Дружбе конец

Банкиры разочаровываются в коллекторах

  Давление различных ведомств на рынок коллекторских услуг дало результат. Постепенно устанавливается новый порядок, при котором собиратели долгов уже не столь необходимы банкирам, как еще совсем недавно. Старый принцип — лучший способ расчистить отчетность — отдать ее коллекторам— больше не работает. Бывшие партнеры вынуждены искать новые точки соприкосновения и согласовывать новые условия дальнейшего сотрудничества.

В начале декабря Сбербанк подвел итоги первого (для банка) тендера по продаже коллекторским агентствам розничного портфеля долгов. Напомним, что о планах госбанка выйти на рынок цессии (переуступки прав требования по кредитным договорам) стало известно еще в феврале этого года, когда лидер банковского рынка «прощупывал» возможности продажи коллекторам портфеля розничных долгов на общую сумму порядка 10 млрд рублей. Однако в июне появилось постановление пленума Верховного суда, которое фактически вводило запрет на подобные сделки. Продажа долгов стала возможной только в том случае, если покупатель обладает банковской лицензией или заемщик дал свое согласие на такую сделку, подписав кредитный договор с соответствующим пунктом.

Последнее условие было оспорено практически мгновенно. В сентябре Долгопрудненский городской суд Московской области решил, что само наличие подобного пункта в кредитном договоре нарушает права заемщика, поскольку «навязано банком». Ответом стало то, что Сбербанк в очередной раз «затормозил» планируемый тендер, несмотря на то что в предлагаемом к продаже портфеле долгов согласие заемщиков наличествовало. Госбанк решил для начала провести «оценку возможных правовых рисков». В итоге Сбербанк серьезно перестраховался: объявленный в конце октября тендер на продажу 21,4 тыс. кредитных договоров на общую сумму 5,6 млрд рублей содержал условие об обязательном наличии у покупателя банковской лицензии.

Раскрывать минимальную цену продажи, а также предложения участников торгов в Сбербанке не стали. Различные источники на рынке сообщали, что госбанк запросил за предлагаемый портфель от 3,5% до 4,7% от объема продаваемых долгов (196–263 млн рублей).

Однако никто из участников (их было всего трое) не «перебил» минимальную цену, что заставило продавца признать тендер несостоявшимся. Дальнейшую работу по взысканию долгов по этому портфелю банк продолжит собственными силами. В худшем (для коллекторов) случае это может привести к серьезному перераспределению сил на рынке.

Всем ребятам пример

Неудачная попытка Сбербанка устроить распродажу долгов не удивила коллекторов. «Любой тендер — это определенные ожидания продавца, в том числе и ожидания цены. У Сбербанка, не имеющего опыта продажи, по всей вероятности, эти ожидания были слишком высоки. Кроме того, банк серьезно ограничил участников, предъявив требования наличия лицензии, и в результате принять участие в тендере смогли лишь немногие банки, имеющие собственные коллекторские агентства, что, в свою очередь, сузило конкуренцию и привело к ограниченному предложению», — объясняет Елена Терехова, заместитель генерального директора коллекторского агентства «Секвойя Кредит Консолидейшн».

При этом игроки рынка убеждены, что если бы не это ограничительное условие, то Сбербанк вполне мог бы реализовать предлагаемый портфель. Объясняется это предположение тем, что российский рынок продажи проблемных активов на протяжении своей недолгой истории был достаточно ограниченным. Основными участниками таких сделок, как правило, выступали зарубежные специализированные инвестиционные фонды и те коллекторские агентства, которые имеют в составе своих учредителей подобные фонды. То есть те игроки, для которых этот рынок давно является профильным. Очевидно, что введенное Сбербанком (с подачи Верховного суда) ограничение разом отсеяло от тендера большинство таких агентств. «Если бы в тендере участвовали профессиональные коллекторские агентства, то уровень и качество оценки предлагаемого на продажу портфеля были бы выше, поскольку только профессиональные операторы рынка имеют реальный опыт работы в данном сегменте», — рассуждает Сергей Шпетер, старший вице-президент Национальной службы взыскания.

