Долгое время считалось, что инновации, как и деньги, любят тишину. Компании генерировали идеи и разрабатывали продукты, опираясь на собственные силы, и не спешили афишировать полученные результаты. Но затем эта модель дала сбой. Скорость вывода продуктов на рынок сокращалась, и неповоротливые корпорации начали отставать в технологической гонке. Стало ясно, что закрываться в  собственном панцире  – себе дороже. Гораздо проще было приобрести нужные технологические решения на рынке, чем тратить время и деньги на то, чтобы еще раз изобрести велосипед.

Внутри крупной корпорации сложно придумать что-то революционно новое, поэтому крупный бизнес нуждается во внешних решениях, считает директор бизнес-инкубатора «Ингрия» Полина Лукьянова.

Эти решения могут предложить и инновационные к ластеры. «В Санкт-Петербурге есть примеры, когда маленькие компании обгоняют по технологиям больших корпоративных монстров. Например, резидент бизнес-инкубатора «Ингрия» 3DSLA.RU первым в России начал делать 3D-принтеры, печатающие по металлу. Их продукция конкурентоспособна по качеству, и в этом смысле они обогнали «Роснано» и «Росатом», у которых были схожие задачи», – уточняет Полина Лукьянова.

Закон спроса и предложения

Поставщиками технологий для отраслевых гигантов во всем мире, как правило, выступают стартапы. Для бизнеса сотрудничество с ними – способ держать руку на пульсе, получая с рынка прорывные разработки. Стартапам же такая кооперация дает возможность получить ресурсы для улучшения своего продукта.

В Санкт-Петербурге, как и  в России в целом, эта гладкая в теории схема далеко не всегда работает на практике. Отечественный бизнес часто стремится контролировать всю производственную цепочку, не привлекая субподрядчиков. Или не готов инвестировать в проекты, которые оправдают себя в длинном горизонте, предпочитая заниматься повседневными вещами. Наконец, встречаются случаи, когда большие игроки просто склонны почивать на лаврах, считая, что у них все хорошо. «У корпораций нет мотивации к инновациям. Например, когда их обязали тратить определенный процент средств на инновационные разработки, они стали покупать вентиль не с десятью, а с двенадцатью перемычками. Дальше этого практически не заходит», – подтверждает экс-заместитель гендиректора ГК «Геоскан» Евгений Семенов.

Стартапы тоже есть в чем упрекнуть. Нередко они бывают оторваны от рыночных реалий или представляют собой кальку с зарубежных продуктов, не неся какой-либо новизны. Оставляет желать лучшего и качество их проработки. «В последнее время все чаще приходится слышать, что спрос на инновации низок. И гораздо реже – что предложение инноваций, в развитие которых хочется инвестировать, совсем невелико. Но в условиях рынка спрос и предложение адекватны. Следовательно, либо предлагаемые инновации переоценены, либо недостаточно состоятельны», – подчеркивает директор по стратегическому маркетингу GS Group Андрей Безруков.

Отсутствие интереса корпораций к стартапам создает нехватку денег на венчурном рынке. По сути, когда инновационный бизнес достигает зрелой стадии, он упирается в потолок. Дальше развиваться ему становится просто некуда: найти стратегического инвестора сложно, а размещение акций на бирже для стартапов пока в диковинку. «Отсутствие большого числа потенциальных стратегических инвесторов, заинтересованных в покупке высокотехнологичных бизнесов, по-прежнему остается одним из главных ограничений российской венчурной индустрии», – констатируют в своем обзоре венчурного рынка PwC и Российской венчурной компании (РВК). Опыт последних лет показывает, что стартапы в основном приобретают ИТ-гиганты, вроде «Яндекса» и Mail.ru Group, тогда как остальные обходятся без привлечения технологий извне.

ИТ-сфера вообще ходит у инвесторов в любимчиках. Как по объему, так и по количеству сделок она в разы опережает остальные сегменты венчурного рынка. Меньше других повезло промтеху: за прошлый год здесь состоялась всего 21 сделка – против 110 в ИТ-отрасли, подсчитали в PwC и РВК. Желание вложиться в реальный сектор у инвесторов отбивает более высокая стоимость и длительная окупаемость таких проектов. Как следствие, частные фонды, специализирующиеся на инвестициях в промтех, на рынке можно пересчитать по пальцам двух рук, следует из доклада RB Partners и  E&Y.

