Что ждет газовый рынок Европы в ближайшее время

Что ждет газовый рынок Европы в ближайшее время

Гигантское газовое месторождение Гронинген, расположенное в Нидерландах, иссякло. Это событие имеет важнейшее значение не только для всей Европы. Дефицит голубого топлива в Евросоюзе по прогнозам будет все более нарастать. Как это сочетается с переходом европейцев на возобновляемые источники энергии и как происходящее выглядит с точки зрения России?

Согласно годовому отчёту голландского национального газового оператора GasTerra, Нидерланды в 2018 году впервые с начала 1960-х годов стали чистым импортёром природного газа. Это связано с глобальным истощением месторождений газового бассейна Гронинген, который был открыт на дне Северного моря ещё в 1959 году, а введен в промышленную эксплуатацию в 1963-м.

Отмеченный в отчёте «конец газа» в Нидерландах лишь часть общеевропейского процесса истощения угольных, нефтяных и газовых месторождений. К 2018 году единственным европейским экспортёром нефти и газа осталась Норвегия, а угля – Польша. Все остальные европейские страны (за исключением стран СНГ) уже перешли к импорту минеральных топлив. А общий энергетический дефицит Европы достиг в 2017 году громадной цифры в 760 млн тонн нефтяного эквивалента (ТНЭ), что составляет около 45% от общего потребления первичной энергии в Евросоюзе – 1689 млн ТНЭ (согласно данным статистического отчёта BP Energy Outlook 2018).

Уже в ближайшем будущем Европе надо будет радикально наращивать импорт природного газа, так как все проекты возобновляемой энергетики не позволяют заместить выпадающие объёмы энергии минеральных топлив.

Европа: взгляд с высоты «птичьего полёта»

Население Европы (в рамках ЕС) по состоянию на 2017 год составило около 512 миллионов жителей. Если к этой цифре добавить ещё и ряд мелких, не вошедших в ЕС стран в Скандинавии, на Балканах и в центре Европы, то мы выйдем на цифру в 550 миллионов. Это составляет около 40% от нынешнего населения Китая, самой населённой страны мира. Кроме того, Европа наряду с Индией, Нигерией, Индонезией, востоком Китая и побережьями США и Бразилии – это один из наиболее заселённых регионов мира.

Европейский союз является третьим по величине потребителем первичной энергии в мире.

В 2017 году энергопотребление ЕС составило 1689 млн ТНЭ, что эквивалентно 13% мирового потребления первичной энергии. Исторически потребление энергии в ЕС на душу населения было максимальным перед началом кризиса 2008 года и составило 3,71 ТНЭ в 2006 году. Это достаточно высокий уровень. Для сравнения: в Китае в 2017 году, несмотря на его долю в 23% от мирового энергетического пирога и первое место по общему потреблению энергии, удельное её потребление составило лишь 2,14 ТНЭ. Выше, чем в Евросоюзе, энергопотребление лишь в США (6,87 ТНЭ на душу) и в традиционно потребляющих большое количество тепловой энергии северных странах – например, в России (4,83 ТНЭ) и Канаде (9,5 ТНЭ). Эта величина имеет весьма выраженную дифференциацию по странам: если для Германии в 2017 году этот показатель составлял 3,86 ТНЭ, для Франции – 3,61 ТНЭ, то для Великобритании – 2,72 ТНЭ, для Польши – 2,71 ТНЭ, для Португалии – 2,23 ТНЭ, а для Румынии – 1,69 ТНЭ, что весьма неплохо отражает разницу в уровне жизни и в подушевом ВВП разных стран Евросоюза.

Таким образом, к настоящему времени Европа прочно сидит на газовой, нефтяной и угольной иглах, каждая из которых вполне может быть внезапно отключена. Например, в связи с резким изменением международной обстановки. Для Европы такое отключение приведёт не только к экономическому кризису, но и к радикальному слому существующего миропорядка, ставшего привычным за два прошедших «золотых» века Европы, когда этот субконтинент купался в энергетическом изобилии.

Для России же это означает, что на своих западных границах она имеет «второй Китай» по населению и уровню потребления энергии, который вряд ли добровольно откажется от созданного за «тучные» XIX и ХХ века экономического, социального и культурного уклада.

Газовая пауза закончилась, расходимся? Как бы не так!

Газовый дефицит, который возник в Европе ещё в начале 1970-х годов и окончательно оформился в постоянный фактор к середине 1990-х, можно уже воспринимать как «хроническую болезнь», выхода из которой для Европы не видно. При этом, на первый взгляд, с таким существенным газовым импортом можно вполне комфортно жить, ведь общеевропейская недостача газа составляет лишь около 180 млн ТНЭ, в то время как дефицит нефти достигает 480 млн ТНЭ в год, а ещё на 120 млн ТНЭ импортируется угля.

