sp?file=empire_bank.htm)
Процедура объявления банкротства Екатеринославского банка была официально завершена 28 ноября 1901 г., когда банк был признан банкротом на 600 тыс. руб. + гражданский иск присяжного поверенного, выступившего от имени ликвидационной комиссии - 1 260 тыс. руб.
Следствие по делу банка продолжалось более двух лет. Его итогом были 20 томов уголовного дела и обвинительный акт на 117 страницах. Основные предъявленные обвинения заключались в следующем. Члены правления пользовались обширным кредитом по учёту векселей; скрывали по книгам и документам свои долги по учтённым векселям; вели через другие кредитные учреждения крупную игру на бирже на средства банка и в ущерб его интересам; брали из кассы банка различные суммы, которые вносили на свои текущие счета и на специальные расходные счета по содержанию купленного ими имения Успенское, для покупки акций банка у частных лиц и других личных надобностей; открывали в банке фиктивные счета; подделывали векселя; от имени подставных лиц заложили в Госбанке ценные бумаги, составляющие запасной капитал и переданные клиентами в качестве обеспечения ссуд и счетов; составляли и публиковали ложные отчёты о работе банка .
Всего было определено 13 обвиняемых, процесс над которыми был начат в Екатеринославском Окружном суде 9 апреля 1904 г.
Член правления банка И.А. Макаров, на которого ложилась главная вина в игре на бирже за счёт средств банка, как это бывает и в наше время – скончался в ходе следствия, и естественно, среди обвиняемых не значился.
Второго, из основных виновников банкротства, - члена правления банка И.Н. Бразоля, защищал один из выдающихся дореволюционных адвокатов С.А. Андреевский (ранее кстати работал юрисконсультом в одном из петербургских банков).
Тактику защита выбрала занятную – можно и современным инвестбанкирам в случае ЧП рекомендовать. Итак, в основу защиты легли следующие тезисы:
1) Основным виновником был скончавшийся член правления Макаров И.А.
Из показаний подсудимого Бразоля И.Н.: «Игра на бирже велась против моего желания! Мне трудно было бороться с Макаровым, и когда он мне доказывал, что все делает с ведома Любарского, то я ему отвечал: делайте, как хотите; я своё мнение высказал. Фиктивный счёт колонистов я считал помойной ямой, куда Макаров сваливал все, что ему было нужно. Я вёл отдельную книжку о всевозможных векселях, учитываемых Макаровым, для того, чтобы иметь возможность ткнуть её в нос Макарову во всякое время и напомнить ему те гадости, которые он творил.,.»
2) Тезис о том, что такие правила игры для банков были установлены «модными» и ведущими банкирскими домами, безусловно имеющими абсолютный авторитет, которому подчинялись остальные банкиры, надеясь получить прибыли обещанные финансовыми гуру.
Из речи адвоката Андреевского С.А. в защиту Бразоля И.Н.: «Заведённая Макаровым в банке биржевая игра тревожила Бразоля. Он возражал Макарову, спорил с ним, ездил жаловаться на него в Харьков Любарскому — ничто не помогало. Вероятно, ему дали понять, что он не знает, как следует зарабатывать деньги... Он уступил очень модному в то время авторитету — голосу Харькова, финансовой столицы юга, — и принялся за весьма странное занятие: следить за внешней правильностью отчётов и книг. Вы называете это подлогами, обманом акционеров и публики. Но представьте себе, что Бразолю ни на минуту не приходило это в голову! Ему внушили, что, напротив, совершается нечто, хотя и противоуставное, но в высшей степени выгодное для акционеров в будущем. И Бразоль дошёл до совершенно дикого взгляда, что разглашать этого финансового секрета нельзя. Как это ни удивительно, но Бразоль вполне искренно высказал эту мысль бывшему члену правления Майданскому, даже сослался на 47 параграф устава, обязывающий служащих в банке хранить тайну его дел... Слыхали ли вы когда-нибудь ранее такое мудреное толкование закона от директора банка! Выходит, что в некоторых чрезвычайных случаях банк, по уставу, даже как бы обязан прибегать к подлогам... Вот что получается в результате, когда закон сталкивается в жизни с таким редкостным чудаком, как Иван Никонович Бразоль.»
3) Ни позиция любого из членов правления банка, ни позиция иных руководителей банка – никак не могли повлиять на действие, на биржевую игру, которая состоялась бы в любом случае – вне зависимости от тех людей, которые занимали бы эти посты.
Из речи адвоката: «Конечно, Бразоль бы не судился, если бы при первом же нарушении устава ушел. И вот я прошу вас подумать: а что бы произошло, если бы Бразоль ушел? Во-первых, тотчас же бы найден был директор, который беспрекословно повиновался бы Любарскому-Письменному и Макарову, — настоящий homme de paille, подставное лицо, с готовым жалованьем и без всякой работы».
4) Перед законом все равны, но некоторые ровнее. При условном признании формального состава преступления, воспользовались юридической процедурой избежать наказания. Из речи адвоката: «В марте настоящего года обер-прокурор Сената Щегловитов, с чрезвычайной осторожностью и достойной уважения мудростью, в том же смысле высказался по этому вопросу. Каждому человеку следует вменять или не вменять то, что он сделал, совершенно независимо от общих правил.»
В итоге: Особое присутствие осудило Бразоля, без ходатайства о смягчении. Но Государь, по всеподданнейшему прошению Бразоля, отменил наказание, оставив только ограничение прав. Вот такое дело.
А ситуация почти по каждому пунктику похожа на сегодняшнюю, вы только подумайте ))