Конечно, у коллекторов есть простое решение этой проблемы: заключить соглашение с банком, который мог бы участвовать в тендере в интересах того или иного агентства. Однако при этом кредитной организации придется принять на баланс чужую просрочку, которая тут же потребует отвлекать средства на ее резервирование — пусть и не в полном объеме, а лишь на сумму состоявшейся сделки. Однако даже эти суммы по понятным причинам прямо влияют на итоговую стоимость продаваемого портфеля долгов, причем явно не в пользу продавца.

Вряд ли в Сбербанке (даже несмотря на уверения коллекторов в том, что банк новичок на этом рынке) не оценили финансовую составляющую сделки и то, как на ее исход повлияют выдвинутые им требования. Очевидно, это был очередной пробный шар, попытка прощупать рынок профессиональных взыскателей долгов — согласятся ли они на работу по новым правилам. Не согласились. Оставили госбанк наедине со своими проблемами.

Интересно, но при этом коллекторы должны сказать спасибо Сбербанку за то, что тот признал тендер не состоявшимся, отказавшись устраивать «распродажу по дешевке». В случае если бы госбанк сумел избавиться от столь масштабного портфеля долгов, нет сомнений, что это стало бы сигналом для других кредитных организаций продавать просрочку только коллекторам, обладающим банковской лицензией. О том, что этот вариант развития событий был весьма вероятен, свидетельствует следующий факт. В конце ноября в СМИ появилась информация, что ЮниКредитБанк, на время «заморозивший» процесс продажи долгов коллекторам (также после памятного решения пленума Верховного суда), проводит переговоры с банками, обладающими аффилированными коллекторскими агентствами. То есть кредитная организация хотела пойти по стопам Сбербанка: минимизировать возможные риски, связанные с передачей персональной информации должников нелицензированным организациям.

Неудавшийся тендер наверняка заставит и других кредиторов, всерьез рассматривавших аналогичную возможность, пересмотреть свои планы. Значит, у большинства профессиональных сборщиков долгов (не аффилированных с банками) еще есть надежда, что рынок цессии пока останется прежним. При этом другая схема сотрудничества банков и коллекторов — по агентским договорам (когда долг остается на балансе банка) — не только является вполне рабочей, но и активно развивается. По крайней мере, в конце ноября — начале декабря этого года появилась информация, что привлекать профессионалов к взысканию просроченной задолженности планируют в Россельхозбанке и даже в Агентстве по ипотечному жилищному кредитованию (АИЖК). Отметим, что Россельхозбанк выходит на этот рынок последним среди остальных госбанков, уже оценивших для себя все прелести подобного сотрудничества. Более странным выглядит решение АИЖК: Агентство не испугалось возможных репутационных рисков, которые, безусловно, возникнут в связи с планируемой передачей коллекторам порядка 1,3 млрд рублей просрочки. Причем в данном случае имеется в виду остаток задолженности, который возник у заемщиков уже после того, как с ними были проведены все судебные процедуры и реализован залог по кредиту. То есть коллекторам передадут необеспеченную задолженность, максимальное вознаграждение по которой составит не более 30% от взысканной суммы. Добиваться возврата долгов коллекторы смогут в течение шести месяцев, после чего портфель будет отозван.

Кому я должен…

Но и этому с виду благополучному рынку грозит снижение объемов. Причиной может стать планируемое вступление в силу с 2014 года закона о личном банкротстве граждан. Журнал «Однако» уже рассказывал о том, что возможность быть объявленным банкротом за долг на сумму 50 тыс. рублей и 3 месяца просрочки весьма привлекательна для большого количества проблемных должников. Не исключено, что такие нормы добавят хлопот как кредиторам, так и коллекторским агентствам. В силу российской специфики и недостаточной финансовой грамотности населения многие неплательщики захотят воспользоваться этим законом, не подозревая в полной мере о последствиях. Кроме того, и банкиры, и коллекторы опасаются, что законопроект о личном банкротстве должников в нынешней версии — большой соблазн для злоупотреблений со стороны недобросовестных заемщиков, оговариваясь при этом, что рост мошенничества в этой сфере должен быстро сойти на нет.