«Мне известны случаи, когда пакеты НИРов и НИОКРов, созданных за государственный счет, лежат невостребованными. Это действительно инновационные вещи, которые требуют дополнительного финансирования, но им не нашлось места в промышленности», – добавляет Евгений Семенов.

Новая надежда

Надежды промтеха на приток инвестиций в основном связаны с крупными промышленными группами. На Петербургском международном экономическом форуме президент России Владимир Путин призвал их расширять партнерство со стартапами. «Нужно создать у себя подразделения, которые будут предметно работать со стартапами и  малыми инновационными компаниями, а также венчурные фонды, чтобы финансировать такие проекты», – отметил он, добавив, что у крупного бизнеса должен быть четкий правовой механизм покупки или вхождения в капитал малых инновационных компаний.

Корпорации, похоже, восприняли выступление президента как руководство к действию. В частности, свой венчурный фонд собираются создавать в Объединенной судостроительной корпорации (ОСК). «В ОСК уже запущен процесс создания венчурного фонда: руководство корпорации проводило соответствующие совещания, результатом которых в ближайшее время станет принятие окончательного решения о той или иной юридической форме венчурного фонда ОСК», – сообщил «Эксперту Северо-Запад» вице-президент Объединенной судостроительной корпорации по техническому развитию Дмитрий Колодяжный. По его словам, на повестке дня также стоит выработка финального решения о принципах отбора и финансирования инновационных проектов, а также о распределении внутренних ролей при реализации программ поддержки инновационных стартапов.

Инвестиции в  стартапы со стороны компаний с государственным участием стимулирует развитие венчурного рынка, уверена Полина Лукьянова. «В  отличие от венчурных фондов, для корпораций важны не только масштабы рынка, но и локальные решения. Например перед предприятиями военно-промышленного комплекса стоит задача увеличить долю выпуска гражданской продукции. Эти предприятия выходят на рынок инноваций, и им интересны решения, которые позволят им перенастроить производственные линии на выпуск гражданской продукции», – отмечает она.

Опыта создания венчурных фондов у государственных корпораций пока немного. С  инновационным бизнесом они в основном работают более традиционными методами, заказывая у них исследования и разработки, а иногда и передавая на аутсорсинг часть производственных функций, следует из доклада Министерства экономического развития России, Высшей школы экономики и РВК, посвященного анализу инновационных программ госкомпаний. На венчурном рынке сейчас заметен, пожалуй, только Росте леком. В прошлом году принадлежащий госкорпорации венчурный фонд «КоммИТ Кэпитал» закрыл несколько сделок. В частности, компания вошла в капитал петербургского производителя софта Raidix.

Госкорпорации менее склонны к рискованным или плохо предсказуемым коммерческим действиям, чем частные инвесторы, считает Андрей Безруков. «Стартапы и  инновации  – это всегда риск, который частный бизнес может себе позволить в большей мере. Кроме того, госкорпорациям организационно сложно выстроить работу с небольшими, относительно молодыми структурами. Если же крупная госкомпания намерена инвестировать в новый проект, то это решение должно пройти большую цепочку согласований и утверждений в различных структурных подразделениях», – отмечает он.

Зато на рынке становятся заметны частные венчурные фонды, основанные корпорациями. Собственное венчурное подразделение, например, есть у GS Group. Венчурный фонд компании GS Venture инвестирует до 300 млн рублей в проекты в области телевидения, производства электроники, видеоконтент.

«Использование модели венчурного финансирования дает большую свободу для маневра. А, кроме того, если проект в целом не удался, есть возможность выйти из него, хоть и с потерей вложений. При поглощении же ответственность за проект принимается корпорацией полностью. Кроме того, и затраты значительно выше. При поглощении нужно изначально быть уверенным и в жизнеспособности, и в окупаемости проекта, и в его необходимости для корпорации», – говорит Андрей Безруков.

