Клуб крупнейших развитых и развивающихся экономик остается разнородным по своему составу -- в той степени, в какой возможны общие политические декларации, но почти невозможна единая экономическая политика. В качестве главных достижений встречи министров называются определение сроков реформирования Международного валютного фонда и Всемирного банка, а также принятие плана по укреплению финансовой системы.
Финансовый план основан на четырех направлениях совместных действий (поддержка ликвидности, включая предоставление госгарантий по обязательствам банков; вливание капитала в финансовые институты; защита сбережений и депозитов; оздоровление банковских балансов) и описывает принципы, которыми следует руководствоваться национальным властям. Поскольку, по сути, речь идет о «национализации» рисков банковской системы, министры подчеркивают, что условия этой «сделки» должны быть «честными», а вся операция и последующие меры -- прозрачными. При этом, говорится в документе, господдержка должна быть временной и предполагать четкую стратегию выхода государства из соответствующих проектов.
Реформа на словах
Существенное реформирование МВФ и ВБ в разгар кризиса вряд ли было бы оправданным, но предлагаемые меры и нельзя назвать серьезной реформой: они практически не затрагивают специфику работы международных организаций. Речь идет об увеличении финансовых возможностей фонда и банка, досрочном обзоре акционерных квот, а также о новом порядке выборов глав этих организаций. Как известно, исторически глава МВФ представлял Европу, а руководитель Всемирного банка выдвигался Соединенными Штатами. В 2007 году, когда МВФ досрочно покинул испанец Родриго де Рато, Россия (при молчаливой поддержке ряда развивающихся стран) заявила, что настало время выбирать руководителей МВФ и ВБ не по географическим признакам, а по личным профессиональным качествам. Москва тогда выдвинула альтернативу единому кандидату от ЕС Доминику Стросс-Кану -- чеха Йозефа Тошовского. Но сразу сломать традицию не удалось, хотя европейские политики, чувствуя давление развивающихся экономик, тогда пообещали, что Стросс-Кан -- последний европеец, который пользуется традиционной привилегией.
Теперь, декларируют министры «двадцатки», выборы должны проходить на основе личных заслуг претендентов, а не их географической принадлежности. Однако эту формулировку трудно выдать за какое-то достижение: намерение изменить систему выборов уже высказывалось финансовой «семеркой» и даже утверждалось советом директоров МВФ. Строго говоря, сейчас оно прозвучало с более высокой трибуны. Но сенсацией можно было бы считать лишь отказ от этих планов, а не их очередное повторение.
Что же касается изменения квот, то инициатива G20 не должна вводить в заблуждение. Год назад МВФ утвердил новые формулы, по которым должны рассчитываться квоты и которые якобы и приведут к более адекватному представительству стран в капитале МВФ. Эти формулы многие независимые экономисты назвали никуда не годными, основанными на бессмысленных показателях, и, главное, никак не способными привести к цели -- представительству стран в соответствии с их ролью в современной экономике. Но основные акционеры продавили решение, и теперь оно должно быть ратифицировано всеми странами (пока до этого далеко). Процедура обзора квот, о которой говорится в субботнем коммюнике, означает не их перераспределение, а лишь оценку, стоит ли пополнять капитал фонда на основе имеющихся квот. Поэтому единственное, чем «грозит» перенос обзора с планового 2013 года на январь 2011-го, -- досрочные взносы акционеров МВФ в его капитал.
Российский взгляд
Судя по вчерашним заявлениям президента России Дмитрия Медведева, осторожный подход «двадцатки» к реформам МВФ и ВБ его вряд ли устраивает. Г-н Медведев давно говорит о необходимости глубоких реформ международной финансовой архитектуры и, более того, о принятии новых международных конвенций. В интервью «Первому каналу» Дмитрий Медведев заявил в связи с предстоящим лондонским саммитом, что в первую очередь необходимо создавать «современную финансовую архитектуру». Кризис показал, что деятельность МВФ, ВБ и других структур «далеко не идеальна», считает президент: «Стало быть, эту деятельность нужно упорядочить, причем сделать ее более справедливой по отношению к тем государствам, которые недавно вышли в разряд наиболее крупных экономик, развивающихся экономик, я имею в виду в данном случае и Россию, и другие страны, с которыми мы сотрудничаем в этом плане».
Среди других элементов реформ г-н Медведев выделяет предупреждение безответственной экономической политики стран, чье положение оказывает влияние на весь мир. «Еще одна важная тема -- это контроль за макроэкономическими показателями стран, которые влияют на общую мировую финансовую ситуацию, с тем, чтобы проблемы, которые возникают в одном государстве, не создавали тяжелейший цепной эффект, когда кто-то там навыпускал ипотечных кредитов в огромном объеме, а долбануло по всей мировой экономике. Здесь у нас должны быть механизмы, которые позволяют хотя бы каким-то образом воздействовать на решения, принимаемые нашими партнерами, и, с другой стороны, защищаться от такого рода последствий», -- заявил президент России.
