Алексей Гренков: «Схлопывание сырьевого пузыря может запустить очередную цепь дефолтов

– Алексей, сейчас все оценивают устойчивость банка фактически по трем показателям – капиталу, резервам и объему просроченной задолженности. Какой у Юникредитбанка объем просроченной задолженности по корпоративному портфелю?

- По сравнению с рынком объем просрочки у нас ниже. Средний уровень просрочки по системе на конец сентября – около 5,6%, по иностранным банкам – 6,4%, у нас же – 4,5%. Качество нашего портфеля значительно выше среднего.

- За счет чего ваши показатели настолько лучше?

- Здесь, наверное, сыграли свою роль, в первую очередь, привнесенные акционерами банка технологии риск-менеджмента, а также сформированная за 20 лет работы на рынке качественная клиентская база. Даже в годы достаточно агрессивного наращивания кредитного портфеля мы подходили к отбору заемщиков крайне избирательно и осторожно.

- А структура вашего кредитного портфеля тоже принципиально отличается от ближайших конкурентов?

- Исторически мы фокусируемся на работе с компаниями реального сектора экономики, сотрудничество с торговыми компаниями, компаниями сферы услуг носит весьма ограниченный характер. Мы счастливо избежали повального увлечения кредитованием девелоперов - к началу кризиса наш кредитный портфель в недвижимости сводился к сравнительно небольшому числу тщательно структурированных сделок. Таким образом, наши риски в секторах, наиболее затронутых кризисом, были сравнительно невелики. В целом же, кредитный портфель существенно диверсифицирован: доля крупнейшего сектора не превышает 9%.

- Объем просроченной задолженности от банка к банку искажается не только за счет самой методики ее расчета, но и за счет реструктуризации. У ряда крупных банков объем реструктурированных кредитов к концу первого полугодия превысил 10%, а какая ситуация у вас?

- Предоставить сравнимый показатель объема реструктурированных ссуд очень сложно, поскольку в нашей банковской системе отсутствует единое определение того, что именно нужно считать реструктуризацией.

- Вообще обычно под реструктуризацией подразумевают изменения условий, не предусмотренные изначальным договором…

- Условия могут меняться по-разному: если клиенту был выдан кредит в начале года по одной ставке, а сейчас он просит снизить размер процента в связи с общим снижением стоимости кредитов, это реструктуризация или нет?

- Я думаю, что реструктуризация – это изменение после того, как клиент сообщает, что больше не может оплачивать кредит в том графике, в каком гасил раньше…

- Это так. Но опять же причины могут быть различны: в одном случае заемщик не рассчитал сроки окупаемости проекта, и элементарное удлинение срока кредитования решает всю проблему; в другом случае клиент не может вернуть кредит, поскольку спрос на его продукцию упал в несколько раз и перспективы его восстановления туманны. И риски невозврата кредита в таких ситуациях, конечно, отличаются. В своей внутренней отчетности мы используем несколько градаций «проблемности» актива, каждая из которых предполагает осуществление тех или иных мер мониторинга ситуации.

- Тем не менее, вы оказались вовлеченными в ряд публичных реструктуризаций. В частности, ГАЗ. Они, наконец, согласовали параметры реструктуризации?

- Я не сомневаюсь, что этот процесс будет завершен до конца года. Но что будет дальше, это уже несколько другой вопрос. Одно дело реструктурировать задолженность, другое – воплотить в жизнь те прогнозы, которые заложены в модель. К сожалению, рыночная ситуация таит в себе слишком много неопределенности.

- Для банка фактически это вынужденная реструктуризация?

- А вы как думаете?

- Реструктуризация ГАЗа происходит с использованием госгарантий на 50% от суммы задолженности. По другим кредитам вы используете этот механизм или это единственный пример в вашей практике?

- Пока для нас это единственный пример, но, возможно, мы еще раз обратимся к нему в случае с реструктуризацией долга концерна «Тракторные заводы». Государственная гарантия – довольно действенное средство, способное серьезно повысить шансы на реструктуризацию задолженности. Однако как к инструменту привлечения нового финансирования мы относимся к нему пока настороженно.

– Прецедентов, когда клиенты к вам приходили с предложением выдать кредит под госгарантии, а вы им отказывали, не было?

- Таких примеров не было. Однако стоит понимать, что компании, претендующие на получение госгарантий под новое финансирование, в первую очередь обращаются в госбанки. 

