Объективно говоря, 300 тысяч СК вон не такие уж и большие деньги, примерно 30-40 долларов по нынешнему рыночному курсу. Однако по северокорейским меркам – это огромная сумма, ведь до сих пор официальная зарплата составляла всего лишь 3-4 тысячи вон в месяц. Этого хватало только на 1-2 кг риса на рынке, поэтому большинство рабочих существовало за счет доходов от работы на рынке и в частном секторе. Таким образом, работники мусанского рудника и иных привилегированных предприятий впервые за 20 лет получили зарплату, на которую реально можно физически жить.

Это повышение зарплат представляется делом крайне проблематичным. Главная проблема – это, конечно, инфляция. Как только работники экспортных предприятий пойдут на рынок с набитыми наличностью карманами, цены на рынках неизбежно начнут расти. Не исключено, что инфляцию удастся держать под контролем, однако возможно это лишь в том случае, если повышение коснется немногих предприятий. Однако это означает, что в одном и том же городе за одну и ту же работу рабочие разных предприятий будут получать зарплату, которая будет отличаться примерно в 50-100 раз. Понятно, что это неизбежно приведет к самым разным политическим и экономическим неприятностям.

Впрочем, обострение инфляции представляется куда более вероятным результатом ситуации.

Вероятно, это понимают в Пхеньяне. Об этом свидетельствует решение выдать часть новых зарплат натурой, товарами. Не исключено, что северокорейское руководство рассчитывает удержать ситуацию под контролем путем разнообразных запретов. В частности, осчастливленным работникам предприятий уже объявили, что им отныне запрещено пользоваться услугами рынка.

Помогут ли эти запреты? Ответ на этот вопрос вполне очевиден: нет, не помогут. Об этом свидетельствует опыт денежной реформы 2009 года, когда северокорейское правительство тоже объявило о стократном повышении зарплат и, столкнувшись с резким ростом цен, попыталось стабилизировать ситуацию с помощью многочисленных административных запретов. Усилия эти окончились ничем.

Кажется, что северокорейское руководство решило в очередной раз бросить вызов закону спроса и предложения. Можно предположить, что этот вызов кончится примерно так же, как и все предыдущие.

Однако интересно другое: предпринятые сейчас в Пхеньяне меры показывают, что в руководстве КНДР осознали то обстоятельство, что экономике необходимы перемены. Даже если нынешний опыт окончится полной неудачей, мы можем предполагать, что за этим экспериментом последуют новые – и не исключено, что они будут подготовлены лучше и окончатся удачнее.

Впрочем, главная проблема северокорейских реформаторов лежит вовсе не в области экономики. В условиях Северной Кореи реформы китайского типа опасны политически, ибо могут привести к внутриполитической дестабилизации. Покойный Любимый Руководитель Генералиссимус Ким Чен Ир это отлично понимал и, скорее всего, именно поэтому от реформ отказывался.

У Высшего Руководителя Маршала Ким Чен Ына, скорее всего, этого понимания пока нет. Впрочем, если бы оно и было, это, возможно, и не изменило бы ситуацию. Ким Чен Ын просто вынужден идти на реформы, несмотря на то, что это сопряжено с риском. Но это, впрочем, тема отдельного разговора.