Резервный фонд в заложниках США
21-10-2014, 11:06. Разместил: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ
Резервный фонд в заложниках США
Бывших инвесторов ЮКОСа используют в качестве санкционного оружия Запада против России.
Запад при помощи бывших акционеров нефтяного концерна ЮКОС открывает сезон охоты на зарубежные активы российского государства. Как сообщил представляющий их интересы адвокат Тим Осборн в интервью немецкому журналу Der Spiegel, в ближайшие недели владельцы ЮКОСа обратятся в суды Германии, Великобритании, Нидерландов, Франции и США.
Они будут добиваться конфискации имущества России в странах Европы и США в рамках скандального решения Международного третейского суда в Гааге. Как известно, последний присудил потерпевшим от «экспроприации» российским государством активов ЮКОСа возмещение ущерба на сумму в $50 млрд. Собственно говоря, такой лакомый кусок в виде госимущества, финансовых средств и прочих активов и планируется «выгрызть» из российской экономики при помощи людей в черных мантиях из ЕС и США. Напомним, компания GML, созданная в конце 1990-х для размещения активов ЮКОСа за рубежом, в сентябре 2010 года обратилась в гаагский арбитраж с просьбой взыскать с России компенсацию за конфискованные у ЮКОСа активы на сумму в 130 миллиардов долларов (с учетом процентов).
При этом наступление против России в европейских судебных инстанциях идет широким фронтом. Европейский суд по правам человека вслед за палатой Гаагского третейского суда частично удовлетворил требование истцов из числа бывших собственников ЮКОСа, обязав Россию выплатить им €1,866 млрд в качестве возмещения материального ущерба и еще €300 000 в качестве возмещения судебных издержек. Реакцией со стороны РФ стало сообщение Минюста, в котором отмечалось, что российские власти могут обжаловать решение ЕСПЧ в течение трех месяцев.
Впрочем, стоило бы поспешить, поскольку после 15 января 2015 года на неоплаченный штраф начнут начисляться проценты.
По сути, речь идет об очередной разновидности антироссийских санкций широкого спектра действия. Эксперты предупреждают, что история со взысканием с России средств в пользу «невинно пострадавших» «скупщиков краденого» (достаточно вспомнить, как проводились залоговые аукционы в 1990е гг. и кому в итоге за бесценок достались лучшие нефтедолларовые куски некогда общенародной собственности) может иметь далеко идущие последствия. Вплоть до ареста счетов и собственности крупнейших российских энергокомпаний «Газпром» и «Роснефть».
Среди возможных сценариев называется даже отказ от выплат за поставленные в Европу российские углеводороды. Хотя в таком случае внешне респектабельная евробюрократия фактически встанет на один уровень с безответственными майданными властями, которые наотрез отказываются платить за приобретенный товар.
Собственно говоря, алгоритм последующих действий судебных инстанций США и ЕС вполне предсказуем. В отношении России аналогичный прецедент был создан еще в далеком 1993 году, когда швейцарская фирма Noga обратилась в Люксембургский суд и выиграла дело, в результате чего был наложен арест на зарубежные счета ВЭБа, Банка России, а также ряда внешнеторговых объединений. В 1997 году шведский суд несколько поумерил аппетиты владельца компании Нисима Гаона, снизив финансовое выражение его претензий до $27 млн.
Несмотря на достаточно скромную (по нынешним меркам) сумму, одиозная компания сумела изрядно попортить нервы российским властям. Ей несколько раз удавалось арестовывать российское имущество за рубежом — в 2000 году Noga добилась во Франции ареста счетов Банка России и российского парусника «Седов». Потом юристы компании успешно «приземлили» на авиасалоне в Ле-Бурже российские самолеты. А в 2005 году они переключили внимание на шедевры культуры: по запросу Noga в Швейцарии была арестована коллекция картин из Пушкинского музея.
Впрочем, в то время российскому руководству удалось отбить (в европейских же инстанциях) все попытки скандального швейцарского сутяжника взять с России натурой. Что вполне объяснимо, учитывая достаточно позитивный характер отношений между Россией и Западом, который сложился в середине «нулевых». Чего по известным причинам не скажешь про текущую ситуацию, когда уровень конфронтации между РФ, США и их европейскими сателлитами регулярно обновляет антирекорды.
