В поисках синтеза

При определении пути развития полезно не столько абстрактное новаторство и заимствование чужого, сколько обновление на основе собственного опыта

 Очевидность неэффективности борьбы с кризисом в рамках старых финансово-экономических моделей стараются упорно не замечать только те, кто в процессе обновления и появления более прогрессивных, перспективных практик и форм боится потерять доминирующие позиции в мировой экономике и геополитике, а также те, для кого существующее положение вещей сопряжено с личной выгодой, не совпадающей подчас с интересами собственных стран и народов.

Но процессы поиска идут. Причем население стран через опросы и с помощью различных форм протестных движений сигнализирует, что решения следует искать не только в апробации и внедрении на практике футуристических идей, но и в возврате к некогда отринутым формам хозяйствования, базирующимся на собственном успешном историческом опыте и национальном менталитете.

Сколько ни говори халва…

«Наша главная задача — минимизировать последствия мирового экономического кризиса», — звучало с трибуны недавно прошедшего саммита АТЭС. Минимизировать последствия? Но кризис и не думал заканчиваться. В мире пока ничего не изменилось: экономика замедляется, деловая активность и прибыли корпораций падают, народы — кто тихо, а кто все громче и громче — «звереют» от попыток правительств и близких к ним различных лобби и биржевых игроков при помощи печатных станков купить себе дополнительное призовое время для продолжения праздника жизни. Но покупка этого времени уже превратилась в цикл Судного дня — новые порции финансовой помощи генерируют лишь новые риски потерь и невозвратов. Однако рынки, плотно сидящие на игле «финансового кайфа», ожидают, что даже если потери возникнут, заемщикам помогут либо правительства, либо центральные банки. Эти ожидания напрасны, поскольку издержки по обслуживанию долгов системы уже больше, чем доходы государств. Гибельный парадокс заключается в том, что роста экономики практически нет, а денег становится все больше и больше. Получается, что товаров и продуктов больше не становится, а масса их стоимостного эквивалента стремительно растет. То есть растет масса стоимости того, чего нет. И разрыв экономических реалий с торговлей воздухом только увеличивается. Запуск стимулирующих программ, о которых мы писали летом (см. статью «Призрак капитала», «Однако» №24 от 23.07.2012), ожидаемо произошел, но ни к чему хорошему это также ожидаемо не привело.

В конце сентября в США начался выкуп ипотечных бумаг. На фоне слабых данных по ВВП во II квартале и заказам на товары длительного пользования в августе сентябрьское решение ФРС о запуске третьего раунда программы количественного ослабления монетарной политики (QE3) в рамках действующей экономической модели стало логично неизбежным. ФРС не остается ничего иного, как латать дыры в экономике за счет раздачи ликвидности. В итоге чем хуже дела в экономике, тем больше возможностей у спекулянтов. Но эти возможности кратковременны, и последствия их реализации в перспективе крайне опасны. Понимание этого становится все острее. Так, глава Федерального резервного банка Филадельфии Чарльз Плоссер заявил, что покупка облигаций со стороны ФРС в рамках QE3 не будет эффективной, более того, она подрывает авторитет ФРС. «Смягчение монетарной политики не создаст спроса, — сказал агентству Bloomberg старший менеджер по инвестициям Sompo Nipponkoa Asset Management Гойя Накао. — Мировой экономике не хватает силы». А откуда она возьмется? Бумагой силу не накачаешь. В конце сентября китайские официальные лица, тоже прибегшие к стимулирующим инъекциям, заявили об отсутствии признаков оживления экономики. Негативные новости относительно способности сократить бюджетный дефицит пришли и из Греции. Нескончаемые вливания капитала пока не принесли ее экономике ничего хорошего. Результаты всех принимаемых мер по достоинству оценило международное рейтинговое агентство Fitch, ухудшив прогнозы глобального экономического роста на 2012–2014 годы. Так, по его мнению, темпы роста мировой экономики в 2012 году составят 2,1%, в 2013 году — 2,6%, в 2014 году — 3%, говорится в квартальном докладе агентства «Мировой экономический прогноз» (Global Economic Outlook). Июньские прогнозы Fitch, подготовленные до начала очередного этапа виртуально-стимулирующей финансовой накачки, предполагали увеличение глобального ВВП на 2,2%, 2,8% и 3,1% соответственно. В качестве характерной детали следует отметить тот факт, что новый прогноз для экономики еврозоны хуже июньского, несмотря на принятые ЕЦБ меры, отмечается в докладе. В целом же Fitch обращает внимание на то, что неблагоприятные статданные, поступающие в последнее время, подчеркивают сохраняющуюся слабость экономики, а также понижательные риски, с которыми ей приходится сталкиваться. От оптимистических оценок и прогнозов далеки и в крайне зависимой от мировой конъюнктуры России.

