«Это была хитрая игра. Сначала подвели экономический базис, потом — политическую надстройку. И западноевропейские страны спокойно изгнали левых политиков из правительств, признали лидерство США. За относительно небольшие деньги. Это была самая выгодная инвестиция», — рассказывал главный научный сотрудник Института США и Канады РАН В. Васильев. Средства, выделенные в рамках плана Маршалла, позволили политическим силам, ориентированным на США, закрепиться во власти большинства западных стран.
Если судить по описанию изданием «Коммерсантъ» документа, с которым удалось ознакомиться его автору, а речь идет о таком документе, как утвержденный правительством общенациональный план восстановления экономики, то можно обнаружить некоторые сходства с планом Маршалла, конечно же, со множеством поправок, которые априори предопределены локацией, обстоятельствами и временем его действия или, скажем так, — российской действительностью. Действительность такова, или во всяком случае, скажем так, как нам кажется, — что на фоне внешнего давления на Россию существуют экономические факторы, за которыми стоят интересы различных групп элит и чиновников, в погоне за большим куском бюджетных денег расшатывающих внутреннюю основу основ страны — экономику, быть может, особо того не желая, но итог, как говорится, налицо — сегодняшняя экономика имеет не вполне приглядное лицо, и это еще мягко сказано. Сходство плана правительства РФ Мишустина с планом Маршалла главным образом находится в идеологической плоскости. Собственно, издание и указывает, что план, разрабатывавшийся Белым домом с мая 2020 года, отличается от своих летних ранних версий, и во многом утвержденный правительством 23 сентября план — совершенно новый документ, как идеологически, так и по наполнению.
Если кто-то рассчитывал, что деньги ФНБ можно раздербанить и пандемия — лучший для этого повод, то, судя по всему, такие их планы могут не срастись или срастись, но позже — в том случае, если, как и некоторые прежние стратегии, этот план по восстановлению экономики стоимостью 6,4 трлн рублей, причем половина из которых уже потрачена на антикризисные меры, предпринятые во время пандемии, не сработает. Всё то же самое в общих чертах можно сказать и применительно к бюджету. Выход на рост экономики, если мы правильно понимаем суждения издания о плане правительства, планируется не столько за счет масштабных инвестиций государства непосредственно в бизнес, которые традиционно могли бы осесть мертвым грузом в чьих-то карманах, хотя госинвестиции, конечно, тоже предусмотрены, без них — никуда, сколько за счет изменения подходов к поддержке экономики, смещения акцентов, где главным фактором является цифровизация, которая при всех ее издержках и угрозах имеет возможности, как и потенциал — открыть глаза на происходящие процессы, сделать прозрачными многие процессы. Так, издание сообщает, что «основная идея плана из более 500 мероприятий до конца 2021 года — выход на рост в 3% ВВП через цифровизацию среды госуправления и взаимодействие с бизнесом, массовое дерегулирование, дорожные инвестиции и точечные субсидии. Говоря о дерегулировании, чему посвящена большая часть плана, нужно отметить, что центральным элементом этого механизма является быстрый перевод коммуникаций и контроля на цифровые платформы. «Например, для строительной отрасли это просто центральная идея плана», — подчеркивает автор, также указывая, что из плана видно, как «сшиты» дерегуляция/цифровизация, слоган «Государство как сервис», изменение налогового перераспределения в пользу IT- и инновационных секторов с новой госпрограммой по развитию электронной промышленности. «Бесконфликтным» принятый план считать нельзя: значительная часть пунктов влияет на уже сложившиеся административные и бизнес-практики (это, отметим, для многих проектов Белого дома в 2004—2018 годах, видимо, было главной причиной растягивания дерегуляционных проектов на многие годы). Реализация документа в 2020 году неизбежно повысит на время число конфликтов как в бизнес-среде, работающей с государством, так и внутри госаппарата», — пишет издание.
Между тем отметим, цифровизация, конечно, могла бы вытеснить устаревшие схемы работы вместе с до сих пор существующими, судя по развитию ситуации на строительном рынке, коррупционными составляющими, более прилично называющимися административными процедурами. Однако возлагать сейчас большие надежды на скорейшее решение этого вопроса не приходится. Например, говоря о той же строительной отрасли, заметим, чиновники, ответственные за отрасль не спешат быстро избавляться от удорожающих возведению объектов процедур, видимо, так выгодно работать самим чиновникам. При этом повальная цифровизация экономики, в отличие от оцифровки баз данных, касающихся населения страны, связанных как раз с так называемым слоганом «Государство как сервис» с приставкой другого слогана «получил услугу — заплати», заставляет себя очень долго ждать. Собственно, отсюда можно увидеть и приоритеты чиновников, которые готовы с населения «содрать сто шкур», а свою «шкуру» пытаются не только сохранить, но и «натянуть чужие», чтобы «теплее» было. Кроме того, та же строительная отрасль настолько сложная в документальном сопровождении проектов, имеющих огромный массив данных, что оцифровать ее быстро будет непросто в принципе.
В целом же идеология плана правительства понятна — с помощью цифровизации сократив коррупционную составляющую, то есть сократив издержки, добиться роста экономики. Но проблема в том, что успех этой схемы зависит от точности введенных данных, которые вносят в цифровые системы люди. Многие правительства разных стран возлагают надежды на технологию блокчейн в борьбе с коррупцией, но все в один голос утверждают, что работать качественно такие системы могут лишь при соблюдении одного условия — правильности вносимых данных. Следовательно, с учетом неспешной цифровизации экономики, а по сути провала одноименного нацпроекта, и в ожидании противостояний ряда чиновников и по большому счету, так сказать, аффилированных с ними бизнесов, можно ожидать некоторых нестывок при достижении поставленных планом правительства целей. Поэтому вполне можно согласиться с выводом издания о том, что «если реализация плана будет успешной, в конце 2021 года темпы роста ВВП выше 3% должны будут наблюдаться в несколько изменившейся экономике — значимо выше мирового уровня цифровизированной, с большей глубиной финрынков, с большей устойчивостью к кризисам и с опытом быстрого выхода из одного из самых глубоких за последние десятилетия внешних шоков». Но согласиться можно, лишь слегка переставив акценты, то есть если удастся оцифровать экономику, то тогда и можно ожидать успеха от реализации плана, в ином случае — может получиться так, что в экономике страны повысится значимость или вес финрынков. Что происходит с экономикой стран, связанных по рукам и ногам финансовыми рынками, несложно догадаться, взглянув на примеры других стран.