Тот факт, что примерно 70% российских производственных активов принадлежит компаниям, зарегистрированным в оффшорах, представляет лишний повод для тревоги за судьбу госактивов, легкомысленно размещенных в странах западного мира. Естественно, арестовать предприятие, физически расположенное в России не получится, зато есть возможность «экспроприировать» содержимое банковских счетов соответствующих структур.
Впрочем, до удержания платежей за поставленный российский газ дело, скорее всего, не дойдет. Так считает известный экономист и публицист Юрий Болдырев.
– Потому что Европа заинтересована в том, чтобы получать российские энергоносители. Хотя пока не совсем понятно, каким образом удастся юридически обосновать такое избирательное отношение к выполнению решения Гаагского третейского суда. То есть придется мотивировать, почему платежи за газ выводятся из прочих российских активов.
— Насколько неуязвимы средства Резервного фонда, которые вложены в ценные бумаги США? Наши американские «партнеры» не могут выкинуть номер, отказавшись вернуть долг?
– Когда наши власти еще в 1995 году принимали закон о Центральном банке, в нем использовалась формулировка о независимости ЦБ. Из чего следует, что этот институт не отвечает по обязательствам государства, а последнее аналогичным образом не отвечает за обязательства ЦБ. Но я опасаюсь, что наши геополитические доброхоты попытаются повторить прецедент, который был создан в Гааге в ходе рассмотрения иска о компенсации пострадавшим по «делу ЮКОСа». Напомню, тогда вырванную из контекста фразу из выступления Владимира Путина использовали как доказательство того, что имущество у ЮКОСа отнимало государство, а не конкретные коммерческие структуры. Так что наверняка попытаются и найти необходимые формулировки для того, чтобы доказать связь между ЦБ и государством.
В целом выполнение решения Гаагского третейского суда, присудившего бывшим акционерам ЮКОСа $50 млрд. компенсации за отчуждение их активов, будет весьма болезненным процессом для России. Праздник наступит исключительно на улице британских юридических компаний. Потому что, несмотря на «перепроизводство» юристов в России, российское правительство по каждому иску будет вынуждено нанимать британские юридические компании. Они получат возможность хорошо заработать в любом случае, независимо от исхода конкретного дела.
— Что может предпринять Россия, чтобы защитить свои зарубежные активы?
– С моей точки зрения, нам жизненно необходимо принять специальный закон (или аналогичное по содержанию решение Конституционного суда) о том, что постановления правительства недостаточно для подведения РФ под юрисдикцию Гаагского суда. Соответственно, КС не признает выход правительства за рамки своей компетенции в деле подчинения нашей страны юрисдикции внешнего суда. Тем более, что спор затрагивает имущество, которое находится на российской территории. Более того, изначально речь шла о российских собственниках, даже если они скрылись где-то в оффшоре. Убежден, что Россия не должна признавать решение, принятое гаагским арбитражем.
Чем раньше мы сделаем такой шаг, тем быстрее выпутаемся из этой чрезвычайно неприятной ловушки. Это может нам обойтись даже не в $50 млрд., а с учетом расходов на юристов еще дороже.
— Разве поправки в российское законодательство, принятые задним числом, будут иметь силу? В любом случае Запад их едва ли признает.
– Юрисдикцию Гаагского третейского суда признало наше правительство. А РФ в целом не должна ее признавать. В связи с тем, что соответствующие документы не были ратифицированы российским парламентом. Это должно выглядеть как внутренний конфликт между Конституционным судом и исполнительной властью. Если кто-то вышел за рамки конституционных полномочий, пусть он из своего кармана и оплачивает издержки.
— Наши власти заявляют, что готовы предпринять симметричные меры в отношении тех стран, которые будут посягать на наше госимущество и активы. Удастся ли компенсировать наши возможные потери?
– Это должен быть следующий этап после того, как наши Конституционный суд и парламент отмежевались бы от решения правительства о признании юрисдикции Гаагского суда. Разумеется, страны Запада откажутся признать этот шаг по возвращению России судебного иммунитета. И вот тогда уже оправданы встречные действия по конфискации их имущества на территории РФ. А пока не совсем понятно, на каком основании мы будем это производить. Если мы не оспариваем правомочность юрисдикции Гаагского суда, то его решение должно исполняться.