Высокая мода

Создание корпоративных венчурных фондов постепенно становится массовым явлением. По подсчетам RB Partners и E&Y, в 2016 году начали работу более пяти новых корпоративных венчурных фондов, и произошло около 30 выходов из проектов. Среди них появляются и фонды, готовые работать с промышленными технологиями.

Мода на венчурные инвестиции добралась даже до консервативных по своей природе банков. До последнего времени они держались в стороне от высокорисковых бизнесов, но постепенно осторожность сменилась на интерес. Свой венчурный фонд запустил Банк «Санкт Петербург». Венчурное подразделение компании уже провело несколько сде- лок, инвестировав в интернет-гипермаркет детских товаров Babadu.ru и сервис для онлайн-бронирования путешествий OneTwoTrip. Всего в течение семи лет объем программы прямых и венчурных инвестиций составит 150 млн долларов, говорит заместитель председателя правления банка Владимир Реутов.

Среди федеральных банков корпоративными венчурными фондами обзавелись Сбербанк, Промсвязьбанк. Сфера их интересов также шире, чем финансовые технологии. Венчурный фонд Сбербанка SBTV Fund I хоть и  был сосредоточен на финансовых технологиях, но вкладывался и в такие проекты, как сервис вызова такси Uber. Круг интересов второго венчурного фонда, создание которого в прошлом году анонсировал Сбербанк, еще шире. Он будет инвестировать в искусственный интеллект, биометрические технологии, кибербезопасность, большие данные, предиктивную аналитику.

«Банки все больше становятся глобальными интеграторами и активно выходят в новые ниши. Изначально их интересовали конкретные решения в области финансовых технологий, которые они могли бы применить у себя. Сейчас они ищут новые формы взаимодействия с клиентами, и финтех-стартапы не всегда могут ответить на этот запрос», – заключает Полина Лукьянова.

Суммы, которыми располагают банки,  – серьезная величина в  масштабах венчурной индустрии. Скажем, заявленный бюджет инвестпрограммы Банка «Санкт-Петербург» превышает объем Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ). А между тем на последний приходится около 45% от всех венчурных инвестиций.

Склонить чашу весов

Еще один вариант получения инноваций извне – поглощение технологичных бизнесов. Чаще всего это делается для продвижения на существующем рынке или для покорения новых. Пример такой сделки – покупка «Техносилой» интернет-ритейлера E96, позволившая компании нарастить долю продаж в Интернете и усилить позиции на Урале и в Сибири.

Параллельно с этим частный бизнес ищет новые модели работы со стартапами. Одни, как группа ИКЕА, создают корпоративные бизнес-акселераторы, через которые ищут интересные проекты. Другие, как группа «Объединенные машиностроительные заводы» (ОМЗ), большая часть активов которой расположена в Санкт-Петербурге, открывают бизнес-инкубаторы. Машиностроительной компании он необходим для того, чтобы доводить до ума интересные идеи и  встраивать их в  производственный процесс. Помимо внутренних проектов, которые предлагают сотрудники компании, бизнес-инкубатор также оказывает консультационную и менторскую поддержку сторонним инициативам.

Относительно новая форма взаимодействия со стартапами – хакатоны, или форумы для разработчиков. Участники таких мероприятий делятся на команды, после чего в формате мозгового штурма генерируют новые идеи и проекты, которые потом выносятся на суд жюри. Такие мероприятия нужны бизнесу для поиска свежих идей или удовлетворения кадровых потребностей. Чаще всего хакатоны организуют ИТ-компании: в Санкт-Петербурге их проводили Luxoft, EPAM.

Судя по всему, ближайшее будущее промышленного сектора Санкт-Петербурга, инновационных кластеров будет определяться развитием текущих инвестиционных тенденций. А  именно тем, созреют ли стратегические инвесторы и корпоративные венчурные фонды для расширения присутствия на венчурном рынке или нет. Если чаша весов склонится в пользу первого варианта, то рынок, очевидно, ожидает устойчивый рост.

Санкт-Петербург