$100 за баррель навсегда

Москва. 19 июля. FINMARKET.RU - Спрос на нефть в мире если и будет расти, то не слишком быстрыми темпами. Развитые страны использовали период высоких цен для активного инвестирования в новые технологии - и добычи, и энергосбережения. А вот предложение углеводородных ресурсов на рынке будет постепенно нарастать.

Но это не приведет к долгосрочному снижению цен на нефть ниже $90-100 за баррель, успокаивали в четверг эксперты на круглом столе "Перспективы нефтяной отрасли в России". Именно такой уровень цен позволяет крупнейшим нефтедобывающим странам поддерживать баланс между бюджетными доходами и обязательствами, а главное - он обеспечивает рентабельность всей альтернативной энергетики и новых технологических решений в самой нефтедобыче и нефтепереработке.

 

Юрий Станкевич, зампредседателя комитета по энергетической политике и энергоэффективности РСПП

 

"Несмотря на все разговоры о возобновляемой энергетике, новых технологиях, биотопливе, спрос на нефть в мире высок и будет сохраняться. Ожидается ежегодный прирост объемов потребления на 1,2%. В основном его обеспечат развивающиеся страны, прежде всего азиатского региона: здесь происходит рост численности населения, качества жизни, рост транспорта. В одном Китае до 2025 года ожидается выход на рынок порядка 200 млн новых автомобилей.

 

 

Мы исходим из того, что несмотря на увеличение добычи в Северной Америке, равновесная цена будет находиться на уровне $90-100 за баррель. Этому способствует множество факторов, начиная от увеличения расходных обязательств в странах ОПЕК и их заинтересованности в поддержании таких цен на нефть, которые позволяли им покрывать расходные обязательства, и заканчивая факторами, связанными с девальвацией доллара.

 

 

Европейская нефтепереработка находится сегодня в системном кризисе. США уже сократили импорт бензина. Перспективные планы стран Юго-Восточной Азии и других регионов мира предполагают строительство своих нефтеперерабатывающих мощностей. Тенденция к сокращению маржи в нефтепереработке сохранится.

В России есть проблема с поддержанием нынешних объемов добычи нефти - чуть более 500 млн тонн в год. Более 90% месторождений были введены в эксплуатацию до 1990 года. Чтобы поддерживать добычу на сегодняшнем уровне, надо ежегодно вводить порядка 3-4 месторождений, сопоставимых с Ванкорским.

Для увеличения добычи нефти в России есть три перспективных направления:

• Увеличение коэффициента добычи нефти;
• Добыча трудноизвлекаемой нефти, обладающей высокой вязкостью, с низкой проницаемостью;
• Освоение арктического шельфа.

К последнему я отношусь довольно скептически. По тем планам, которые заявлены, объем добычи нефти на арктическом шельфе к 2025 году не превысит 2-3% от суммарного объема добычи в России.

Увеличение коэффициента извлечение нефти (КИН) - самое перспективное направление. Если мы повысим КИН хотя бы до уровня США - 40-43% - это позволит дополнительно вовлечь в разработку порядка 4 млрд тонн запасов.

Нынешние налоговые льготы носят точечный, адресный характер. Если мы хотим поддерживать добычу на том уровне, как заявлено в Энергетической стратегии, то надо вводить налоговую систему, которая будет устанавливать фискальную нагрузку в зависимости от экономического результата. Налог должен быть на доход от добычи на том или ином месторождении.

В оценке запасов сланцевой нефти надо придерживаться консервативных подходов. Она на рынке всего четыре года. Запасы ее не ясны, как и возможности извлечения. К тому же ее добыча окупается при цене выше $80 за баррель. Плюс дополнительные риски за счет движения горных пород или ограниченности водных ресурсов, которые используются при ее добыче.

Для мировых нефтяных компаний главное - получить новые запасы, это позволяет поддерживать капитализацию компаний на должном уровне. Недавно глава "Роснефти" Игорь Сечин на Петербургском экономическом форуме сказал, что получение 14 лицензий на освоение месторождений континентального шельфа в Арктике позволило "Роснефти" увеличить потенциальные ресурсы на 60%. Соответственно свою долю от этого получили стратегические партнеры "Роснефти" - "Эксон", "Статойл", "Эни". Говорить, что участие данных компаний способно поддержать добычу, применение новых технологий, я бы не стал".

 

Тамара Канделаки, директор Нефтегазового института имени Л.С.Лейбензона

 

"Надо добывать нефти не больше или меньше, а добывать технологично и эффективно. У нас сплошь и рядом первый передел в России, второй за рубежом, третий опять в России. Все транспортные расходы закладываются в цену нашей продукции.

Каждый рубль, вложенный в добычу нефти, приносит 3-5 руб. для экономики в качестве синергетического эффекта. А нефтехимия - 2000 рублей.

Во всем мире ужесточаются экологические требования к топливу. Наше российское топливо по этой причине выпадает с рынка. Усиливается конкуренция на внешних топливных рынках. США перестали брать бензин в Европе.

Не надо думать, что кризиса в российской нефтепереработке не происходит. Инвестиционные планы в этом секторе осуществляются не в полной мере. Связано это с тем, что на нефтепереработку - самый технологичный сегмент - очень высока налоговая нагрузка. Плюс правила игры меняются по ходу.

