Александр Турбанов: «Жесткие уроки кризиса»

БДМ: Александр Владимирович, можно сказать, судьба у вас такая - разбираться с последствиями банковских кризисов, начиная с 1998 года. Сейчас, после года работы на относительно новом для АСВ поприще, можете ли вы назвать принципиальное отличие нынешней ситуации от того, что делало Агентство по реструктуризации кредитных организаций - АРКО - десять лет назад?

- Сначала скажу о том, что общего. И тогда, и сейчас перед государством стояла задача поддержать в трудную пору банковский сектор. И прежде всего те банки, крах которых оказал бы сильное негативное влияние как на состояние банковской системы, так и на российскую экономику в целом. Так что здесь опыт, наработанный АРКО, пришелся весьма кстати.

А главное отличие действительно принципиально. Модель реструктуризации «образца 1998-го» на основании принятого в ту пору закона предполагала передачу проблемного банка под полный контроль государства. Дальнейшая работа по восстановлению его нормальной деятельности проходила уже под этим «государственным зонтиком».

В нынешней же ситуации - и это тоже прописано в законе, оперативно принятом прошлой осенью - приоритет получили рыночные механизмы. То есть основным механизмом санации стало привлечение частного инвестора - он входит в капитал банка и начинает им управлять.

БДМ: Но государство ведь все равно выделяет на это деньги?

- Разумеется. Но, во-первых, финансовую помощь получает не проблемный банк, а инвестор, а во-вторых, деньги предоставляются на условиях платности и возвратности, проще говоря - выдается заем, хотя и на особых условиях. Так что для агентства самая главная задача - подобрать инвесторов, способных взять на себя ответственность за судьбу банков, оказавшихся на грани банкротства. Вот именно такой подход и используется сегодня для санации большинства банков - если называть точную цифру, таких двенадцать. И лишь в трех случаях мы вынуждены были сами стать акционерами, причем для банка ВЕФК нам удалось все-таки найти соинвесторов - НОМОС-Банк и финансовую корпорацию «Открытие», ну а в «Российском капитале» и «Тарханах» АСВ - единственный инвестор.

БДМ: Перед тем как принять банк на оздоровление, вы проводите оперативный, но тем не менее очень жесткий анализ его финансового состояния. И, несмотря на это, в числе принятых вами «под крыло» банков оказались два таких, которыми инвесторы не заинтересовались. Вы это расцениваете как свою неудачу?

- Ни в коем случае. Да и вообще я не стал бы делить проекты санации банков на удачные и неудачные. Тем более что ни один из них пока не завершен. Здесь скорее речь может идти о разной скорости восстановления, которая во многом зависит от качества активов. А как раз в этих двух банках оно было самым низким.

БДМ: Тогда зачем же было взваливать на себя, а значит на государство, такую ношу? Или это просчет ваших аналитиков?

- Да нет, никакого просчета здесь не было. Принимая решение, мы просто обязаны учитывать последствия банкротства того или иного банка, опасность возникновения своего рода цепной реакции в банковской системе. О банке ВЕФК с его миллионом вкладчиков мы в свое время с вами уже говорили. Не менее значим для своего региона банк «Тарханы», где помимо населения обслуживается немало предприятий, в том числе бюджетных. Достаточно сказать, что с просьбой о сохранении и поддержке этого банка к нам обратилась администрация Пензенской области.

БДМ: А для вас имеют значение подобные обращения?

- Конечно, мы, как и Банк России, принимаем их во внимание, но в первую очередь смотрим все-таки на объективную картину значимости банка для региона. И точнее всего об этом говорят балансовые показатели кредитной организации. Ходатайство региона скорее подтверждает правильность решения.

БДМ: Вы сказали о влиянии качества активов на скорость восстановления санируемых банков - от чего еще она зависит?

- Прежде всего, от профессионализма тех, кто им управляет. Но, кроме того, и от позиции бывших собственников. В качестве примера приведу бывших основных собственников Банка24.ру, которые уже на первом этапе санации приобрели его проблемные активы на сумму, превышающую миллиард рублей. Понятно, что этот шаг благотворно сказался на финансовом состоянии банка.

БДМ: И как сейчас чувствуют себя ваши «пациенты», если воспользоваться популярной прошлой осенью метафорой?

- Знаете, неплохо. Начнем с того, что все банки полностью расплатились по своим долгам перед клиентами - а это, ни много ни мало, почти 29 миллиардов рублей. Именно этой суммой определялся размер картотеки их неисполненных платежей. Ведь здесь главное, что эти деньги не ухнули в «черную дыру», а вернулись в экономику. Более того, на сегодняшний день эти банки, вчера еще «дышавшие на ладан», выдали новые кредиты реальному сектору на сумму, превышающую 130 миллиардов рублей.

БДМ: Цифры действительно впечатляют. А можете вы выделить те банки и, следовательно, тех инвесторов, которые справляются лучше других? Ведь есть же объективные критерии?