Без сомнения, высказанная в такой форме идея контроля над политикой США (а адресат президентской мысли очевиден) находится пока за гранью политической реальности. Какой бы то ни было механизм подобного рода может возникнуть разве что в результате мировой финансовой революции.
С другой стороны, желание г-на Медведева поставить под контроль экономическую политику ведущих стран вполне оправдывается тем, как ведут себя финансовые власти США. Масштабные стимулирующие меры для возобновления роста американской экономики, как известно, предполагается финансировать за счет заимствований. Иными словами, эти стимулы должны быть оплачены ресурсами развивающихся стран - именно у них сейчас эти ресурсы имеются. Гигантские дисбалансы в американской экономике, о потенциальном взрыве которых говорилось с начало 2000-х, могут выйти на новый уровень.
Американский риск
Планируемая Вашингтоном экспансия на рынке государственных казначейских обязательств спровоцировала заочную дискуссию с их крупнейшим держателем - Китаем. Премьер-министр Поднебесной Вэнь Цзябао высказался в том смысле, что огромный бюджетный дефицит и близкие к нулю процентные ставки в США могут сказаться на стоимости пакета американских treasuries, находящегося в руках Китая (этот пакет оценивается в 700 млрд долл.). Быстрый рост пирамиды treasuries чреват падением их стоимости и ликвидности, а в конечном итоге - новыми беспорядками на финансовых рынках.
Ответом Вэнь Цзябао стала мантра, постоянно повторяемая американскими чиновниками. «Нет более надежных вложений, чем в гособлигации США», -- цитирует Reuters представителя Белого дома Роберта Джиббса.
При этом любопытно, что экономическая администрация США оправдывает свои действия будущим лидерством Америки в восстановлении роста. Так, один из главных советников Барака Обамы, экс-министр финансов США Лоуренс Саммерс на днях заявил: «Все мы хотим, чтобы рост американской экономики в меньшей степени зависел от иностранных заимствований, в меньшей степени шел за счет богатств, созданных благодаря непродолжительному взвинчиванию цен на активы, -- цитирует его Reuters, -- и сильнее зависел от экспорта, от инвестиций, как частных, так и государственных, чем раньше». Но, тем не менее, подчеркнул, что взятые в долг средства заложат основу для более устойчивого экономического роста.
США намерены проявить лидерство также в установлении новых правил игры на финансовых рынках - и в том, что касается методов их реструктуризации, и в том, что касается будущей модели регулирования. Примечательно, что в принятом в субботу плане описаны общие принципы реструктуризации, и упомянуто, что оздоровление банковских балансов должно идти «в том числе за счет работы с «плохими» активами».
А вот методы этой работы вырабатываются не общими усилиями, а на крупнейшем «рынке» таких активов. Министр финансов США Тимоти Гайтнер пообещал в Лондоне: «Очень скоро мы объявим о новой концепции, новой финансовой концепции для этих активов».
Слова Лоуренса Саммерса о регулировании звучат с этим в унисон, хотя по существу являются критикой экономической политики Буша-Гринспена. «Соединенные Штаты должны возглавить мировой процесс по повышению стандартов регулирования, а не пытаться выиграть соревнование по самому худшему регулированию, как зачастую было в последние годы», -- считает советник Обамы.
«Очевидно, что повестку дня по-прежнему определяет «Большая семерка», -- комментирует встречу министров G20 профессор Высшей школы экономики Мартин Гилман. Он подчеркивает, что дискуссия велась вокруг помощи развивающимся и беднейшим странам, но не о проблемах создания эффективного контроля над глобальной финансовой системой. При этом отсутствие неожиданностей г-н Гилман считает уже достижением, поскольку разногласия США и Европы по поводу вливаний госсредств в экономику или разнообразные конфликты между «старыми» и «новыми» кредиторами не превратились в публичные скандалы.
Но под вопросом эффективность и тех решений, что были приняты. Как известно, обязательство участников первого саммита G20, прошедшего в ноябре в Вашингтоне воздерживаться от протекционистских мер, было нарушено почти сразу же, и Россией в том числе. «Мне кажется, когда наши власти обсуждают меры, принимаемые на «Двадцатке», они нисколько не сомневаются, что ничего из этого делать не придется, что никакого отношения к нашим жизненным реалиям это не имеет», -- говорит директор ВШЭ по макроэкономическим исследованиям Сергей Алексашенко. А главный экономист российского Deutsche Bank Ярослав Лисоволик в этой связи обращает внимание на то, что у «Двадцатки» нет никаких инструментов, которые обеспечивали бы выполнение взятых странами обязательств. А применительно к российской политике, считает эксперт, решения встречи министров в сфере реструктуризации банков вообще значат немного. В лучшем случае, говорит он, для формальности может быть подготовлен среднесрочный план по решению проблемы «плохих» активов.