Не туда идем

В сентябре замглавы Минэкономразвития Андрей Клепач сообщил, что его ведомство получило плохие данные о состоянии дел в экономике, в связи с чем пересматривает прогнозы первой половины года в сторону ухудшения. Что касается результатов за весь двенадцатимесячный период, то, по мнению экспертов, рост российской экономики продолжит замедляться и может составить не многим более 3% (по оценкам же, темпы экономического роста, необходимые России хотя бы для сбалансированности бюджета, должны составлять не менее 4–5%), в то время как инфляция вплотную приблизится, а возможно, и превысит семипроцентный показатель.

Спрос на продукцию отечественных компаний снизился до трехлетнего минимума. На этом фоне предприятия всеми правдами и неправдами стараются оптимизировать расходы и численность персонала.

Среди экспертов и аналитиков, так же как и среди чиновников (в особенности представителей Минфина и Минэкономразвития), нет единодушия относительно ближайшего будущего российской экономики, но оно все четче проступает в оценках тех, кто в этой экономике работает. Так, проведший исследования Фонд общественно мнения (ФОМ) сигнализирует: число россиян, считающих, что страна развивается в неправильном направлении, стремительно растет. Уже более трети (35%) респондентов придерживаются такого мнения. При этом число граждан, называющих вектор развития России неверным, с момента проведения последнего подобного опроса (февраль 2009 г.) существенно увеличилось — тогда оно составляло 26%.

По данным ФОМ, 31% опрошенных оценивают вектор развития страны как правильный. Но за последние пять лет число разделяющих это мнение значительно сократилось (с 52% в 2007 г.). Согласно результатам исследования, наибольшие опасения у недовольных вызывают «экономические проблемы», «социальное расслоение», «антинародная социальная политика», а также низкие пенсии и бедность.

В этой связи небезынтересным будет вспомнить другое исследование, проведенное ровно пять лет назад. 12–15 октября 2007 года (последнего предкризисного и наиболее успешного) «Левада-Центр» опросил 1600 человек в различных регионах страны, в результате чего выяснилось, что большинство является поклонниками «смешанной экономики» (с элементами плановой и рыночной) — 47% (в 2006 таковых было 44%). 24% респондентов вовсе высказались за возврат к плановой экономике. Скорее несогласными и полностью несогласными с тем, что приватизация промышленных предприятий в России была необходима, оказались тогда 60% опрошенных.

По мнению тех, кто работает в реальном секторе экономики, она плохо организована и плохо управляется на всех уровнях и во всех звеньях, практически отсутствует обратная связь между работниками и управленческим персоналом, условия работы и оплата труда оставляют желать лучшего. Причем все это длится уже не один год. Отсюда главным образом низкая производительность труда и другие неудовлетворительные производственные показатели (никудышная оптимизация производственных процессов, организация и охрана труда, эргономика и оснащение рабочих мест, перерасход всего и вся, многое другое). Об этом свидетельствуют различные исследования и опросы последних лет. Но наиболее показательной является, пожалуй, крупномасштабная работа, проведенная Федеральной службой государственной статистики. Согласно ее результатам, 87% трудоспособного населения имеют профессию, подтвержденную дипломом или другим документом, но только у 40% работа соответствует тому, что написано в «корочках». 60% опрошенных трудятся семь дней в неделю, причем 2% не отдыхают даже во время отпуска. Респонденты в сельской местности жалуются на вредность производства, холод и сырость на рабочем месте, а горожан преследует постоянный стресс из-за хронического нервного напряжения. Но главное: все эти трудности, по мнению россиян, недостаточно хорошо оплачиваются. Лишь 25% респондентов считают свою зарплату справедливой. В основном это топ-менеджеры, студенты и работающие пенсионеры.