- Сравнивать сложно, потому что каждый проект санации уникален. Многое здесь, как уже отмечалось, зависит от того, в каком состоянии были активы банка на стартовой позиции. Причем речь порой идут не только об их качестве, но и о наличии. Скажем, в банке ВЕФК мы столкнулись с имевшими ранее фактами неправомерного выведения активов. На основании имеющейся информации было возбуждено уголовное дело, и основной собственник банка, а также двое топ-менеджеров были привлечены к уголовной ответственности.

Но если говорить о динамике, то самым объективным критерием является простой факт - выполняет ли банк нормативы, установленные регулятором. Так вот, из пятнадцати находящихся на санации кредитных организаций обязательные нормативы начинают выполнять уже семь. В Свердловской области - Банк 24.ру и «Губернский», в Калужской - Газэнергобанк, в Нижегородской - Нижегородпромстройбанк и «Нижний Новгород», в Новосибирской - НОМОС-Банк-Сибирь (бывший «ВЕФК-Сибирь») и, наконец, столичный «Русский банк развития».

Назову и инвесторов, благодаря которым эти банки активно движутся к выздоровлению: Пробизнесбанк, НОМОС-Банк, Саровбизнесбанк, Промсвязьбанк, ФК «Открытие» и группа «Синара». Но вообще-то мне хотелось бы выразить признательность всем, кто решил принять на санацию проблемный банк. Прежде всего за смелость, за умение просчитать риски и взвесить свои возможности. И конечно, за профессионализм.

БДМ: То есть вы довольны результатами работы агентства и своих партнеров?

- Я бы сказал - удовлетворен. С поставленной задачей мы справились. Могли быть результаты лучше? Могли, но надо понимать, что не все здесь зависит от агентства и от инвесторов. Мы работаем в той системе координат, которая нас окружает, и многое в ней мы изменить не в состоянии.

БДМ: Можно ли, на ваш взгляд, расценивать альянсы, образовавшиеся в процессе финансового оздоровления, как одно из направлений консолидации банковского сектора? Ведь другие примеры объединения редки, хотя объективные условия, казалось бы, подталкивают банки к укрупнению.

- Полагаю, наша работа способствует консолидации, хотя, конечно, немного экстремальной. В подавляющем большинстве случаев инвесторами являются банки, а, значит, с началом санации уже возникает объединение в форме банковской группы, со временем, видимо, это получит и дальнейшее юридическое оформление. Помимо этого в форме присоединения в 2009 году Банк России зарегистрировал шесть фактов объединения. Немного. Правда, в прошлом году этих сделок было еще меньше - четыре. Надо признать, динамика не впечатляет.

Причин такой неспешности или осторожности, как водится, несколько. Среди объективных назову общее снижение инвестиционной активности и трудности в оценке банковских активов в кризисную пору. Но есть и субъективные факторы. Скажем, нередко владелец банка пытается продать его за цену, превышающую в разы реальную стоимость бизнеса. Часто срабатывают и профессиональные недостатки или человеческие слабости. К примеру, собственники просто плохо представляют себе, как вести бизнес совместно. И решают не рисковать… А порой уже подготовленная сделка может не состояться лишь потому, что два банкира никак не договорятся, кто будет главным. Хотя, если капитал каждого из этих банков недотягивает до нужного размера и денег взять больше неоткуда, разумной альтернативы объединению у них просто нет.

БДМ: Александр Владимирович, вашему агентству - в качестве санатора, конкурсного управляющего, ликвидатора - приходится иметь дело с последствиями непродуманной и даже авантюристической стратегии банков. Наверняка вас не оставил равнодушным новый виток процентной войны в погоне банков за депозитами.

- То, что некоторые банки снова «задирают» ставки по вкладам, конечно, не может не тревожить. Тем более что они противоречат общей рыночной тенденции: по данным нашего мониторинга, в третьем квартале ставки по депозитам как раз начали плавно снижаться. Вывод напрашивается сам собой: завышение депозитных ставок — весьма точный индикатор того, что у банка могут быть проблемы. Ведь чем выше проценты, тем более рискованной должна быть и кредитная политика банка, иначе он просто не сможет эти проценты вкладчику выплатить.

Как вы знаете, у Банка России есть полномочия ограничивать процентные ставки по вкладам, и регулятор ими эффективно (хотя и очень взвешенно) пользуется. Я бы сказал, что это позволяет довольно мягко, не прибегая к более серьезным мерам принуждения, сдерживать агрессивную политику некоторых банков. Кстати, недавно Государственная Дума продлила срок действия этих полномочий еще на год. И мы в агентстве это решение приветствуем.   

БДМ: Но тогда, следовательно, логично и то, что банки так и не разморозили процесс кредитования? Никому не хочется рисковать…

- Выжидательная позиция банков вполне объяснима. Как выдавать заемщикам новые ссуды, если они не расплачиваются по прежним кредитам? Как принимать положительное кредитное решение, если потенциальный заемщик по всем объективным параметрам не то что вернуть, но и обслуживать кредит не сможет? Не хотелось бы напоминать банальные вещи, но приходится: банк рискует не собственными средствами, а деньгами клиентов, в том числе вкладчиков - отсюда и осторожность. Слишком много примеров того, к чему приводит ее отсутствие.