«Думаю, что пыл мошенников поубавится, когда они поймут, что объявить себя банкротом совсем не легкое дело: во-первых, это серьезные ежемесячные затраты (порядка 20 тыс. рублей в месяц при минимальном пороге для банкротства 50 тыс. рублей), а во-вторых, свою несостоятельность еще надо доказать в суде. Таким образом, аферисты быстро сообразят, что личное банкротство невыгодно, а закон все же останется реальным выходом для тех, кому он действительно необходим», — надеется Елена Терехова.

Но даже если оставить в стороне вопрос с мошенничеством, можно предположить, что именно на этапе передачи долга коллекторам даже по агентской схеме (учитывая практикуемые рядом агентств методы работы) заемщики начнут вспоминать о процедуре банкротства уже как об избавлении от этой радости. Причем шанс подать заявление о банкротстве могут получить довольно много нынешних «клиентов» профессиональных взыскателей. По данным сентябрьского исследования «Секвойя Кредит Консолидейшн», на первое полугодие текущего года объем розничных кредитов, переданных коллекторам по агентской схеме, составил 152,2 млрд рублей (рост с начала года — 6,7%). Основа портфеля просрочки — долги по кредитным картам, которые составляют 57,83 млрд рублей (38%). Далее следуют POSкредиты (мгновенные займы в торговых точках) — 41 млрд рублей (27%). Еще 35 млрд рублей (23%) составляют кредиты наличными. На долю автокредитов приходится 9,1 млрд рублей (6%), ипотеки — 4,6 млрд рублей (3%). При этом средняя сумма долга по кредитным картам в работе у коллекторов составляет 47,5 тыс. руб лей, по кредитам наличными — 108,7 тыс. рублей, по ипотеке — 800 тыс. рублей.

То есть средняя сумма долга практически по всем банковским продуктам позволяет заемщикам инициировать процедуру банкротства. Напомним в этой связи, что основной лоббистский мотив профильного сообщества (в первую очередь банковского), связанный с законом о личном банкротстве, будет заключаться в попытках повысить «границу отсечения» с нынешних 50 тыс. рублей хотя бы до 100 тыс. рублей. Но даже если эта величина и будет повышена, последнее слово останется за банками, которые, напомним, также вправе инициировать банкротство заемщика. Как минимум — для скорейшего списания безнадежного долга, ведь при агентской схеме передачи долга на банке продолжает висеть необходимость резервирования этой просрочки. «Текущая версия законопроекта «О банкротстве физических лиц» не только трактует возможности заемщика признать себя несостоятельным, но также предлагает некие механизмы урегулирования возникшей ситуации, в том числе посредством реструктуризации задолженности. Бесспорно, все процедуры, изложенные в законопроекте, более длительные, а значит, более дорогостоящие. Учитывая, что эффективность предлагаемой услуги и ее стоимость — основные критерии определения сотрудничества банка с коллекторскими компаниями, необходимо произвести соответствующие расчеты и определить ресурсы, с помощью которых наиболее целесообразно взыскивать долги — собственными силами или с помощью специализированных коллекторских компаний. Соответственно, в случае если коллекторские компании смогут предложить банкам эффективные механизмы работы с таким должником по приемлемой стоимости, практика сотрудничества сохранится на том же уровне», — отмечает Вилен Ли, директор департамента продаж и продуктов Росгосстрах Банка.

По силам ли это взыскателям — большой вопрос. Сами коллекторы признают: портфели, передаваемые на аутсорсинг, «стареют». Растет средняя сумма долга. В первую очередь вызвано это «набежавшими» штрафными процентами и пенями, которые взыскивать сложнее, чем «тело» кредита. Это отражается и на результатах работы: если в 2010 году, по данным Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств, средний показатель эффективности взыскания по рынку составлял 16%, то по итогам прошлого года — всего 10%.