Проблема газового дефицита Европы иная – это его постоянный и теперь уже слабоуправляемый рост. Кроме падения собственной добычи европейского газа, наглядным примером чего является исчерпание голландского бассейна Гронинген,

вторым фактором роста газового дефицита является практически запрограммированный переход Европы к более значительному потреблению голубого топлива.

 

Для начала этот процесс задаётся сразу несколькими энергетическими инициативами стран Евросоюза. В частности, можно упомянуть планы Германии об отказе от угольной генерации вдобавок к уже однозначному отказу от использования АЭС. Нужно вспомнить провальную французскую эпопею с переходом на атомные реакторы IV поколения (которая, хотя и «счастливо» закончилась вводом в строй первого блока с новым реактором EPR-1600 в КНР в конце прошлого года, тем не менее задала массу неприятных вопросов в части модернизации собственных французских АЭС).

Ещё одним существенным фактором увеличения газового дефицита, как ни странно, является сама европейская энергетическая стратегия, которая подразумевает массированный переход на возобновляемые источники энергии (ВИЭ), в частности ветер и солнце. Проблема ветряных и солнечных ВИЭ – в их непостоянстве. Метеопрогноз не может гарантировать точное предсказание уровня генерации электроэнергии на ветряках и солнечных батареях, в силу чего «поддерживать штаны» возобновляемой энергетики приходится чуть ли не в реальном времени, в минутном графике. Для этих целей угольные или атомные энергоблоки не подходят – их генерацию меняют в часовом или даже суточном графике. А вот газовые турбины оказываются практически идеальным дополнением к ВИЭ, так как могут стартовать или останавливать свою генерацию практически мгновенно.

Как следствие, внезапно оказывается, что природный газ ещё «живее всех живых». Планировавшийся в качестве «газовой паузы» краткий период между нефтяной эрой и торжеством мирного атома и термоядерной энергии явно затягивается. И Европа оказывается в положении «газовой падчерицы», не имеющей толкового газового наследства в своих недрах – при немалых аппетитах по-прежнему ходить на балы в хрустальных туфельках устроенной и богатой жизни.

Ну а теперь цифры

Чего же можно ожидать в самое ближайшее время, в перспективе пяти–десяти лет, на европейском газовом рынке?

Согласно большинству оценок, потребление газа в Евросоюзе к 2025 году дотянется до 500 млрд кубометров в год, а для «большой» Европы может перешагнуть отметку в 550 млрд кубометров. К 2022 году в рамках инерционного сценария импорт природного газа Европой увеличится до 290 млрд кубометров газа в год, что соответствует относительному росту на 45%!

Как-то обуздать рост импорта не получается: за тот же самый период, по самым консервативным оценкам, внутри самого ЕС «исчезнет» около 36 млрд кубометров газа, в первую очередь за счёт исчерпания старых месторождений.

 

Нет надежды и на последнего европейского экспортёра природного газа Норвегию – эта страна вот уже несколько лет балансирует на плато добычи в 117 млрд кубометров газа в год, и каких-либо новых месторождений нет и в помине. Единственный крупный перспективный газовый объект в распоряжении Норвегии – это так называемый свод Федынского, который расположен в «серой» приграничной зоне шельфа Баренцева моря, разграниченной по соглашению России и Норвегии в 2011 году. Однако согласно тому же договору приступить к разработке свода Федынского без участия России Норвегия не может. Впрочем, даже в случае успешного освоения этой структуры, чьи запасы могут оказаться даже больше запасов Штокмановского месторождения, Норвегии и России потребуется не один год для создания газодобывающего комплекса в высоких широтах.

Фактически в распоряжении Европы и ЕС остаётся лишь один надёжный поставщик природного газа, который может быстро нарастить объёмы экспорта, – российский Газпром. Сомнений в этом нет практически никаких: в 2015 году Газпром поставил в Европу и Турцию 159 млрд кубометров газа, а уже в 2017 году объём российских поставок перевалил за 192 млрд кубометров. Конечно, какую-то долю смогут обеспечить и российские и американские поставки сжиженного природного газа (СПГ), но этот газ принципиально дороже трубопроводного.

Такой рост сразу же отразился на загрузке экспортных трубопроводов: если ещё в 2016 году основные российские экспортные мощности, по данным сайта transparency.entsog.eu, были загружены на 65%, то к 2017 году их загрузка поднялась до 75%. В 2018 году и вовсе произошло показательное «чудо»: через трубопровод «Северный поток» при его номинальной мощности в 55 млрд кубометров газа в год Газпром прокачал 57 млрд кубометров.

Как говорил известный персонаж шуточного российского фильма: «жить захочешь – и не так раскорячишься». Европе предстоит интересное десятилетие: уже в конце этого года официально истекает договор на украинский транзит, вокруг «Северного потока – 2» идёт постоянная политическая возня, американский сланцевый газ всё никак не доплывёт до Европы...

В общем, нынешний газовый дефицит – это пока что зарницы перед настоящей бурей.