– Вообще в последнее время сложилась довольно конфликтная ситуация на рынке корпоративного кредитования. Частные банки жалуются, что, получив много дешевых денег от государства, госбанки буквально демпингуют со ставками, вы это ощущаете?

- Да, это заметно, особенно в рублевом кредитовании.

– Получается, что даже иностранные банки, которые привлекают недорогие ресурсы от материнских структур вряд ли могут предложить корпоративным клиентам ставки на уровне 6-7% в валюте?

- Названная величина не является чем-то запредельным, с учетом текущей ставки Libor, это всего лишь означает маржу 5,5-6,5% над ним. Уже есть прецеденты привлечения кредитов российскими компаниями и по более низким ставкам. По валюте конкурировать со Сбербанком не так сложно, трудно, хоть и возможно, по рублям. Перед госбанками стоит задача наращивания кредитного портфеля, которую, с учетом структуры их пассивов, можно выполнить только кредитуя в рублях, отсюда и давление на ставки.

– Но ведь и клиенты в большинстве своем хотят кредитоваться в рублях?

- Скорее да. Понимаете, у нас хотя и экспортноориентированная экономика, экспортный потенциал довольно сильно сконцентрирован - компаний-экспортеров не так много, ну, допустим, около 500. И они могут привлекать валютные кредиты, поскольку имеют естественную страховку от резкого изменения обменного курса; остальным, конечно, нужны в первую очередь рубли.

– Как вы реагируете на эту ситуацию? Как вы можете здесь конкурировать?

- Мне кажется, что все-таки ситуация не столь драматична, я не могу сказать, что госбанки настолько монополизировали рынок, что остальным на нем нечего делать. И мы тоже кредитуем в рублях, наши ставки конкурентоспособны. Все, и особенно крупные компании, понимают роль и место госбанков, однако, редко кто хочет оказаться в стопроцентной зависимости от одного, хоть и очень большого кредитора. Все хотят иметь альтернативу, поддерживать отношения с неким набором банков.

– У вас есть цели по наращиванию корпоративного кредитного портфеля?

- Задачи по расширению бизнеса, и в первую очередь, кредитования есть и они довольно амбициозны: мы планируем увеличить корпоративный кредитный портфель примерно на 20-25% в течение 2010 года. С нашей точки зрения, кредитный рынок прошел определенный переломный момент, наступила стабилизация (это видно хотя бы по количеству новых дефолтов – за последние три месяца ни одной новой значимой проблемы), после которой начнется фаза роста.

– Насколько по отчетности корпоративных заемщиков за третий квартал видно, что действительно есть тренд на улучшение?

- По итогам трех кварталов многие компании смогли сократить отставание по показателям выручки, прибыльности, от аналогичного периода прошлого года. Конечно, это зависит от отрасли, в отдельных сегментах этот тренд пока не так ярко выражен. Но, тем не менее, общая тенденция так или иначе заметна.

– То есть, заявления от представителей финансовых властей о том, что действительно наступила стабилизация в экономике, последовавшие вслед за апокалиптическими предсказаниями второй волны весной, действительно отражают реальное положение вещей?

- Если смотреть на ваш вопрос узко, с точки зрения кредитного рынка, то это, скорее всего, так. При относительном сохранении нынешних цен на сырьевые товары, скорее всего, второй волны кредитного кризиса не последует. У всех, у кого должны были быть проблемы, они уже случились. Да, будут подходить сроки выплат по кредитам, реструктурированным в начале кризиса, но поскольку текущее восприятие ситуации и перспектив гораздо более спокойное, чем, скажем, полугодом раньше, можно с уверенностью предположить, что банки будут с не меньшей готовностью обсуждать новые реструктуризации, если это будет необходимо. Другое дело, что многие аналитики рассматривают сложившие уровни цен на сырьевые товары как спекулятивно разогретые, отмечают разрыв между реальными темпами восстановления промышленного производства и темпами роста цен на сырье. Если это действительно так, то «схлопывание» этого пузыря теоретически может запустить очередную цепь дефолтов.

– Если говорить о судах, то вы заметно отстаете по судебной активности от многих сопоставимых с вами по размеру банков. Почему?

- Возможно, дело в лучшем качестве портфеля. Хотя в целом мы никогда не колеблемся обратиться в суд за защитой наших интересов в том случае, если это необходимо.

– Есть такой питерский холдинг «Фаэтон», там какая-то странная история с обысками и обвинениями в адрес кредиторов, что, мол, обыски инициированы именно кредиторами. Могли бы вы прокомментировать эту ситуацию как один из кредиторов компании?