Я знаю, что наши власти будут подавать апелляцию на вердикт гаагской Фемиды по делу ЮКОСа. На мой взгляд, это чрезвычайно слабая и неадекватная мера по сравнению с тем, что я предлагаю. Строго говоря, для апелляции нет другого серьезного основания, кроме тезиса о непризнании внешней юрисдикции по своим внутренним коммерческим спорам.
— Следует ли решать проблему восстановления юридического иммунитета РФ на конституционном уровне? Не секрет, что в действующем Основном законе зафиксирован примат международных договоров над внутренним законодательством.
– Речь может идти только о примате международных договоров, ратифицированных (!) российским парламентом. В случае с признанием юрисдикции Гаагского суда наша исполнительная власть превысила свои полномочия. Достаточно, чтобы Конституционный суд дал по этому вопросу четкое и однозначное разъяснение.
Заместитель директора Центра политической информации Алексей Панин не сомневается, что национальные юрисдикции воспримут решение Гаагского суда как руководство к действию.
– Вообще, это достаточно авторитетная инстанция. К тому же ее решение отражает общий антироссийский вектор в политике западных стран. С другой стороны, одного решения арбитража недостаточно. То есть теперь акционеры ЮКОСа должны с этой бумагой обращаться в национальные суды, чтобы взыскать с России компенсацию за свои пресловутые «потери».
— Какие зарубежные активы РФ могут попасть под удар?
– Все, кроме имущества, которое способствует выполнению государственных задач РФ. Речь идет о зданиях и имуществе дипломатических миссий. Взыскание будет производиться с активов, которые позволяют нашей стране генерировать прибыль. Это достаточно опасная вещь, поскольку у наших крупных госкомпаний есть серьезные активы за рубежом. Но здесь я бы обратил внимание на так называемый «закон Ротенберга», если он будет принят. Общественность выступает против того, чтобы страховать и компенсировать потери олигархов за счет бюджета. При этом мало кто учитывает, что законопроект принимается в целях защиты от реквизиции госимущества за рубежом. Потому что, в конечном счете, компенсация наших потерь от неправосудных решений зарубежных инстанций будет проводиться за счет тех стран, которые их приняли.
Проще говоря, «закон Ротенберга» позволит нам конфисковать имущество тех, кто осуществляет судебный прессинг в отношении РФ.
— Нас ждет повторение истории охоты за российскими активами, которую устроили юристы швейцарской компании «Нога», но в еще больших масштабах и с куда более серьезными последствиями?
– В плане беспрецедентного характера исковой суммы это совсем другая история. Если не ошибаюсь, тогда охотились за десятками миллионов, а теперь уже десятки миллиардов. Другое дело, что разговоры про то, что европейцы будут удерживать выплаты за поставленный российский газ, это какая-то юридическая «химия». Потому что финансовые обязательства и имущество это не одно и то же.
— Есть ли угроза для активов компаний, в которых государство выступает в качестве миноритарного акционера?
– Это будет зависеть от национального законодательства той страны, судебная инстанция которой принимает решение о конфискации. Но по большей части эта мера затронет те компании, в которых государству принадлежит 50% плюс одна акция, то есть контрольный пакет.
Я вообще сомневаюсь, что американцы и европейцы смогут наложить взыскание на российское имущество в заявленном размере. Что касается Резервного фонда, это не имущество, а финансовые обязательства. Хотя, в условиях такой ожесточенной конфронтации между Россией и Западом, ни в чем нельзя быть уверенным. У США есть склонность весьма вольно обращаться с международным правом, трактуя его в своих интересах. Судя по всему, на мировую Вашингтон идти не собирается, а опасности испортить отношения уже нет – они и так хуже некуда. В такой ситуации со стороны американских властей возможна любая, самая неприятная «экзотика».
— Как получилось, что две разные инстанции (Гаагский третейский суд и ЕСПЧ) присудили акционерам ЮКОСа компенсации по одному и тому же делу? Даже, если чисто теоретически в качестве допущения предположить, что решения правомочны, все равно, как можно дважды штрафовать за одно и то же «нарушение»?