Кто на новенького?

Возвращаясь к рынку цессии, хотелось бы отметить, что окончательное решение Сбербанка собирать долги своими силами может иметь много далеко идущих последствий. Основная причина, лежащая на поверхности, — уход с рынка крупнейшего игрока. По состоянию на 1 ноября госбанк удерживал 33,5% рынка розничного кредитования с портфелем потребительских займов в размере 2,45 трлн рублей. При этом просроченная задолженность по этому портфелю превышает 51 млрд рублей. Для сравнения: по оценкам «Секвойя Кредит Консолидейшн», по итогам первого полугодия этого года общий объем коллекторского рынка цессии составлял 85–86 млрд рублей.

Сами взыскатели долгов согласны с тем, что отказ Сбербанка от продажи своей просрочки скажется на рынке, при этом они ожидают, что «провал» по объемам будет быстро компенсирован. «Говорить о сокращении рынка цессии вряд ли придется, но темпы роста могут снизиться. По нашим оценкам, в 2013 году верхняя планка роста рынка цессионных предложений не превысит 25%. С другой стороны, эта тенденция может быть сбалансирована другим фактором. Поскольку в 2013 году вступят в силу новые требования ЦБ, ужесточающие правила по формированию резервов на просроченные ссуды, банковское сообщество будет более активно избавляться от проблемных портфелей, а также передавать свою задолженность на аутсорсинг, причем на более ранних сроках. Кроме того, следует ожидать изменений в договорной базе. Чтобы снять неоднозначность судебной практики, обусловленной июньским постановлением Верховного суда, многие банки уже провели либо проведут изменения в типовых кредитных договорах, где будет четко прописано согласие заемщика на переуступку прав требования по кредиту третьим сторонам, не имеющим банковской лицензии. А это в среднесрочной перспективе способно вновь оживить рынок цессии», — рассчитывает Сергей Шпетер.

На оживление рынка его игроки рассчитывают небезосновательно. Так, в ноябре тендер на продажу портфеля долгов объемом 3,5 млрд рублей объявил Банк Москвы. Определить победителя планируется до конца года. В отличие от Сбербанка кредитная организация не стала требовать от потенциальных покупателей наличия банковской лицензии. Более того, Банк Москвы готов предложить победителю тендера право вернуть долг обратно банку в том случае, если заемщик успешно оспорит в суде договор цессии.

Однако вполне вероятен куда менее приятный для коллекторов поворот событий. Нельзя исключить, что уже в скором времени на появляющиеся в продаже портфели просрочки сможет претендовать новый крупный игрок, причем обладающий банковской лицензией, — Сбербанк. Если госбанк был вынужден признать неудачными попытки провести тендер «по новым правилам», это отнюдь не означает, что он готов просто простить заемщиков, списав 5,6 млрд рублей долгов. Тем более что на этом можно и заработать. Сведения о рентабельности бизнеса коллекторы раскрывать не любят, поэтому приходится оперировать данными аналитиков рынка. Так, согласно прошлогоднему исследованию Discovery Research Group, рентабельность взыскного бизнеса (в зависимости от конкретного агентства) может составлять от 5% до 50%. Понятно, что такой разброс не позволяет установить некую усредненную величину, но можно утверждать, что эффективно построенный коллекторский бизнес вполне может конкурировать с аналогичными банковскими показателями (12–17%). Поэтому возможно, что, отработав на собственном просроченном портфеле механизмы сбора задолженности, госбанк решит выделить соответствующее подразделение в отдельную бизнес-структуру.

Пример может оказаться заразителен. В конечном счете у банков есть для интеграции в этот бизнес все: базы данных о заемщиках, лицензия на банковскую деятельность, филиальные сети, собственные службы безопасности и даже дешевые деньги на случай, если понадобится подкупить долги на стороне. Вопрос в уровне доходности нового бизнеса. Если он покажется банкирам достаточным, то нынешним лидерам коллекторского рынка уже через пару лет придется идти на поклон (субподряд или вовсе внаем) к своим бывшим партнерам.