Европейский кризис мутирует

О кризисе еврозоны сегодня можно услышать из каждого утюга. Рассыпающиеся экономики Греции, Италии, Ирландии, Испании и Португалии требуют не только экономического, но и политического реагирования от правительств стран-членов ЕС и структур Европейского Союза. Проблема заключается в том, что не все готовы поступиться национальным суверенитетом в пользу Объединенной Европы. Таким образом, кризис экономический плавно мутирует в политический.

О кризисе еврозоны сегодня можно услышать из каждого утюга. Рассыпающиеся экономики Греции, Италии, Ирландии, Испании и Португалии требуют не только экономического, но и политического реагирования от правительств стран-членов ЕС и структур Европейского Союза. Проблема заключается в том, что не все готовы поступиться национальным суверенитетом в пользу Объединенной Европы. Таким образом, кризис экономический плавно мутирует в политический.

Экономические проблемы Объединенной Европы многократно проанализированы, пожалуй, всеми пишущими о мировой экономике изданиями. Механизм возникновения кризиса, в общем, понятен. Единая валюта с единым эмиссионным центром для 17 стран с очень разным экономическим потенциалом изначально была обречена на крах. Результат этого финансового краха вывел на улицы сотни тысяч людей в самых разных странах. Их возмущению нет предела: за ошибки политиков придется рассчитываться рядовым гражданам. Именно им предстоит дольше работать до пенсии, платить больше налогов, забыть о дешевых кредитах (а значит отказаться от покупки нового автомобиля и квартиры), о повышении заработной платы и о многих других радостях жизни, ставших привычными для европейцев.

Две страны, составляющие костяк Европейского Союза — Германия и Франция — взяли на себя руководство Европой в этот тяжелый для нее момент, возложив на своих налогоплательщиков бремя ответственности за спасение общего европейского дома. Нельзя сказать, что немцы и французы в восторге от выпавшей им чести стать спасителями Греции, Италии и далее по списку. Это отсутствие радости уже находит свое отражение в опросах общественного мнения, не пророчащих ничего хорошего, например, президенту Саркози на предстоящих выборах. Надвигается вторая волна кризиса — политическая. Поскольку, наверняка, никто из нынешних лидеров ЕС не штудировал в студенческие годы труды Владимира Ильича Ленина, им вряд ли известно, что вождь Октябрьской Революции считал политику «концентрированным выражением экономики». Такова ирония истории. Лозунг, когда-то ужасно раздражавший нас, развешанный по всей стране, как сейчас бы сказали, «на лучших рекламных площадях», стал неприятной реальностью демократической (и совсем не социалистической) Европы.

Оказалось, что спасение экономики Евросоюза, его финансовой системы и символа ее — общей валюты Евро, лежит в политической плоскости. Первыми в Европе эту мысль отчетливо сформулировали немецкие христианские демократы, принявшие на своем съезде в Лейпциге 14-15 ноября решения, без реализации которых спасательная миссия может оказаться невыполнимой. Предложенные партией Ангелы Меркель меры, предполагают суперинтеграцию ЕС, цена которых — суверенитеты национальных европейских государств. Самое удивительное заключается в том, что яростными противниками такого разрешения европейского кризиса оказались небольшие страны, более всего в свое время выигравшие от вступления в Европейский Союз. Очень интересная возможность проанализировать аргументы еврооптимистов и евроскептиков возникла в связи с выступлением польского министра иностранных дел Радослава Сикорского на форуме Германского Общества Внешней Политики 28 ноября сего года. Но прежде чем приступить собственно к анализу, необходимы два пояснения.

Выступление Сикорского на авторитетном форуме в Германии представляет особый интерес, во-первых, потому что Польша в настоящее время является страной, председательствующей в ЕС и до 1 января 2012 года заявления из Варшавы слышны в Европе лучше, чем обычно. Во-вторых, Радослав Сикорский — это человек, к словам которого стоит прислушиваться. Шеф польского дипломатического ведомства имеет у себя в стране весьма противоречивую репутацию, которую он заработал нелегким трудом. Он прошел долгий путь от политэмигранта в Великобритании (выехал из Польши во время военного положения в 1981 году), студента престижного Оксфорда, затем военного корреспондента популярных английских изданий Spectator и Observer в Афганистане и Анголе.