– Действительно, это выглядит очень сомнительно. Не менее двусмысленно выглядит промежуточное решение, которое ранее принял ЕСПЧ, оправдавший Россию по всем пунктам обвинения. В частности, «дело ЮКОСа» не признали политическим. Получается, что ЕСПЧ позже просто подхватил эстафету у Гаагского суда, «подписав» Россию на $2 млрд. Эти инстанции рассматривали одну и ту же проблему с разных сторон. В первом случае речь идет о нарушении Энергетической хартии.
— Но ведь российский парламент не ратифицировал этот договор.
– Да, но мы все-таки подписали Хартию. По одной из конвенций ООН, если документ подписан, но не ратифицирован, считается, что он обязателен к применению. До тех пор, пока не будет отозвана подпись. Российские власти подписали Хартию еще в правление Бориса Ельцина в 1990-е годы. И только в 2009 году они отозвали свою подпись. Но это произошло уже по завершении разбирательства по делу ЮКОСа.
Генеральный директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов выразил сомнение, что если с Россией и будут когда-либо взысканы деньги, они достанутся рядовым акционерам, а также тем, кого СМИ представляют как главных фигурантов дела.
– Это касается таких персонажей как Невзлин или Дубов. Скорее всего, за этими бывшими держателями акций стоят более серьезные игроки. Еще в 2003 году в одном из выпусков Sunday Times появилась статья, что реальным владельцем крупного пакета акций ЮКОСа (около 40%) выступает никто иной, как Джейкоб Ротшильд.
Больше эта тема не всплывала в масс-медиа. Однако бывший президент BP лорд Джон Браун позже выпустил мемуары, в которых вспоминает о том, как вел переговоры о покупке пакета акций ЮКОСа. Он говорит о том, что с Ходорковским его познакомил Джейкоб Ротшильд.
— То есть Запад мало интересует вменяемое российским властям нарушение абстрактного «священного права собственности», на кону меркантильный интерес одного из влиятельнейших олигархических кланов.
– Это из серии совместить «приятное с полезным» – наказать Россию за геополитическую строптивость, что для Запада самоценно, плюс дать заработать своим. Никто не собирается отдавать деньги людям, скрывающимся в Израиле, которые в России осуждены на пожизненное заключение.
Запад при помощи бывших акционеров нефтяного концерна ЮКОС открывает сезон охоты на зарубежные активы российского государства. Как сообщил представляющий их интересы адвокат Тим Осборн в интервью немецкому журналу Der Spiegel, в ближайшие недели владельцы ЮКОСа обратятся в суды Германии, Великобритании, Нидерландов, Франции и США.
Они будут добиваться конфискации имущества России в странах Европы и США в рамках скандального решения Международного третейского суда в Гааге. Как известно, последний присудил потерпевшим от «экспроприации» российским государством активов ЮКОСа возмещение ущерба на сумму в $50 млрд. Собственно говоря, такой лакомый кусок в виде госимущества, финансовых средств и прочих активов и планируется «выгрызть» из российской экономики при помощи людей в черных мантиях из ЕС и США. Напомним, компания GML, созданная в конце 1990-х для размещения активов ЮКОСа за рубежом, в сентябре 2010 года обратилась в гаагский арбитраж с просьбой взыскать с России компенсацию за конфискованные у ЮКОСа активы на сумму в 130 миллиардов долларов (с учетом процентов).
При этом наступление против России в европейских судебных инстанциях идет широким фронтом. Европейский суд по правам человека вслед за палатой Гаагского третейского суда частично удовлетворил требование истцов из числа бывших собственников ЮКОСа, обязав Россию выплатить им €1,866 млрд в качестве возмещения материального ущерба и еще €300 000 в качестве возмещения судебных издержек. Реакцией со стороны РФ стало сообщение Минюста, в котором отмечалось, что российские власти могут обжаловать решение ЕСПЧ в течение трех месяцев.
Впрочем, стоило бы поспешить, поскольку после 15 января 2015 года на неоплаченный штраф начнут начисляться проценты.