- Это преднамеренное банкротство и нежелание людей договариваться, возвращать активы…

- Вы еще сталкивались с преднамеренным банкротством как вариантом мошенничества в кризис?

- «Элекскор», например. Судя по прессе, ряд банков-кредиторов (среди которых, если не ошибаюсь, Сбербанк) инициировали уголовное дело против основного собственника г-на Трефилова на этом основании.

- А вы инициировали сами уголовные дела?

- Да, несколько раз, но по более очевидным случаям. В вышеупомянутой истории сложность заключается в том, что г-н Трефилов не являлся должностным лицом и его право собственности в отношении этих активов непрямое. Наше российское законодательство построено таким образом, что довольно сложно «дотянуться» до финального бенефициара.

Также, например, были судебные иски по факту предоставления банку при рассмотрении возможности выдать кредит сфальсифицированной отчетности.

- Серьезно?

- Да, такие случаи встречаются. Теоретически проверить предоставляемую отчетность можно через специализированные информационные базы, но, к сожалению, правда, это не всегда возможно, так как информация попадает туда с некой задержкой. Зачастую о факте фальсификации мы узнаем от коллег из других банков, также кредитующих данного заемщика, поскольку в кризис уровень «взаимовыручки» банкиров существенно повысился.

Подлог легко доказать – сравнить отчетность, предоставленную заемщиком и баланс из налоговой. Статья «незаконное получение кредита» и спорить не о чем.

- К вам перешли какие-нибудь непрофильные активы по непогашенным кредитам?

- На сегодня ничего нет.

- Неужели не было таких заемщиков, которые честно признались, что никакая реструктуризация их уже не спасет, и вы получали их залоги?

- Такие обращения были и в теории у нас могут появиться некие непрофильные активы, но пока ничего нет. Даже если действительно нет иного выхода, чем отступное, мы до последнего стараемся изыскать возможность реализации заложенного имущества до постановки его на баланс банка. Проще договориться с самим заемщиком о добровольной продаже предмета залога им самим под нашим контролем, поскольку клиенту все равно лучше, чем нам, известно, как и кому можно продать предмет залога.

Большинство закладываемых банку активов довольно странно будут смотреться в его балансе. Есть, допустим, складские помещения, и что банк с этим должен делать? Управлять?

- Все банки оказались в такой ситуации и что-то они с ними делают…

- На самом деле не так много активов переходит к банкам. Если почитать прессу, то может сложиться впечатление, что вся страна уже в собственности у банков.

Зачастую кредиторы, забирающие залоги в собственность, пытаются в какой-то степени «спрятать» проблему, отложить ее. Если сегодня реализовать этот актив не получилось, то где гарантия, что он будет реализован позднее?

- Вам еще в августе должен был перейти в собственность один из активов группы «Самохвал» - «ТАМП»…

- Мы рассматривали такую возможность, и она обсуждается до сих пор. Но там сложная ситуация, ее в двух словах не расскажешь. В нее вовлечено несколько банков, и этот пазл никак не сложится.

- В чем принципиально не можете договориться?

- Кредиторы до конца не уверены в том, что вся сложная конструкция сделки не развалится на следующий день после ее закрытия. Изначально мы были довольно осторожны в оценках перспективы, а сейчас еще более осторожны.

- А какие варианты тогда?

- Если реструктуризация не случится, создать резервы, судиться, реализовывать залоги, банкротить, в конце концов. Какие еще?

- А с коллекторами работаете по корпоративным ссудам?

- По корпоративным ссудам довольно редко. На память приходит лишь один случай по довольно небольшой сумме. По кредиту было 4 поручителя-физлица. Один нам заплатил четверть долга при условии, что мы простим ему все остальное, мы согласились. Выиграли все иски, но оказалось, что у оставшихся поручителей за душой формально ничего нет. Этот кредит мы передали коллекторскому агентству.

- Сотрудничает ли банк с брокерами по привлечению корпоративных клиентов?

- Практически нет. В принципе нам важно, что за клиент, а не каким образом он попал в банк. Но такие случаи единичны – может, десятка полтора случаев, и они в основном были до кризиса. Мы работаем с крупными предприятиями, и это предполагает наличие внятного финансового менеджмента. И такие компании вполне способны доехать до банка и самостоятельно, и никакой брокер им для этого не нужен.