем столкнуться с «венгерской болезнью» финансового сектора, когда 90% банковской системы находится в руках европейцев и весь внутренний бизнес зависит от «океанских волн» общеевропейской политики. В итоге Венгрия почти утратила сельское хозяйство, которому не удается соответствовать еврокритериям для получения кредитов на развитие.

Подобная перспектива – это, конечно, наша собственная проблема, только косвенно связанная с вопросом создания единого банковского регулятора в ЕС. Тем не менее, Украине необходимо понимать, какие тектонические процессы идут рядом с ней и каких проблем стоит ожидать в будущем. Ведь Европа – это не только наш кредитор и, вопреки распространенному мнению, адвокат. Это еще и конкурент на глобальном рынке. Причем конкурент несравнимо более сильный, чем мы.