По сути, речь идет об очередной разновидности антироссийских санкций широкого спектра действия. Эксперты предупреждают, что история со взысканием с России средств в пользу «невинно пострадавших» «скупщиков краденого» (достаточно вспомнить, как проводились залоговые аукционы в 1990е гг. и кому в итоге за бесценок достались лучшие нефтедолларовые куски некогда общенародной собственности) может иметь далеко идущие последствия. Вплоть до ареста счетов и собственности крупнейших российских энергокомпаний «Газпром» и «Роснефть».
Среди возможных сценариев называется даже отказ от выплат за поставленные в Европу российские углеводороды. Хотя в таком случае внешне респектабельная евробюрократия фактически встанет на один уровень с безответственными майданными властями, которые наотрез отказываются платить за приобретенный товар.
Собственно говоря, алгоритм последующих действий судебных инстанций США и ЕС вполне предсказуем. В отношении России аналогичный прецедент был создан еще в далеком 1993 году, когда швейцарская фирма Noga обратилась в Люксембургский суд и выиграла дело, в результате чего был наложен арест на зарубежные счета ВЭБа, Банка России, а также ряда внешнеторговых объединений. В 1997 году шведский суд несколько поумерил аппетиты владельца компании Нисима Гаона, снизив финансовое выражение его претензий до $27 млн.
Несмотря на достаточно скромную (по нынешним меркам) сумму, одиозная компания сумела изрядно попортить нервы российским властям. Ей несколько раз удавалось арестовывать российское имущество за рубежом — в 2000 году Noga добилась во Франции ареста счетов Банка России и российского парусника «Седов». Потом юристы компании успешно «приземлили» на авиасалоне в Ле-Бурже российские самолеты. А в 2005 году они переключили внимание на шедевры культуры: по запросу Noga в Швейцарии была арестована коллекция картин из Пушкинского музея.
Впрочем, в то время российскому руководству удалось отбить (в европейских же инстанциях) все попытки скандального швейцарского сутяжника взять с России натурой. Что вполне объяснимо, учитывая достаточно позитивный характер отношений между Россией и Западом, который сложился в середине «нулевых». Чего по известным причинам не скажешь про текущую ситуацию, когда уровень конфронтации между РФ, США и их европейскими сателлитами регулярно обновляет антирекорды.
Тот факт, что примерно 70% российских производственных активов принадлежит компаниям, зарегистрированным в оффшорах, представляет лишний повод для тревоги за судьбу госактивов, легкомысленно размещенных в странах западного мира. Естественно, арестовать предприятие, физически расположенное в России не получится, зато есть возможность «экспроприировать» содержимое банковских счетов соответствующих структур.
Впрочем, до удержания платежей за поставленный российский газ дело, скорее всего, не дойдет. Так считает известный экономист и публицист Юрий Болдырев.
– Потому что Европа заинтересована в том, чтобы получать российские энергоносители. Хотя пока не совсем понятно, каким образом удастся юридически обосновать такое избирательное отношение к выполнению решения Гаагского третейского суда. То есть придется мотивировать, почему платежи за газ выводятся из прочих российских активов.
— Насколько неуязвимы средства Резервного фонда, которые вложены в ценные бумаги США? Наши американские «партнеры» не могут выкинуть номер, отказавшись вернуть долг?
– Когда наши власти еще в 1995 году принимали закон о Центральном банке, в нем использовалась формулировка о независимости ЦБ. Из чего следует, что этот институт не отвечает по обязательствам государства, а последнее аналогичным образом не отвечает за обязательства ЦБ. Но я опасаюсь, что наши геополитические доброхоты попытаются повторить прецедент, который был создан в Гааге в ходе рассмотрения иска о компенсации пострадавшим по «делу ЮКОСа». Напомню, тогда вырванную из контекста фразу из выступления Владимира Путина использовали как доказательство того, что имущество у ЮКОСа отнимало государство, а не конкретные коммерческие структуры. Так что наверняка попытаются и найти необходимые формулировки для того, чтобы доказать связь между ЦБ и государством.
В целом выполнение решения Гаагского третейского суда, присудившего бывшим акционерам ЮКОСа $50 млрд. компенсации за отчуждение их активов, будет весьма болезненным процессом для России. Праздник наступит исключительно на улице британских юридических компаний. Потому что, несмотря на «перепроизводство» юристов в России, российское правительство по каждому иску будет вынуждено нанимать британские юридические компании. Они получат возможность хорошо заработать в любом случае, независимо от исхода конкретного дела.
