Суверенная банкократия

Кризис окончательно развеял миф о демократическом устройстве так называемого «цивилизованного мира»

На фоне кризиса как-то потухли разговоры о демократичности или недемократичности существующей в России власти. Общественной дискуссии по поводу кризиса не наблюдается вовсе. Впрочем, это можно сказать не только о России. Нельзя же считать реальной антикризисной дискуссией требования урезать бонусы топ-менеджерам банков и корпораций. А именно к этому сводятся требования избирателей на Западе.

Демократическая система оказалась не готова к обсуждению антикризисных мер.

Симптоматично, что на выборах президента США победил Барак Обама с абсолютно популистской и неконкретной программой борьбы с кризисом. «В Америке сейчас очень популярен новый президент Барак Обама, люди связывают именно с ним свои самые большие надежды на улучшение качества жизни, не понимая, что на самом деле то, что им нужно в первую очередь, – это реформа банковского сектора», - говорит американский политолог Ричард Пайпс.

Спасением американских банков занимаются на пару Федеральная резервная система и Минфин. ФРС исторически является независимым институтом, к которому демократические процедуры не имеют никакого отношения. Более того, ФРС – это, по сути, банковский холдинг, состоящий из частных банков, которые имеют право эмитировать американскую валюту. То есть, даже если бы американское общество и захотело повлиять на решения ФРС, оно бы не смогло этого сделать. С Минфином все сложнее. Его предложения тщательно исследуются Конгрессом, но вовсе не на предмет эффективности огромных трат «плана Обамы». Выискиваются всякие «блохи» в виде расходов на экзотические нужды, вроде пропаганды астрономии на Гавайях. Оно и понятно, среднестатистический избиратель, ничего не понимающий в финансовой системе, не станет голосовать за конгрессмена, который усомнится в эффективности массированных вливаний денег в банковскую систему. Зато бессмысленность трат на пропаганду астрономии очевидна всем.

Умом Банк России не понять

У нас та же история. Главным центром антикризисной политики оказался Центробанк, при этом влияние общества или его представителей на политику Банка России минимально. Однако, даже если бы глава ЦБ избирался прямым всенародным и тайным голосованием, что могли бы избиратели сказать по поводу его деятельности? Способен ли, например, среднестатистический избиратель дать оценку необходимости проводить политику таргетирования инфляции?

Поэтому ЦБ проводит ту политику, которую считает нужной. В результате российская экономика задыхается из-за отсутствия денег, а ЦБ упорно держит стоимость денег на недосягаемом уровне, сжимая денежную массу. При этом, действия Банка России никак не помогают борьбе с инфляцией, которая продолжает усиливаться. То есть ситуация проста: ЦБ ставит эксперимент – может ли российская экономика работать без денег или нет. Как показывает опыт 90-х, может. Просто бизнес перейдет на расчеты в долларах или на бартер.

Однако, никакой дискуссии вокруг политики ЦБ, если не считать нескольких деловых изданий, не наблюдается. Российский избиратель считает, что некая абстрактная власть в лице Путина и Медведева борется с кризисом. В чем конкретно выражена эта борьба, насколько она эффективна и какие условия ограничивают власть в этой борьбе, все эти вопросы остаются вне пределов публичной сферы. И это опасно, поскольку в таком случае любые промахи в борьбе с кризисом опять же персонифицируются в лице глав государства и правительства.

Диктатура Центробанков

В последнее время стало модно говорить о «диктатуре Центробанков», как о причине мирового кризиса. При этом рисуются мрачные картины в духе теории заговора, мол, злобные центробанкиры захватили в свои руки печатный станок и делают с ним что хотят. Однако, представляется, что дело не в исключительном коварстве финансистов, хотя они, естественно, блюдут свои корпоративные интересы, а в том, что общество оказалось не готово к контролю за их деятельностью. Не готово даже на уровне терминологии. Публичные политики и финансисты говорят на разных языках.

Не только рядовые избиратели, даже депутаты парламентов не очень разбираются в деятельности центральных банков. Неудивительно, что механизмы парламентского и общественного контроля практически не работают. В этих условиях американцы, которые, по меткому выражению Сергея Переслегина, «мастера рисовать круги вокруг того места, куда попала стрела», объявили, что независимость ЦБ есть высочайшее достижение либеральной экономики. Беда только в том, что независимость эта приводит к тому, что центробанкиры проводят ту политику, которая удобна им, а не ту, которая нужна экономике. И ситуация с независимостью центральных банков – это один из важнейших вызовов современной демократии. Либо уровень дискуссии в обществе дорастет до уровня решений финансовых властей, либо общество так и будет критиковать их деятельность, не понимая, что именно оно критикует.

Александр ЯКУБА