Теперь о том, что в такой ситуации делать. Классический, известный из мирового опыта рецепт решения этой проблемы — расчистка банковских балансов от проблемной задолженности. Если этого не сделать, кредитование не сдвинется с той точки, на которой сейчас заморозилось.

БДМ: В дискуссии о проблемных активах у АСВ - своя позиция. Знаю, что вы не разделяете паники по этому поводу, но некоторые банки уже начали по дешевке сбрасывать часть залогов. Это не звонок, что пора принимать системные меры?

- То, что многие банки сами пытаются решить проблему плохих активов, только радует. Вопрос лишь в том, сможет ли банковская система в целом решить ее самостоятельно, без помощи государства? Да, в отличие от кризиса ликвидности кризис проблемных активов растянут во времени. Поэтому, возможно, лавинообразного роста просрочки и не будет. Впрочем, даже если события будут развиваться спокойно, банковская система вряд ли обойдется без помощи государства. Будем, конечно, надеяться, что хватит тех инструментов, с помощью которых государство сейчас помогает банкам поддержать свое финансовое состояние. К субординированным кредитам, напомню, не так давно добавилась возможность прямого вхождения государства в капитал банков.

Ну, а если ситуация начнет ухудшаться стремительно - этого тоже исключать нельзя. Собственно, наша позиция заключается в том, что желательно иметь подготовленный запасной вариант, то есть проработать законодательную платформу для системного выкупа плохих активов. Если она окажется невостребованной - замечательно. Гораздо опаснее, если ухудшение ситуации застанет нас врасплох.

БДМ: Наверное, это один из уроков, преподанных нам кризисом? Как говорится, «хочешь мира - готовься к войне». Но не забудутся ли эти уроки, как только ситуация стабилизируется?

- Первые признаки восстановления нашей экономики уже заметны: рубль стабилен, цены на нефть подросли, есть и другие благотворные перемены. Но действительно существует такая опасность: впасть в самоуспокоенность (в очередной раз) и оставить все как есть. А в результате с высокой вероятностью наступить на те же грабли лет через семь-десять, а то и через пять.

Чтобы такого не произошло, нужно в первую очередь проанализировать причины кризиса (особенно его российской модификации) и модернизировать правила игры.

Один из очевидных уроков кризиса - необходимость быть осторожными, придерживаться консервативных оценок и не идти на поводу у рыночных ощущений, сколь бы радужными они ни казались. Кризис должен научить нас более трезво оценивать свои риски. Полагаю, если бы в свое время наши банки и корпорации не набрали бы за рубежом кредитов почти на полтриллиона долларов, ситуация развивалась бы несколько по-иному.

БДМ: О пользе здорового консерватизма говорят сегодня не только в России. Похоже, урок оказался не менее поучительным для многих зарубежных финансистов и бизнесменов?

- И не только для них. Вспомните, как часто за последние десять лет говорили о том, чтобы обособить надзор, изъяв эти функции у центральных банков и передав их специально созданным агентствам. Кое-где пошли по этому пути, и кризис наглядно показал его опасность - оказалось, что децентрализация надзора способна порождать системные риски. Так что не случайно, скажем, Германия и Великобритания уже начали обратный дрейф к возвращению регулирования и надзора в сферу ответственности центральных банков.

БДМ: Надо понимать, что и перспективы создания мегарегулятора у нас откладываются?

- Думаю, централизация надзора, имея в виду все сегменты финансового рынка, и в самом деле - задача на перспективу. Для России актуальна сейчас более насущная потребность: надо синхронизировать правила регулирования этих сегментов, которые пока разобщены и фрагментированы. Ликвидировать этот разнобой, выработать единые стандарты регулирования, научиться совместно выявлять и устранять системные угрозы на финансовом рынке - вот в чем, на мой взгляд, состоит сегодня задача. И ее решение даст нам не только консолидирующий, но и стабилизирующий эффект. Убежден в этом.

А начать можно было бы, как говорится, с малого - создать координационный комитет, куда вошли бы представители всех надзорных ведомств. Кстати, кроме работы на перспективу такому комитету вполне по силам попутно навести порядок с работой альтернативных платежных систем, кредитных союзов, ломбардов и так далее. Все мы понимаем, что этот параллельный банковский сектор потенциально несет в себе высокие финансовые и социальные риски. Так вот и надо принять превентивные меры, чтобы не оказаться потом с глазу на глаз с какой-нибудь очередной «пирамидой».

Что касается мегарегулятора, сама по себе идея эта здравая и продуктивная, и рано или поздно мы к ней все равно придем. Но еще раз уточню, функции банковского регулирования и надзора все-таки нужно сохранить за Банком России. Не стоит здесь экспериментировать, довольно чужого горького опыта.

БДМ: Да, кризисные уроки и в самом деле жестковаты. Но неужели кризис ничего не принес нам, кроме неприятностей и новых проблем?

- Почему же? Полагаю, кризис пойдет на пользу всем: и экономике, и власти, и банкирам. Ведь он дает импульс к исправлению былых ошибок. Жаль только, что в спокойное время мы часто не готовы ни признать, ни исправить свои ошибки. Так уж устроен человек. Да и общество в целом.