— Что может предпринять Россия, чтобы защитить свои зарубежные активы?
– С моей точки зрения, нам жизненно необходимо принять специальный закон (или аналогичное по содержанию решение Конституционного суда) о том, что постановления правительства недостаточно для подведения РФ под юрисдикцию Гаагского суда. Соответственно, КС не признает выход правительства за рамки своей компетенции в деле подчинения нашей страны юрисдикции внешнего суда. Тем более, что спор затрагивает имущество, которое находится на российской территории. Более того, изначально речь шла о российских собственниках, даже если они скрылись где-то в оффшоре. Убежден, что Россия не должна признавать решение, принятое гаагским арбитражем.
Чем раньше мы сделаем такой шаг, тем быстрее выпутаемся из этой чрезвычайно неприятной ловушки. Это может нам обойтись даже не в $50 млрд., а с учетом расходов на юристов еще дороже.
— Разве поправки в российское законодательство, принятые задним числом, будут иметь силу? В любом случае Запад их едва ли признает.
– Юрисдикцию Гаагского третейского суда признало наше правительство. А РФ в целом не должна ее признавать. В связи с тем, что соответствующие документы не были ратифицированы российским парламентом. Это должно выглядеть как внутренний конфликт между Конституционным судом и исполнительной властью. Если кто-то вышел за рамки конституционных полномочий, пусть он из своего кармана и оплачивает издержки.
— Наши власти заявляют, что готовы предпринять симметричные меры в отношении тех стран, которые будут посягать на наше госимущество и активы. Удастся ли компенсировать наши возможные потери?
– Это должен быть следующий этап после того, как наши Конституционный суд и парламент отмежевались бы от решения правительства о признании юрисдикции Гаагского суда. Разумеется, страны Запада откажутся признать этот шаг по возвращению России судебного иммунитета. И вот тогда уже оправданы встречные действия по конфискации их имущества на территории РФ. А пока не совсем понятно, на каком основании мы будем это производить. Если мы не оспариваем правомочность юрисдикции Гаагского суда, то его решение должно исполняться.
Я знаю, что наши власти будут подавать апелляцию на вердикт гаагской Фемиды по делу ЮКОСа. На мой взгляд, это чрезвычайно слабая и неадекватная мера по сравнению с тем, что я предлагаю. Строго говоря, для апелляции нет другого серьезного основания, кроме тезиса о непризнании внешней юрисдикции по своим внутренним коммерческим спорам.
— Следует ли решать проблему восстановления юридического иммунитета РФ на конституционном уровне? Не секрет, что в действующем Основном законе зафиксирован примат международных договоров над внутренним законодательством.
– Речь может идти только о примате международных договоров, ратифицированных (!) российским парламентом. В случае с признанием юрисдикции Гаагского суда наша исполнительная власть превысила свои полномочия. Достаточно, чтобы Конституционный суд дал по этому вопросу четкое и однозначное разъяснение.
Заместитель директора Центра политической информации Алексей Панин не сомневается, что национальные юрисдикции воспримут решение Гаагского суда как руководство к действию.
– Вообще, это достаточно авторитетная инстанция. К тому же ее решение отражает общий антироссийский вектор в политике западных стран. С другой стороны, одного решения арбитража недостаточно. То есть теперь акционеры ЮКОСа должны с этой бумагой обращаться в национальные суды, чтобы взыскать с России компенсацию за свои пресловутые «потери».
— Какие зарубежные активы РФ могут попасть под удар?
– Все, кроме имущества, которое способствует выполнению государственных задач РФ. Речь идет о зданиях и имуществе дипломатических миссий. Взыскание будет производиться с активов, которые позволяют нашей стране генерировать прибыль. Это достаточно опасная вещь, поскольку у наших крупных госкомпаний есть серьезные активы за рубежом. Но здесь я бы обратил внимание на так называемый «закон Ротенберга», если он будет принят. Общественность выступает против того, чтобы страховать и компенсировать потери олигархов за счет бюджета. При этом мало кто учитывает, что законопроект принимается в целях защиты от реквизиции госимущества за рубежом. Потому что, в конечном счете, компенсация наших потерь от неправосудных решений зарубежных инстанций будет проводиться за счет тех стран, которые их приняли.