Кстати, среди последних трудится каждый четвертый. То есть, образно выражаясь, практически все, кто может держать в руках оружие, уже в строю. Но господа из влиятельных международных организаций и их отечественные апологеты продолжают упорно настаивать на том, что России следует поднять возраст выхода на пенсию своих граждан. И кого же эта реформа должна поставить в строй? Еще не охваченную трудовой повинностью, «злостно уклоняющуюся от работы» дряхлую и больную немощь? И какой прирост она даст, если здоровые и энергичные, но никчемно организованные, управляемые, обеспеченные и мотивированные работники обеспечивают его лишь в минимальных объемах от того, что могли бы дать? Но от нас мировые инстанции требуют все новых и новых реформ, которые, как показывает бесстрастный мировой опыт, ни к чему хорошему не ведут.

Так, например, согласно обнародованному в сентябре докладу Freedom House, благодаря массовому и огульному насаждению демократии западного образца, по всему миру было отмечено ухудшение качества государственного и экономического управления. При этом руководитель проекта Ванесса Такер делает удивительные признания: «Пока неясно, приведет ли массовое отступление от старых моделей авторитаризма к продолжительной общественной поддержке новых представительных органов и спорных институциональных реформ». «У граждан есть пределы терпения по отношению к политической нестабильности, экономическим потрясениям и физической опасности, и желание оказаться в менее хаотичных условиях может позволить новым лидерам вернуться к привычному авторитарному правлению». Таким образом, всеми способами продвигаемые по миру, включая нас, реформы признаются «спорными» и несущими зачастую «политическую нестабильность, экономические потрясения и физическую опасность» гражданам. Что касается насаждавшегося с не меньшим рвением неолиберального свободного рынка, то о последствиях этого квадратногнездового мирового сева, не миновавшего опять же и нашу страну, красноречиво высказался глава Банка Англии Мервин Кинг. Выступая в июле нынешнего года на конференции в Лондоне, он справедливо заметил, что «это кризис, причинами которого являются крупные ошибки в макроэкономической политике во всем мире». Проще говоря, все кто заразился неолиберальными идеями и претворил их на практике, тот и заболел.

Еще одни новомодный тренд — так называемая «модернизация потребления». Она у нас тоже произошла. Но количество колбасы из куриного помета, гигантских и безвкусных овощей и фруктов, выращенных при помощи неизвестных субстратов и привезенных нам на съедение со всех уголков планеты, декалитры химического пива с годовыми сроками годности и прочие плотские «наслаждения» положения не меняют. Величия стране и счастья народу ни эта модернизация, ни прочие реформы не прибавили. Напротив, экономист и демограф Николас Эберстадт еще в 2009 году в интервью журналу «Сноб» рассказал о том, что смертность в современной России беспрецедентна для мирного времени. И основной причиной этой необъяснимой никакими естественными факторами повышенной смертности, по его мнению, является депрессия народа.

Что ж, если время обнажает корни событий, то последствия являются судьями принятых решений. Может быть, настало время оглянуться и попытаться, если уж и проводить реформы, то исходя из собственного удачного исторического опыта, основанного на национальном менталитете, особенностях, целях и задачах страны. Даже если такой поворот дела не встретит одобрения у наших теперешних так называемых «партнеров». Ведь именно такие повороты часто приводили действительно к прорывным результатам и выходу стран на новые экономические и социально-политические горизонты.

Без прошлого нет будущего

Подвергнутая анафеме советская экономическая система была далеко не во всем столь порочной, как ее на протяжении ряда десятилетий пытаются представить борцы за всеобщее счастье на другой манер. Ведь она во многом была синтетическим образованием, впитавшим в себя как черты старой, дореволюционной России, так и многое из того лучшего, что могла предложить тогдашняя мировая капиталистическая система, основанная на товарном производстве, а не на производных финансовых инструментах. К этому следует добавить, что такой экспериментальной площадки по апробации всего нового, какой был СССР, ни до него, ни после в государственном масштабе не было и нет.

