Итак, газовая интрига разрешена. Все межгосударственные соглашения и контракты между российскими и украинскими субъектами хозяйственной деятельности подписаны.

Для российской стороны стартовые позиции в переговорах были сложными. Американские санкции остановили строительство «Северного потока – 2» на финише. Та же Ангела Меркель неоднократно заявляла, что сохранение украинского транзита является условием реализации «Северного потока – 2». Оспорить решение Стокгольмского арбитража российской стороне не удалось, а срыв поставок российского газа в Европу грозил Газпрому многомиллиардными исками.

В этом контексте нужно рассматривать и самый сложный для российской стороны пункт состоявшихся договорённостей – о согласии Газпрома выплатить 3 млрд. долл. согласно решению Стокгольмского арбитража. Причем деньги были переведены Нафтогазу уже 29 декабря. Очевидно, что для российской стороны данная уступка была болезненной. Однако не получила ли российская сторона за свою главную и чувствительную уступку достаточные компенсации в других разделах пакетного соглашения?

Принятие и выполнение Газпромом судебных решений было принципиально важно для руководителей Нафтогаза Александра Коболева и Юрия Витренко, ещё год назад успевших получить по 7,5 млн. долл. премии за судебную победу над Газпромом, а после перевода денег оперативно начисливших себе ещё 26 млн. долл. А когда для одной из сторон так важен один из пунктов сделки, она, как правило, готова на ощутимые уступки в других пунктах.

Первоначально украинская сторона настаивала на том, что новый контракт должен быть заключён на 10 лет при прежних объёмах поставок, то есть примерно 90 млрд. м3 в год и при значительном увеличении тарифов за прокачку. В итоге был заключён контракт на 5 лет, согласно которому минимальный объём транзита через Украину в 2020 году составит 65 млрд. кубометров, в 2021-2024 годах – по 40 млрд. кубометров.

При этом неоднократные заявления Москвы о заинтересованности в украинском транзите в будущем не были фигурой речи. Ведь максимальная мощность всех «неукраинских» путей доставки российского газа в Европу, действующих и строящихся, составляет порядка 230 млрд. м3, а экспорт Газпрома в Европу в 2018 году составлял 200 млрд. м3.  При этом газопроводы не могут всё время работать на максимальном режиме, их нужно останавливать на ремонт и профилактику, есть и логистические сложности – из идущего в Турцию «Голубого потока» газ в другие страны не доставишь, а, скажем, для Венгрии, Словакии, Австрии даже при запуске всех «перемычек» доставка через «потоки» не выглядит оптимальной. Наконец, текущий спрос на газ сильно зависит от сезонного фактора.

И это, не говоря о том, что в России рассчитывают и дальше увеличивать объёмы поставок в Европу. Поэтому 40 млрд. – это практически тот объем, который изначально предлагала российская сторона (30 млрд. кубов). Его увеличение на 2020 год до 65 млрд. обусловлено тем, что, как уже очевидно, на запуск «потоков» на проектную мощность и создание их наземных веток, доводящих газ до всех потребителей, теперь понадобится дополнительное время.

И еще об одном аспекте. Межправительственное пакетное соглашение не предусматривает прямых поставок российского газа на Украину, что неоднократно предлагала Москва. Речь идёт лишь о возможности рассмотрения этого вопроса в будущем (промелькнула информация, что переговоры по данному вопросу пройдут в первом квартале 2020 года).

Это означает, что газ, закупаемый Украиной для собственных нужд (порядка 10 млрд. м3) через европейских посредников будет учитываться как транзит через территорию Украины, т. е. реальные объёмы транзита будут на указанную цифру меньше. Особо отмечено также, что закупаться газ будет без всяких скидок, по цене европейского хаба в Баумгартене (Австрия). А ведь в Европе с учётом транспортного плеча в 2 тыс. километров он ощутимо дороже, чем стоил бы на российско-украинской границе без всяких выкрутасов.

Это типично украинская «перемога», показывающая, что для Киева избежать обвинений со стороны домашних радикалов в «зраде», которые последовали бы в случае принятия предложения России о скидке, важнее реальных экономических выгод.

Главным же вопросом, который разрешался при окончательной проработке контрактов, оставался тариф за прокачку, по которому и можно сделать окончательные выводы о том, чем для сторон закончился переговорный процесс.

Поздно вечером 30 декабря президент Зеленский разместил пост в соцсетях: «Украина подписала контракт на транзит газа на пять лет, в течение которых мы получим минимум более $7 млрд.» Далее просчитать несложно. Ныне, прокачивая 90 млрд. м3, Украина получает порядка 3 млрд. долларов. 7 млрд. за 5 лет – это в среднем более чем вполовину меньше, чем сейчас. При этом минимальный объём прокачки за 5 лет по контракту (65+4×40=225) – это как раз половина от нынешних объёмов. То есть тариф практически не вырос.

Глава "Нафтогаза Украины" Андрей Коболев признал: «Для Газпрома тариф почти не меняется на гарантированные объемы. На объемы, которые они будут заказывать в дополнение к этому, он будет больше» (если такие объёмы потребуются).  Коболев заявил, что прописанную в контракте между Нафтогазом и Газпромом тарифную ставку он назвать не может из-за требования конфиденциальности, но вскоре появилась достоверная информация, что тариф вырастет на 8%. И это фиксированный тариф на все время действия контракта, притом что транзитные тарифы в Европе имеют стойкую тенденцию к росту.

Очевидно, что и за транзит переплачивать российской стороне не придётся: с вводом в строй «потоков» по украинской ГТС будет прокачиваться газ только тем потребителям, для которых этот маршрут является оптимальным, плюс использование украинской ГТС как резервной мощности.

Полагаю, что 3 млрд. долл., которые все равно пришлось бы выплачивать, чтобы Газпром не столкнутся с арестами активов по всей Европе (аресты уже начались) и новыми исками, – разумная цена за такие условия контракта.

Нафтогаз уже объявил и явно «не от хорошей жизни» о создании специального информационного канала с целью «противостоять кремлёвской пропаганде». В первом же сообщении говорится: «Достижение этого результата (естественно, «перемоги». – А.К.) стало возможным благодаря системной работе команды Нафтогаза, направленной на разъяснение рисков строительства «Северного потока - 2», введение правительством США против него санкций, качественному проведению анбандлинга и эффективной работе Нафтогаза в арбитражах».

Что же касается американских санкций, то даже антироссийски настроенные источники пессимистичны относительно их действенности. Только что последовало разъяснение Датского энергетического агентства (ДЭА): «Разрешение распространяется на конкретные работы по прокладке трубопровода, а не на конкретные суда. В разрешении указано: "предполагается, что укладка будет осуществляться с использованием судна-постановщика, оборудованного системой динамического позиционирования (судно DP)"». По словам представителя агентства, ДЭА попросило компанию Nord Stream 2 AG обратиться к агентству, если трубопровод останется незавершённым на датском континентальном шельфе: «Это необходимо для того, чтобы трубы оставались в целости и сохранности. Когда Nord Stream 2 AG вступит в диалог с ДЭА, будет дана конкретная оценка, смогут ли они использовать иные, не DP-суда, для укладки труб».

Иными словами, датчане готовы к диалогу, а озабоченность последствиями того, что газопровод может остаться незавершённым, выглядит как заранее данный ответ критикам положительного решения.