Проще говоря, «закон Ротенберга» позволит нам конфисковать имущество тех, кто осуществляет судебный прессинг в отношении РФ.
— Нас ждет повторение истории охоты за российскими активами, которую устроили юристы швейцарской компании «Нога», но в еще больших масштабах и с куда более серьезными последствиями?
– В плане беспрецедентного характера исковой суммы это совсем другая история. Если не ошибаюсь, тогда охотились за десятками миллионов, а теперь уже десятки миллиардов. Другое дело, что разговоры про то, что европейцы будут удерживать выплаты за поставленный российский газ, это какая-то юридическая «химия». Потому что финансовые обязательства и имущество это не одно и то же.
— Есть ли угроза для активов компаний, в которых государство выступает в качестве миноритарного акционера?
– Это будет зависеть от национального законодательства той страны, судебная инстанция которой принимает решение о конфискации. Но по большей части эта мера затронет те компании, в которых государству принадлежит 50% плюс одна акция, то есть контрольный пакет.
Я вообще сомневаюсь, что американцы и европейцы смогут наложить взыскание на российское имущество в заявленном размере. Что касается Резервного фонда, это не имущество, а финансовые обязательства. Хотя, в условиях такой ожесточенной конфронтации между Россией и Западом, ни в чем нельзя быть уверенным. У США есть склонность весьма вольно обращаться с международным правом, трактуя его в своих интересах. Судя по всему, на мировую Вашингтон идти не собирается, а опасности испортить отношения уже нет – они и так хуже некуда. В такой ситуации со стороны американских властей возможна любая, самая неприятная «экзотика».
— Как получилось, что две разные инстанции (Гаагский третейский суд и ЕСПЧ) присудили акционерам ЮКОСа компенсации по одному и тому же делу? Даже, если чисто теоретически в качестве допущения предположить, что решения правомочны, все равно, как можно дважды штрафовать за одно и то же «нарушение»?
– Действительно, это выглядит очень сомнительно. Не менее двусмысленно выглядит промежуточное решение, которое ранее принял ЕСПЧ, оправдавший Россию по всем пунктам обвинения. В частности, «дело ЮКОСа» не признали политическим. Получается, что ЕСПЧ позже просто подхватил эстафету у Гаагского суда, «подписав» Россию на $2 млрд. Эти инстанции рассматривали одну и ту же проблему с разных сторон. В первом случае речь идет о нарушении Энергетической хартии.
— Но ведь российский парламент не ратифицировал этот договор.
– Да, но мы все-таки подписали Хартию. По одной из конвенций ООН, если документ подписан, но не ратифицирован, считается, что он обязателен к применению. До тех пор, пока не будет отозвана подпись. Российские власти подписали Хартию еще в правление Бориса Ельцина в 1990-е годы. И только в 2009 году они отозвали свою подпись. Но это произошло уже по завершении разбирательства по делу ЮКОСа.
Генеральный директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов выразил сомнение, что если с Россией и будут когда-либо взысканы деньги, они достанутся рядовым акционерам, а также тем, кого СМИ представляют как главных фигурантов дела.
– Это касается таких персонажей как Невзлин или Дубов. Скорее всего, за этими бывшими держателями акций стоят более серьезные игроки. Еще в 2003 году в одном из выпусков Sunday Times появилась статья, что реальным владельцем крупного пакета акций ЮКОСа (около 40%) выступает никто иной, как Джейкоб Ротшильд.
Больше эта тема не всплывала в масс-медиа. Однако бывший президент BP лорд Джон Браун позже выпустил мемуары, в которых вспоминает о том, как вел переговоры о покупке пакета акций ЮКОСа. Он говорит о том, что с Ходорковским его познакомил Джейкоб Ротшильд.
— То есть Запад мало интересует вменяемое российским властям нарушение абстрактного «священного права собственности», на кону меркантильный интерес одного из влиятельнейших олигархических кланов.
– Это из серии совместить «приятное с полезным» – наказать Россию за геополитическую строптивость, что для Запада самоценно, плюс дать заработать своим. Никто не собирается отдавать деньги людям, скрывающимся в Израиле, которые в России осуждены на пожизненное заключение.
Вернуться назад