Финансовая пустошь Европы

Финансовая пустошь Европы

«Самый жестокий месяц ‑ это апрель», ‑ написал Т.С. Элиот в начале своей великой поэмы «Бесплодная земля». Но если бы Элиот был профессиональным инвестором, который следил бы за европейскими финансовыми рынками на протяжении последних нескольких лет, то я совершенно уверен, что его выбор пал бы на август.

В августе 2007 г. решение BNP Paribas закрыть два своих хеджевых фонда, подвергшихся воздействию кризиса сектора субстандартного ипотечного кредитования, запустило кризис ликвидности для всех Европейских банков в течение того лета. В этом году в центре внимания оказался основной конкурент BNP ‑ Société Générale. Его акции упали больше чем на 14 % за один день в середине августа, установив рекорд падения за последние два с половиной года. Ходили слухи о возможном снижении рейтинга государственного долга Франции, сопровождаемые спекуляциями о возможных последствиях для французских банков.

Как и французы, большинство континентальных европейцев следуют традиции, что в августе не следует делать какую либо полезную работу, и поэтому налицо жестокое обращение с их банкирами. И они не медлили заявить о том, что с ними обошлись несправедливо.

У них есть на то основания. Франция не является эпицентром кризиса еврозоны. Существует слишком много других претендентов на эту позицию. Изначально фаворитом в этой гонке была Греция, однако в какой-то момент ей пришлось соревноваться с Ирландией. Португалия сделала рывок вперед, но теперь немого отстает, в то время как Испания и Италия переместились на более высокие места. Франции нравится думать, что она сейчас вне зоны поражения и неспешно продвигается в ногу с Германией.

Однако развитие кризиса привело к тому, что в фокус попали балансные отчеты Европейских банков. Правительства стран еврозоны не пожелали или оказались неспособными принять решения, которые смогли бы убедить рынки, что они контролируют проблему. И теперь кажется неизбежным то, что или еврозона должна будет сократиться, с частями неконкурентоспособной периферии, выбывающей, по крайней мере на какое-то время, из ее состава, или что долги государств-членов должны будут обеспечиваться коллективно, что подразумевает некоторую форму финансового союза. Ничто меньшее не убедит инвесторов приобретать выпускаемые долговые обязательства проблемных в финансовом отношении участников еврозоны.

Политическая проблема состоит в том, что второе решение еще не может быть продано немецким избирателям, не говоря уже о националистических мелких политических партиях, таких как Национальный фронт Франции и Истинные финны Финляндии. Возможно, можно будет убедить немцев, если альтернативой будет крах еврозоны, который поместит дойчмарку или северный евро в неудобную позицию, которую сегодня занимает швейцарский франк – такой сильный,  что это приносит вред экономике страны. Но дела должны пойти намного хуже, прежде чем произойдет переключение политических настроений.

Тем временем Европейский совет продолжает, как американцы выразились бы, «пинать банку вниз по дороге», не принимая никаких конкретных решений. Конечно, эта «банка» не валяется на дороге; она находится в банковских кабинетах. Банки ЕС держат государственный долг, который явно не стоит 100 центов за евро. Но даже проводимые регуляторами финансовые «стресс-тесты» не вынуждали банки признать эту неудобную правду.

Многие банки еврозоны с момента начала финансового кризиса сделали гораздо меньше успехов в укреплении своей достаточности капитала и ликвидности, чем добились американские и британские банки. Различия были обнародованы в последнем Глобальном отчете о финансовой стабильности МВФ, опубликованном в апреле, который содержит поразительный анализ, показывающий изменения в материальном собственном капитале за прошлые два года и степень, в которой банки полагаются на оптовое консолидирование долга. Банкир из одного из центральных банков ЕС описал мне это как «карту киллера».

Из отчета также видно, что банки в Соединенных Штатах увеличили свой собственный капитал приблизительно от 5,5 % до 7,5 % и сократили свою зависимость от оптового консолидирования долга с 30 % до 25 %. Британские банки сделали меньше успехов в увеличении материального собственного капитала, подняв его с уровня где-то около 3 % до немногим более 4 %, но они значительно сократили свою зависимость от оптового консолидирования долга с почти 45 % в 2008 году до менее 35 % на сегодняшний день.

В отличие от этого банки еврозоны почти остановили свое развитие по обоим этим индикаторам. Их капитал немного повысился, но остается ниже, чем у банков в Соединенном Королевстве (и значительно ниже, чем у американских банков), и они продолжают зависеть от оптовых рынков почти на 45 % в их общей консолидации долга.

Вот почему сохраняющаяся неопределенность в отношении целостности еврозоны, а также стоимости суверенных долгов ее членов, оказались такими губительными для ее банков. Смогут ли они рефинансировать свои долговые обязательства на оптовых рынках в таких условиях? На данный момент Греция и некоторые другие страны, в отношении которых принимаются особые меры, уже были отрезаны от оптовых рынков и теперь могут полагаться только на помощь ЕЦБ. По всей вероятности, это может случиться и с банками в других странах.

В 2007-2008 годах грехи банкиров пали на политических деятелей; теперь все наоборот. Однако есть различие: грехи банкиров были грехами получения комиссии, в то время как грехи политических деятелей – неоднократные неудачные попытки найти решения, которые бы соответствовали масштабу проблемы – являются грехами бездействия. Но последствия обоих одинаково серьезны.

Я всегда полагал, что немцы, в конце концов, осознают, что их интересы заключаются в сохранении еврозоны в ее нынешнем виде. Как некогда Черчилль сказал относительно американцев: «Вы можете всегда полагаться на то, что они поступят правильно..., как только исчерпают все другие возможные альтернативы». Немцы на данный момент почти исчерпали все альтернативы. Если они вскоре не сделают так, как нужно, некоторые банки могут обанкротиться, и европейские правительства еще раз будут вынуждены вложить общественные деньги. Это будет столь же непопулярно, как и помощь грекам, и, вероятно, обойдется намного дороже.

Автор – бывший председатель Управления по финансовым услугам Великобритании (FSA), бывший заместитель управляющего Банка Англии, бывший директор Лондонской школы экономики. В настоящее время  профессор в Институте политических исследований (Sciences Po) в Париже.

Перевод с английского – Николай Жданович

Оригинал: Europe’s Financial Wasteland