В конце апреля — начале мая 2019 года в «Нафтогазе» сообщили о намерении забронировать у «Газпрома» мощности для транзита 60 млрд кубометров газа в год. При этом минимальный срок контракта в украинском намерении составлял не менее десяти лет.

Практическая часть послания предназначалась Европе и Москве, вторая же смысловая нагрузка явно писалась для внутреннего потребления. В ней, в частности с привычным для Украины пренебрежением к логике сообщалось, что желание и далее сотрудничать с Москвой вызвано исключительно тем, что после введение в строй газопроводов «Северный поток-2» и «Турецкий поток», а, следовательно, и возможного прекращения транзита через Украину, вероятность военного конфликта со стороны России «значительно возрастет».

И якобы для того, чтобы не потерять «сдерживающий фактор» против «потенциальной российской агрессии», Киев, по словам исполнительного директора «Нафтогаза», и идет на сделку со своей совестью. Разумеется, реальное положение дел на сегодня совершенно другое.

В действительности, украинской стороне как никому другому известно, что без российского голубого топлива «Нафтогаз» не имеет технической модели для дальнейшей работы ГТС. Как говорится в подобном случае, страну на карте не передвинуть, а потому после прекращения транзита из России украинский маршрут можно умножать на ноль.

Откидывая идеологическую составляющую, на поверхность проступают типичные для Украины мотивы. Дело в том, что для рентабельности украинской ГТС при нынешних тарифах на транспортировку необходимо, минимум, 60 млрд кубометров газа в год. И не случайно именно эта цифра фигурирует в планах Нафтогаза.

Другими словами, делая нынешнее предложение с такими цифрами Киев пытается вытребовать у Москвы еще 10 лет оплачиваемой Россией жизни. 60 млрд кубометров газа сроком на 10 лет – это дивиденды в размере нескольких процентов ВВП ежегодно, и такое их количество позволит свалить все проблемы изношенной ГТС на Москву.

Тем не менее, мечтам Украины, судя по нынешней тенденции явно не суждено сбыться. Желания Киева одной рукой «воевать» и проявлять русофобию, а другой сетовать на то, что Москва отказывается спонсировать его инициативы к концу 2019 года, встретятся с суровой реальностью. С наличием «Турецкого потока» и «Северного потока-2».

Дело в том, что хотя Вашингтон и проводит тактику усиленного психологического давления, дабы подтолкнуть Россию к подписанию договора на условиях прокачки 60-70 млрд кубометров газа через Украину в год, Москва успешно действует на опережение.

По словам замначальника департамента внешнеэкономической деятельности «Газпрома», темпы строительства на начало мая оказались гораздо выше прогнозируемых, а это, по словам представителя компании, позволяет говорить о том, что проект будет реализован уже к концу 2019 года. То есть тогда, когда и было запланировано.

Вопреки всем попыткам задержать строительство и сдвинуть его на более дальний срок, игр вокруг Третьего энергопакета и прочих деструктивных западных шагов, дата окончания договора с Украиной имеет все шансы оказаться более поздней, нежели ввод СП-2. А в этом случае ни о каком шантаже уже не может быть и речи.

Общая длина первой нитки Северного потока (СП-1) составляет порядка 1200 км, а часть, уложенная на сегодня в проекте СП-2 – 1125 км. Как несложно заметить, достроить осталось относительно немного, и шансы начать эксплуатацию к концу года действительно есть.

Помимо этого, не в пользу игр Украины вокруг попытки срыва поставок российского газа в ЕС теперь играют и рекордные запасы ПХГ в самой Европе, а также наличие имеющихся СПГ мощностей.

Украина годами и всеми силами добивалась того, чтобы никаких иных отношений с Москвой, кроме рыночных, у страны не было. Однако как только Россия действительно прекратила играть в братские игры и перешла к рыночным методам в вопросе газа, Киев тут же оказался искренне возмущен. Нынешняя позиция России по вопросу поставки энергоносителей, в отличии от украинской, олицетворяет собой сугубо рыночные отношения. Именно в рамках таких подходов российская сторона готова сохранить украинский транзит.

Условий выставляется всего несколько. Во-первых, транзит сохранится только в случае коммерческой целесообразности. Во-вторых, лишь в минимальных объемах. А, в-третьих, газ должен продаваться на границе России и Украины, а не Украины и ЕС.

Это означает, что никаких гарантий и тем более долгосрочных договоров при нынешнем украинском подходе у России быть попросту не может, не говоря уже о целесообразности подобных шагов при наличии претензий в Стокгольме.

Москва готова оставить минимальный объем прокачки газа исключительно при наличии покупателей с той стороны. То есть тех, кому более выгоден украинский маршрут, нежели новый СП-2 ввиду его географии. Например, Словакии, которая при прекращении поставок через Украину желает сохранить хотя бы частичную транзитную роль. Тоже самое касается и других младоевропейцев.

С этой точки зрения, сохранение минимальной транзитной составляющей через украинскую ГТС, о которой не раз говорил Владимир Путин, выгодно и самой России, и ЕС.  Для Москвы – это валютные доходы, а для Европы – дополнительный аргумент и формальное оправдание в скором прекращении дотационной политики.

В этом вопросе куда более выгодные по цене российские энергоносители являются ощутимым подспорьем, да и аргументы в вечном недовольстве Прибалтики и Польши также важны.

Тем не менее, в данном случае речь идет о минимальных объемах газа, то есть о цифрах гораздо меньших, нежели рентабельность украинской ГТС. Для Киева это означает, что ему придется вкладывать собственные деньги и при этом практически не получать дармовой доход. То есть, ГТС становится планово убыточной. Привыкшая к внешнему спонсированию и паразитированию на российской экономике Украина крайне не желает совершать этот ход.

Кроме того, для нашей страны сохранение минимальной прокачки газа, о которой не раз говорил президент, сулит доходы не только от украинского рынка сбыта, но и от восточной части ЕС. Транзитные риски в этом случае будет нести покупатель, а доход номинироваться в евро, что в условиях нынешней ситуации вокруг доллара США само по себе немаловажно.