На неудачное выступление министра экономики Максима Орешкина в Госдуме РФ трудно смотреть как на частный случай. Вопрос в том, насколько далеко заходить в обобщениях.

Напомним, 6 марта министр в ходе правительственного часа не смог ответить на ряд простых вопросов спикера ГД Вячеслава Володина о национальных проектах (сколько денег доведено до регионов, сколько будет выделено до конца года) и был отправлен обратно в свое министерство изучать тему. Между тем нацпроекты еще год назад в послании Федеральному собранию подавались Владимиром Путиным как основа экономической политики, что было подтверждено и на его осенней пресс-конференции.

Казус с Орешкиным похож на конфликт поколений. Вячеслав Володин — человек того поколения политиков, которые строили свою карьеру в реальном мире и опираясь на реалии. Этому поколению еще присуща строгость суждений, в том числе опора на цифры. У Путина, кстати, тоже отличная память на цифры, присущая, между прочим, не только представителям КГБ, но и, в неменьшей степени, советским партийным начальникам. А Орешкин конкретных цифр, касающихся не обобщенных сравнений с внешним миром, а конкретных проектов, не помнит и, судя по всему, не знает. И уж если Егора Гайдара с соратниками премьер-министр России Виктор Черномырдин называл «мальчиками в розовых штанишках», то как он назвал бы нынешнего министра экономики, воображение подсказать не берется.

Но дело не только и не столько в поколенческой деградации, которую старшие любят приписывать младшим и которая часто оказывается мнимой. Между поколениями участников ставшего знаменитым думского диалога есть и идеологическая разница. Кандидат технических наук с диссертацией «Разработка и обоснование параметров весового дозирующего устройства стебельных кормов», в 1990 году ставший депутатом Саратовского городского совета, Вячеслав Володин биографически выглядит типичным представителем той самой научно-технической интеллигенции, которая «делала перестройку». Это были люди с идеалами, не обязательно демократическими, но верившие в прогресс и, как правило, в страну. Сегодня таких обычно называют технократами, и они не говорят об идеалах, если их не спрашивают.

Максим Орешкин в 2002 году окончил Высшую школу экономики, потом работал в ЦБ, а после этого в банковском бизнесе. Это, опять-таки, очень типичный путь — либерального экономиста-управленца.

Либеральные экономисты — люди, которые, собственно, и перехватили управление у советской партийной и технократической элиты. Считается, что они имеют некое, сродни сакральному, понимание того, как устроена постсоветская экономика. Критик скажет: да, только сами эти ребята могут разобраться в своих авгиевых конюшнях. Объективным фактом и важным фактором является то, что они причастны к глобальной экономической элите, успели уже поучиться по одним с ней учебникам и вхожи через неформальные связи в международные финансовые организации.

А поскольку тридцать без малого лет назад в тогдашней советско-российской элите возобладало настроение, что экономика СССР, а потом и России должна была, без всяких условий и преференций, стать частью мировой, то получилось, что предпочтительными управленцами являются те, кто способен организовать интерфейс между российской и мировой экономикой и на этом успокоиться. Хотя давно уже автор «перестройки» Горбачев сказал и такое: «[Мы,] прямо скажем, рассчитывали, что нас на руках будет носить развитый Запад. Да нету! Это иллюзия, утопия, никто никого нигде не будет носить».

Не стоит, конечно, делать совсем уж далеко идущие выводы из одного случая в Госдуме. Возможно, министр не так понял задачу (в прессе появлялось, например, такое объяснение, что он написал в Думу предложение отчитаться за 2018 год, ему оттуда написали предложение дать видение на 2019-й, и эти письма как-то неудачно разминулись). Возможно, такова специфика управления нацпроектами. Ими руководят президент и премьер, а министр «всей экономики» в данном случае лишь отвечает за парочку из них. Правда, это заставляет подозревать, что нацпроекты не существуют как целостная система развития экономики.

Но роль случайностей в истории такова, что в нее и насморк Наполеона вошел, так что «казус Орешкина» тоже вполне может оказаться знаковым событием. Ведь вопросы ему были заданы, формально говоря, от имени российского народа, чьим представительным органом является парламент. И это были вопросы о будущем, хотя бы ближайшем. А он не знал, что ответить.