Иран столкнет США с обрыва

Как заявил на днях министр экономики и финансов ИРИ Шамседдин Хосейни, Тегеран вскоре полностью откажется от расчетов в долларах и евро при осуществлении экспортно-импортных операций. Вместо этого будет введена новая модель расчетов. Какой она будет – догадаться не трудно, ведь уже сейчас немалую часть нефти Ирану приходится продавать за юани, рупии или за бартерные поставки различной продукции. К этому его вынуждают все более жесткие санкции США и Евросоюза, в соответствии с которыми любой банк третьей страны может быть наказан за осуществление транзакций с иранскими контрагентами. Крупные западные банки давно отказались от обслуживания таких операций. Чем дальше, тем труднее и дороже становится для Тегерана торговля в долларах и евро. Ему приходится изобретать непростые и дорогостоящие финансовые цепочки для получения конвертируемой валюты.

Так что решение вообще отказаться от западных денежных единиц в торговле носит вынужденный характер. Иран поступает как та лиса из басни Эзопа, которая не могла дотянуться до сладкого винограда, и потому объявила, что он неспелый. Так и Тегеран: когда Евросоюз вводит запрет на импорт иранской нефти – объявляет о прекращении ее экспорта в страны ЕС; когда ему перекрывают каналы получения валюты – отказывается от ее использования. И даже пытается повернуть дело таким образом, будто это он ввел эмбарго на поставки нефти в ЕС, а не наоборот.

Тем временем Индия и Китай уже частично оплачивают нефтяные поставки из Ирана в своих национальных валютах, а Турция расплачивается за иранский газ золотом. В прошлом году, по оценкам международных аналитических агентств, Анкара отправила в Тегеран золота на $11 – 12 миллиардов. К великому недовольству ее западных союзников по НАТО, ведь именно эти финансовые ресурсы позволили Ирану осуществлять необходимые закупки тех товаров и технологий, которые нельзя купить за юани и рупии. А Турция благодаря контракту с Ираном обеспечила пятую часть своих потребностей в газе. Операции по продаже золота Тегерану она проводила через ОАЭ и Швейцарию. Однако в этом году продолжать их станет существенно сложнее, поскольку США ввели запрет на продажу Ирану ценных металлов.

В этих условиях все большее место во внешнеторговых отношениях Ирана занимают бартерные расчеты. Например, именно этим способом Тегерану удалось разрешить проблему в отношениях с Туркменией, которая поставляет газ в его северные провинции. Во второй половине прошлого года стали возникать проблемы с оплатой газа: иранская сторона перестала перечислять доллары. На этой почве возник конфликт, и Туркмения на некоторое время приостановила поставки. Однако в декабре стороны договорились: в обмен на газ Туркмения будет получать иранскую технику (в частности, автобусы), сельскохозяйственную продукцию и некоторые виды услуг. Сделка, конечно, не слишком выгодная – учитывая, что Россия и Китай платят за газ долларами. Однако Ашхабаду в данном случае важно просто сохранить альтернативное направление своего газового экспорта.

Таким образом, Иран вошел в открытое противостояние с США – только не вооруженное, а финансово-экономическое. И на этом фронте он может нанести сверхдержаве куда более ощутимые удары. Ведь, отказавшись от долларов в расчетах за нефть, Тегеран стимулирует к этому же покупателей черного золота. А Китай, например, и стимулировать не надо: он и сам активно переводит свои внешнеторговые расчеты в юани, тем самым интернационализируя собственную валюту. По расчетам китайских экспертов, через несколько лет до половины внешней торговли КНР будет осуществляться в юанях. Ну, а если новые бездолларовые схемы Ирана в сфере торговли нефтью окажутся успешными, его примеру могут последовать и другие поставщики. Это будет означать конец эры доллара как "мерила нефти", а вместе с ней – и возможности США беспрепятственно решать свои бюджетные проблемы путем простого увеличения денежной массы. Позиции доллара как мировой резервной валюты, как минимум, серьезно пошатнутся. "Фискальный обрыв" из формального повода для межпартийных споров в Вашингтоне превратится в реальную устрашающую перспективу. За этим последует всеобщее бегство из долларовых активов, что будет чревато полным крахом американской экономики.

Впрочем, все это возможно лишь при условии, что Иран не рухнет первым. Ведь его финансовая система тоже находится на грани обрыва: за прошлый год ВВП страны, по данным МВФ, сократился на 0,9%, национальная валюта обесценилась более чем на 60%, нефтяные доходы – основа благосостояния – резко упали. По оценкам Международного энергетического агентства, за прошедший год экспорт нефти из Ирана снизился вдвое: с 2,2 млн баррелей в сутки в конце 2011 г. до 0,9 – 1,2 миллиона.

Президент Махмуд Ахмадинежад, обращаясь на днях к парламенту, назвал недопустимой слабостью столь сильную зависимость иранской экономики от экспорта нефти и призвал к структурным реформам. Конечно, шансов на успех в нынешней ситуации у Тегерана немного. Но не исключено, что его поддержат Китай и другие страны, прямо или косвенно оппонирующие Соединенным Штатам. Пикантность такой ситуации заключается в том, что, если с обрыва упадет Иран, это всего лишь на время дестабилизирует нефтяной рынок. Но если рухнут Штаты, вслед за ними может полететь вся мировая экономика, которая еще не успела отвязаться от доллара.