За сценой Давоса

Не является ли мировой хайп по поводу искусственного интеллекта неким аналогом гонки вооружений в 70–80-х годах прошлого века? Этот вопрос возникает в связи с прошедшим на этой неделе форумом в Давосе. Даже не самим форумом, а тем, что было за его пределами.

На самом Давосе тема новой технологической волны, порождаемой ИИ, и ее влияния на мировое экономическое развитие была не единственной. Дебатировали по поводу протекционизма Трампа, киберугроз, климатических изменений. Но, конечно, без восторженных эпитетов по поводу будущего ИИ не обошлось. В гонку включились многие — континентальная Европа во главе с Германией, Британия, и, само собой, на верность ИИ присягнула делегация России, организовав в том числе завтрак Сбербанка, где выступающие иностранцы так и не смогли толком сформулировать, что они делают в области внедрения искусственного интеллекта в деловую жизнь.

А накануне форума появился целый ряд докладов, специально подготовленных к Давосу и наполненных разочарованием по поводу не оправдавшихся ожиданий в отношении влияния Индустрии 4.0 на экономику. Суть сводится к тому, что интернет-эпоха по масштабу технологических изменений кажется сопоставимой с появлением электричества, автомобиля, химии. Однако экономический эффект от тех технологических революций был многократно выше, чем от информационной революции последних десятилетий. Так, прямые измерения мультифакторной производительности в США и Великобритании показывают, что если в рамках прежних технологических революций производительность росла на 2% в год, то сейчас рост упорно держится возле нуля и составляет 0,3%. Для потребителя слабый рост производительности означает, что новые технологии не дают достаточно новой ценности либо с точки зрения потребления, либо с точки зрения себестоимости товара и услуги. То есть внедрение ИИ и использование в практических целях Big Data пока не приносят эффективности, сопоставимой с затратами на их разработку, внедрение и использование.

Апологеты ИИ ищут объяснение такого маленького экономического эффекта в том, что недостаточно хорошо проводятся измерения или спрос в целом слишком слаб, чтобы создавать заметные макроэкономические эффекты от внедрения новых технологий, но нам кажется, что дело в другом. Внедрение ИИ и интернета вещей идет в основном в секторе услуг — в страховании, банковской сфере, торговле. Но, принося там экономический эффект для отдельных игроков, они очень несущественно обогащают жизнь людей, поэтому не могут быть драйверами роста новых секторов.

Вот характерный пример — стоимость страховки в зависимости от качества вождения. Распространение систем контроля позволяет принципиально улучшить правильность оценки вождения, и некоторые страховые компании делают разные пакеты — для тех, кто водит отлично, и для тех, кто делает это похуже. Раньше делили по возрасту и семейному положению, ориентируясь на возможные риски; теперь делают это, основываясь на Big Data. Но надо задаться вопросом, что больше изменило жизнь человека — сама по себе страховка, которая избавила его от риска впасть в бедность из-за одного неудачного поворота руля, либо такая вот коррекция стоимости страховки? Причем дорогостоящая коррекция.

Давосские доклады наполнены сомнениями представителей индустриальных секторов относительно необходимости и эффективности использования ИИ в конкретных отраслях. И хотя эксперты Давоса, как обычно, начинают объяснять правительствам, что они должны «создать условия», «объединить национальный бизнес», «научить и переобучить людей», «не отстать от наступающего по всему миру прогресса», промышленники держат паузу. Они считают деньги, ведь речь идет об очень серьезных инвестициях.

А одновременно высказывают опасения и люди, профессионально занимающиеся ИИ. «Директоров, швыряющихся инвестициями в ИИ, может постичь разочарование… Уже сейчас многие крупные проекты отменяются, — пишет Гари Маркус, признанный специалист в области искусственного интеллекта. — М project от Facebook, запущенный в августе 2015 года и широко разрекламированный как персональный помощник общего назначения, был низведен до роли помощника в небольшом наборе хорошо определенных задач вроде добавления записи в календаре».

Поэтому к заявлению нашей давосской делегации о готовности России превратиться из сырьевого лидера в лидеры цифрового мира надо все-таки отнестись критически. Как бы нам не надорваться под аплодисменты лукавых глобалистов.