Посмотрим хотя бы на банальные цифры, свидетельствующие о том, кто генерировал и непосредственно создавал эту систему в целом и ее отдельные компоненты в частности. «Материалы по изучению истории СССР», изданные в предпоследнем перестроечном 1989 году, свидетельствуют: «К концу 20-х годов … 82% высших должностей в промышленности занимали высококвалифицированные специалисты дореволюционной России, число научных работников РСФСР, начавших свою деятельность до революции, достигало 90%, представители буржуазной интеллигенции составляли около трети специалистов народного хозяйства, за 1918–28 учебные годы было подготовлено 340 тысяч специалистов с высшим образованием и почти 200 тысяч со средним специальным.

В первой половине 20-х годов командный состав Красной Армии более чем на треть состоял из офицеров и чиновников старой армии, 82% командиров полков, 83% командиров дивизий и корпусов, 54% командующих военными округами были в прошлом офицерами старой армии». Это к вопросу о том, кто выиграл Гражданскую войну, стоял у истоков советской экономической модели, разрабатывал и претворял в жизнь план ГОЭЛРО, подготовил и передал эстафету новой советской интеллигенции (так называемым «выдвиженцам»). Советская экономическая школа того периода далеко ушла вперед и определяла мировой уровень.

Следующий момент. Цели и пути экономического развития, практический инструментарий их достижения не выбирались путем пролетарских наскоков, а определялись в процессе предметных и жарких экспертных дискуссий. Так, например, один из крупнейших специалистов того времени, профессор В.И. Гриневецкий считал, что «сельскохозяйственная отсталость, слабость городов и культуры обрекли страну на положение, при котором лишь иностранные капиталы смогут спасти ее, вернуть на путь возрождения и развития». По мнению другого профессора Л.К. Рамзина, максимальный эффект мог быть получен «на путях первоочередного развития нефтедобычи и нефтепереработки при одновременной продаже соответствующих продуктов на мировом рынке». Так что практически все, что звучит сегодня из уст наших нынешних мыслителей и стратегов, уже почти 90 лет назад перемолото, съедено ну и так далее. При этом профессора старой школы не тыкали пальцем в небо, а доказывали свои выводы и умозаключения расчетами, цифрами и сравнительными выкладками.

На этом фоне наиболее предпочтительной со всех точек зрения оказалась программа ГОЭЛ РО, выгодно отличавшаяся своей комплексностью, объектом которой служило все народное хозяйство в целом, с опорой на развитие основных регионов страны и ставкой главным образом на внутренние источники. Это и была, по сути, первая настоящая программа индустриализации. Но и она не возникла на пустом месте. В «Докладе VIII съезду Советов Государственной комиссии по электрификации России» читаем: «… уже в довоенное время наша индустриализация шла более ускоренным темпом, чем где бы то ни было…» Имеется в виду период до Первой мировой войны. Это признает и Ленин. Уже после революции он писал, что пролетариат Советской России «воспитан десятилетиями очень молодой, но все же современной крупной машинной промышленностью». Таким образом, утверждения о том, что это Сталин и его окружение своими волевыми решениями об индустриализации в городе и на селе сломали естественный ход развития страны, по меньшей мере некорректны. Все, из чего большевики строили свою экономическую модель, было не чем иным, как синтезом прошлых наработок, передового зарубежного опыта и собственного новаторства, вытекающего опять же из старых школ и практик, приспособленных и актуализированных под насущные задачи развития страны.

Именно этот синтез позволил СССР достичь столь впечатляющих успехов в экономическом и социальном строительстве, освоить новые территории, возвести города и инфраструктурные объекты, создать условия для расцвета науки и образования. Помимо этого, государственным деятелям того времени стоит отдать должное в том, что они не считали зазорным признавать ошибки и ни на кого не оглядывались, возвращая некогда отвергнутое — начиная с золотых погон «проклятого царизма» и кончая бриллиантами большой императорской короны. История с последней достойна отдельного короткого рассказа, поскольку также весьма показательна.

В 1919 году руководство Советской России обратилось к министру финансов Ирландии Майклу Коллинзу с предложением обменять часть бриллиантов большой императорской короны на 250 тыс. долларов. Ирландцы согласились. В 1950 году Сталин лично потребовал привести корону в прежний вид. И благодаря «дипломатам и компроматам» ирландцы согласились вернуть бриллианты на родину, причем в обмен на те же 250 тыс. долларов.

Непредвзятые оценки

Эффективность результатов всей этой деятельности, всего этого синтеза признавали даже те, кто, мягко говоря, не был другом или поклонником советской власти.