Затем была работа на Руперта Мэрдока в качестве советника по инвестициям в Польше и престижное кресло в Вашингтоне, где Сикорский возглавлял «Новую Атлантическую Инициативу», тесно связанную с неоконсервативным Американским Институтом Предпринимательства. Сикорский — человек опытный и умеющий рассчитывать свою игру на несколько ходов вперед. Поэтому есть смысл внимательно проанализировать его выступление, наделавшее уже много шуму в Польше.

Свое выступление польский министр начал с глубокомысленного захода аж с 1991 года. Тогда молодой журналист Сикорский брал интервью у председателя республиканского банка Хорватии. Во время интервью тому сообщили о том, что парламент Сербии принял решение о дополнительной эмиссии общей в то время валюты — динара. Положив телефонную трубку, банкир сказал: «Это конец Югославии». Так за распадом «зоны динара» последовал распад Югославии. Далее, пересыпая свою речь цитатами из Иммануила Канта, Сикорский задает высокому собранию пять вопросов:
1. Почему произошел финансовый кризис?
2. Каковы наши цели?
3. Как мы можем их достигнуть?
4. Каков должен быть вклад Польши в достижение общих целей?
5. О чем Польша просит Германию?

Вопросы, естественно, риторические. Отвечает на них он сам. Здесь нам есть о чем поспорить с польским министром. Первый тезис его выступления звучит так: «Расширение ЕС привело к росту экономики». Под этот тезис подложены данные о росте экспорта из Великобритании, Франции и Германии в новые страны-члены ЕС. В частности, англичане увеличили свой экспорт с 2,2 миллиардов евро в 1993 году до 10 миллиардов в 2010, французы — с 2,7 миллиардов — до 16, и, наконец, Германия — с 15 — до 95 миллиардов. Ни в коей мере не пытаясь усомниться в качестве образования, полученном паном Сикорским в Оксфорде, позволю себе задаться вопросом, а не прогуливал ли он лекции по экономике, если таковые вообще были включены в его университетский курс?

Именно в этом колоссальном росте импорта странами с менее внушительными экономиками продукции из более мощных стран-соседей и заключается одна из причин европейского кризиса. Отрицательное сальдо внешнеторгового баланса отнюдь не благотворно повлияло на экономики европейских новичков. Особый интерес в аргументации Сикорского представляет тезис о том, что благодаря полученной от расширения своего экспорта выгодам, государства-опекуны (это новый термин, вводимый Сикорским для главных бенефициаров расширения ЕС — Англии, Франции и Германии), теперь могут помочь остальным членам ЕС восстановиться после кризиса. То, что кризис был в значительной мере спровоцирован самими опекунами, осталось где-то за рамками блестящего выступления министра.

Второй тезис Сикорского — евро чувствует себя хорошо, его котировки относительно доллара США и других мировых валют стабильны, валютный кризис — это следствие необдуманной финансовой политики отдельных стран, допустивших дефицит своих бюджетов. И снова вынужден не согласиться. Проблема евро — в объединении в одной еврозоне с единым эмиссионным центром абсолютно разных стран с абсолютно разными экономиками.

Далее следует ответ на второй вопрос: «Каковы наши цели?». Здесь Сикорский приводит исторические примеры двух существующих и поныне федераций — США и Швейцарию. По его мнению, Соединенные Штаты Америки возникли в тот момент, когда федеральное правительство взяло на себя ответственность за долги отдельных штатов, накопленные ими во время войны за независимость. Тогда кредитоспособная Вирджиния договорилась с погрязшим в догах Массачусетсом и поэтому столица возникла над Потомаком. Александр Хамильтон уговорил всех подписать договор, в соответствии с которым все должники получили федеральные гарантии. Так же образовалась Швейцарская Конфедерация после того, как были установлены принципы кредитования и денежных трансферов между богатыми и бедными кантонами.

Так исподволь польский министр подвел немцев к мысли о цене сохранения Евросоюза. Далее следует показательный тезис: «Политика — это искусство равновесия между срочным и важным. Срочно сегодня для нас спасение зоны евро, а важно — сохранить объединенную Европу в качестве демократии, которая уважает автономию стран-членов ЕС. Этот новый политический порядок должен найти равновесие между Ответственностью, Солидарностью и Демократией, которые являются основами нашего политического союза».