У нас импортируется большой объем продуктов нефтехимии. Все эти изделия могли бы производиться здесь, и давать рабочие места в России, приносить налоги государству.

Повышенные пошлины приняли на мазут. Но одновременно продуктами переработки мазута являются масла, гудрон и нефтяной кокс. Эти продукты тоже попали под 100-процентную пошлину нефти. Это привело к тому, что все проекты, связанные с глубокой переработкой нефти, сразу потеряли рентабельность. Надо немедленно выкидывать из этого списка кокс, битум и масла. Мало того, что мы потеряем технологичность, мы утратим экономику нефтепереработки. Мы потеряем те самые 2000 рублей.

Главная причина нашей технологической отсталости - наука находится в загоне. Надо ввести десятину в пользу отечественной науки, чтобы она поднялась с колен".

 

Алексей Белогорьев, замдиректора Института энергетической стратегии

 

"Нефтяная отрасль выглядит достаточно благополучно в России. Но увеличение потенциала по ее добыче и переработке достигли максимальных пределов. Нефть не способна обеспечить дальнейший экономический рост.

Обсуждаемое снижение НДПИ на трудноизвлекаемую и шельфовую нефть снимут самые острое проблемы налогообложения на 5-6 лет. Дальнейшее снижение налоговой нагрузки на нефтяную отрасль маловероятно, учитывая экономическую и бюджетную ситуацию.

При этом на внешних рынках происходит очевидный приближающийся кризис спроса. Не только на российскую нефть. Геополитическое значение, которое имел экспорт нефти Россией и странами ОПЕК, будет снижаться.

Нынешний уровень цен является консенсусным не только с точки зрения баланса между доходами и бюджетными обязательствами нефтедобывающих стран. Он поддерживает рентабельность альтернативных источников энергии, получающих все большее развитие в мире".

 

Василий Богоявленский, замдиректора Института проблем нефти и газа РАН

 

"На протяжении 10-12 лет наблюдается стагнация геологоразведки. В последние четыре года произошло колоссальное изменение соотношения пропорций между эксплуатационным и поисково-разведочным бурением. В советские времена оно составляло примерно 1:3. В США, Великобритании, Норвегии существует примерно такая же зависимость. У нас этот коэффициент превысил 1:25, а в последние годы даже 1:27. Желательно, чтобы он был на уровне 1:5-1:6, но никак не более 1:10.

Сейчас мы производим в два-три раза меньше разведочного бурения, чем в советские годы. Разведанные запасы активно проедаются, причем самые легкоизвлекаемые, самые "вкусные" из них уже проедены. То, что остается, это трудноизвлекаемые, в труднодоступных районах, в том числе на арктическом шельфе. 43% открытых запасов нефти в Арктике - в России; по газу - более 90%. Но из-за слабой изученности арктического шельфа есть много еще незакартированных проблем.

Чем выше мы сейчас заберемся в плане объемов добычи нефти, тем круче будет падение, которое неизбежно и произойдет в ближайшие годы. Если у нас не произойдет что-то экстраординарного, вроде использования сланцев в США. Мы тоже богаты сланцевой нефтью, но она относится к разряду крайне трудноизвлекаемых углеводородов. Этим надо заниматься. Исследования уже начаты: проводится бурение горизонтальных скважин на баженовскую свиту.

Увеличение коэффициента извлечения запасов - колоссальный резерв, но он требует больших ресурсов. Технологические прорывы осуществляют высокоразвитые страны, нуждающиеся в углеводородных ресурсах - США, Япония. Россия находится в благоприятном состоянии. Это расслабляет наши компании, которые говорят, что нам и так хорошо, не надо вкладывать дополнительные средства в новые технологии".

 

Леонид Григорьев, главный советник руководителя Аналитического центра при правительстве России

 

"Мы производим 10% мировой первичной энергии: половину вывозим, половину потребляем внутри, кстати, неэффективно.

Международное энергетическое агентство на следующие 30 лет прогнозирует нам 6,6% мировых инвестиций в энергетику. Это в пять раз больше мировой средней. И это при том, что доля нашего ВВП в мире 2,5%.

Нефть достаточно дорогая, и во всем мире идет откат к углю, в том числе в Великобритании. В Европе доля угля в энергетическом балансе увеличилась на 11% за последние три года; газа - сократилась. 44% потребляемого газа в США - сланцевый.

 

 

 

 

Развитые страны перешли к плоской шкале объемов потребления нефти. Кризис заставил мир заниматься технологиями. Это специфика этого кризиса. Во время пятилетнего застоя в экономике вместо наращивания производства все бросились совершенствовать технологии.

 

 

Рост потребления нефти происходит в развивающихся странах. Нынешнее положение, когда все, что произведено - продано, в долгосрочном плане не бесспорно. Быстро увеличивается добыча иракской нефти, на рынок выходит бразильская. Уже Ангола и Нигерия испытывают трудности со сбытом своей нефти. Большой газ на подходе из Австралии. Угроза падения цен на нефть, конечно, где-то висит.

И при этом у нас стоимость строительства трубопроводов вдвое выше мировой. В электроэнергетике новые мощности вдвое дороже, чем в Восточной Европе. Это тянется десятилетия, и никаких изменений нет".