После окончания Второй мировой войны, по некоторым оценкам, к июню 1947 года в Западной Европе осталось около 250 тыс. советских «невозвращенцев» — людей, по разным обстоятельствам оказавшихся за пределами Родины и по разным причинам не желавших возвращаться. Значительная часть их оказалась в американской зоне оккупации. Отношения между нашими странами к тому времени уже были далеко не союзнические, и ВВС США начали финансирование так называемого Гарвардского проекта, целью которого было выяснить степень психологической уязвимости советского гражданского населения при массированных атомных бомбардировках. Для этой цели как нельзя лучше подошли наши «невозвращенцы», выбранные в качестве объекта для социологических исследований американских экспертов. С раскручиванием маховика холодной войны глубину и охват тематики экспертам расширили. В итоге в начале 1950-х годов американским ученым удалось обработать в 67 лагерях беженцев и в некоторых городах Германии более 13 тыс. устных интервью и письменных вопросников бывших советских граждан. Их результаты вызвали у американских политиков «шоковую» реакцию.

Откровением, в частности, стала положительная оценка бывшими советскими людьми роли государства в экономике страны. Называлось немало негативных моментов в советской системе, в том числе чрезмерная бюрократизация и недостатки в планировании, но в целом бывшие советские люди были убеждены: государство всеобщего благоденствия не может быть построено на основе частнокапиталистического предпринимательства. Около двух третей опрошенных выступали за государственное планирование и государственную собственность в экономике. «Невозвращенцы» гордились успехами индустриализации и теми позициями, которые Советский Союз занимал на международной арене. Большинство приветствовали целеустремленность режима, его активность и уверенность в будущем страны.

И это было мнение людей, недовольных советской системой и сознательно не захотевших возвращаться в СССР!

Взаимопроникновение нового и старого

Кстати сказать, американцы при всей критике советской системы не брезговали брать на вооружение и активно применять ее инновации и наработки. Впрочем, как и другие страны.

Так, в 1930-е годы в СССР были достигнуты огромные успехи во внедрении научной организации труда (НОТ) — методики организации труда, разработанной выдающимся ученым Алексеем Гастевым. Это был первый в мире опыт насаждения инноваций в управлении экономикой. Позднее идею переняли США, а вслед за ними и другие страны. Сегодня это приняло форму долевого участия правительств — наряду с местными властями и бизнесом — в финансировании внедрения на предприятиях передовых методов управления производством. В 2007 году в США в рамках такого участия была оказана помощь 28 тыс. компаний на 300 млн долларов. Экономический эффект — 6,76 млрд долларов от увеличения продаж и 1,1 млрд — от снижения расходов.

У нас же переход к рыночной экономике заставил руководителей отказаться от многих старых методик управления производством, в том числе производительностью труда. И что мы имеем? Производительность труда в 4–5 раз ниже, чем в США, заимствовавших и развивших у себя наши наработки.

В конце прошлого года в социальной сети «Гайдпарк» был проведен опрос на тему «Почему СССР был эффективнее РФ». Ответы распределились следующим образом: 54% принявших участие в опросе признали, что социализм эффективнее капитализма; 22% уверены — вместо капитализма в РФ получилось что-то такое, что даже «динозавр» СССР был эффективнее; 8% полагают, что СССР использовал преимущества планирования и отсутствие некоторых врожденных недостатков капитализма, 4% заявили, что, по их мнению, СССР больше занимался приписками и показухой. По одному проценту получили ответы «СССР был больше РФ и вытягивал средства из колоний» и «запуганное население лучше работало».

Можно долго спорить о том, какая система, какая модель и в каких условиях функционирования эффективнее. Это дискуссионный вопрос. Бесспорным же представляется тот очевидный факт, что доминирующая сегодня в мире экономическая модель в своей глубокой основе уже выродилась. Как сказал герой Киплинга Маугли пытавшейся укусить его старой кобре: «Ты пережила свой яд». Системе в целом и экономической архитектуре отдельных государств нужны спасительные инъекции, но не в виде резаной печатной бумаги и производных от нее финансовых инструментов, а в виде идей, основанных на новых подходах к проблемам будущего развития отдельных стран с активным обращением к проверенным жизнью и оправдавшим себя практикам. Нужен естественный, внутренне обусловленный гармоничный синтез, а не глобальный инородный «дирижизм».