Союз неравных: в то время как Китай наращивает экономическую мощь, Россия пытается извлечь максимальную пользу из сложного положения

Союз неравных: в то время как Китай наращивает экономическую мощь, Россия пытается извлечь максимальную пользу из сложного положения

Подпись к изображению: Владимир Путин и Си Цзиньпин во время саммита ОПОП в Пекине, 15 мая 2017 года

Две недели назад Китай приветствовал около 30 мировых лидеров в Пекине, чтобы представить свой амбициозный инфраструктурный проект «Один пояс, один путь», или ОПОП, и российского президента Владимира Путина принимали там как почетного гостя. На трибуне он позитивно отозвался о запланированной гигантской сети морских путей, портов и связанных с ними объектов, стоимостью в триллион долларов, заявив, что это «остро необходимые сигналы» стабильности в условиях политической неопределенности, охватившей мировую экономику. Однако, взвешенная похвала Путина в значительной мере отражает необходимость для России извлечь максимум пользы из плохой ситуации: ведь Москва углубляла свои связи с Китаем в последние годы из-за того, что ее экономика страдала от санкций и низких цен на нефть, а отношения с Западом были в лучшем случае напряженными. Тем не менее, Россия слишком хорошо осознает, что китайский «проект века», в случае его успеха и выхода на мировую арену, изменит международный баланс сил таким образом, что неравенство между двумя странами станет лишь еще более отчетливым. Китайско-российские отношения становятся все более ассиметричными, и Россия является слабым партнером. Гораздо менее ясным является то, как на эти отношения может повлиять самая мощная западная держава, воспринимающая ОПОП как угрозу а Китай, как соперника, а именно – Соединенные Штаты Америки.

Ухабистый путь (и пояс)

Хотя отношение Москвы к ОПОП за последние два года потеплело, среди российских политических элит по-прежнему существует серьезная обеспокоенность в связи с этим проектом, известным также под названием «Новый шелковый путь». При этом попытки  реального сотрудничества между странами прекращаются, опять же в значительной степени из-за того, что экономическая мощь Китая многократно превосходит российскую. Кремль официально не признал ОПОП, когда проект был впервые предложен в 2013 году, а также сначала отклонил приглашение Китая присоединиться к Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций (АБИИ), главному гаранту проекта. Решение китайского президента Си Цзиньпина объявить об инициативе ОПОП во время государственного визита в Казахстан и выделение Центральной Азии как приоритетного региона для инвестиций стало для многих членов российского политического класса сигналом о том, что Китай намерен посягнуть на зону «особых интересов» России. Проект также рассматривался как фактор, ставящий под вопрос жизнеспособность Евразийского экономического союза, собственной интеграционной схемы Кремля на постсоветском пространстве.

Однако, поскольку финансовое и политическое давление на Россию после украинского кризиса усилилось, Кремль пришел к выводу, что у нег нет другого реального варианта, кроме присоединения к ОПОП. (Некоторые российские эксперты приписывают это решение убедительным аргументам вице-премьера Игоря Шувалова, который убедил Путина в том, что сотрудничество отвечает жизненно важным интересам России). Кремль отменил свое первоначальное решение относительно участия в АБИИ, а затем Россия и Китай объявили о своем намерении координировать процессы планирования в ЕАЭС и ОПОП.

Однако, на сегодняшний день попытки интеграции этих двух структур остаются на рудиментарном уровне. Крупнейшей инвестиционной сделкой в России с использованием фондов ОПОП стала покупка 9,9 процентов акций проекта сжиженного природного газа «Ямал» в Арктике, а также 12-миллиардный кредит этому проекту от двух китайских банков, которые вступили в сделку после того, как российские партнеры проекта оказались под действием западных санкций. Тем временем, переговоры между Россией и Китаем по поводу строительства высокоскоростной железной дороги Москва-Казань погрязли в спорах. Согласно первоначальному соглашению, эта магистраль должна была продолжиться через Сибирь до Пекина, однако затем китайцы решили проложить ее через Казахстан, тем самым сократив время в пути на две трети. Короче говоря, надежды России на щедрое китайское финансирование инфраструктурных проектов были сильно умерены осознанием того, что китайские инвесторы ориентируются не столько на дружбу, сколько на прибыль.

Большой сосед, серьезный конкурент

Слабые стороны России в конкурентной борьбе с Китаем на постсоветском пространстве ясно проявились также в развитии инициативы «Новый шелковый путь». Общий торговый оборот с Китаем у бывших советских республик Центральной Азии, как правило выше, чем у России. Лидеры этих стран, трое из которых присутствовали на форуме в Пекине, стали восторженными сторонниками проекта ОПОП. В отличие от России, Казахстан активно разработал комплексный план развития инфраструктуры и стал крупнейшим получателем финансирования из Китая. Даже Беларусь заметно увеличила свой товарооборот с Китаем, включая финансирование совместного индустриального парка «Великий камень» под Минском, целью которого является локализация китайских производителей в непосредственной близости от европейских рынков. Кроме того, ОПОП отвлек внимание Китая от Шанхайской организации сотрудничества, не особенно прочной группировки, включающей Китай, Россию и четыре из пяти государств бывшей советской Средней Азии. Кремль, прекрасно осознавая свою неспособность экономически конкурировать с Китаем, переработал свою концепцию отношений с Центральной Азией, объявив о разделении труда, в котором Россия обеспечивает гарантии безопасности, в то время как Китай предоставляет необходимый капитал. Однако, эта декорация не меняет реальности растущего китайского присутствия в регионе, что в то же время указывает на ослабление влияния России.

Отношения становятся теплее, но предостережений все больше

Несомненно, за последние несколько лет российско-китайские отношения значительно укрепились. Это проявляется не только в риторике и символических жестах, таких как дань уважения Путину на форуме ОПОП, но и в готовности Кремля предоставить Китаю расширенный доступ к инвестиционным возможностям в России, в особенности в энергетическом секторе. Кроме того, осуществляются планы, связанные с арендой земли на российском Дальнем Востоке, а также ослабляются ограничения в сфере продажи высокотехнологичных вооружений. Российско-китайские отношения усиливаются также личной близостью между Путиным и Си Цзиньпином и их общими позициями по важнейшим международным политическим вопросам, особенно в отношении гегемонистской роли Соединенных Штатов. Тем не менее, как отметил аналитик Карнеги-центра Александр Габуев, широко разрекламированный разворот России к Китаю в основном является реакцией на западные санкции из-за кризиса в Крыму и восточной Украине. Хотя Россия и Китай становятся все более взаимозависимыми, Россия больше нуждается в Китае, чем Китай в России.

Вашингтон тоже отнюдь не является поклонником ОПОП

Следует отметить, что США, как и Россия, рассматривает ОПОП как потенциальную угрозу, но положение Вашингтона позволяет ему идти иным путем, чем Москва. В то время как Россия изменила свою первоначальную реакцию на ОПОП, пойдя на прагматичные уступки, Соединенные Штаты в отличие от нее в основном воздерживались от прямого взаимодействия. Аналитик в сфере безопасности Гэл Лафт отмечает, что американские и китайские чиновники выделили более ста областей потенциального сотрудничества и экономического взаимодействия в ходе заседаний Американо-китайского стратегического и экономического диалога на 2015-2016 год, ни разу не упомянув при этом ОПОП. Вашингтон принял более активную тактику в отношении китайских планов по созданию АБИИ, стремясь отговорить другие государства от членства в этом банке. Эта попытка в основном провалилась, так как даже близкие союзники Америки, за исключением Японии, решили присоединиться к Китаю и вступили в банк. Более того, политика «разворота к Азии» президента Барака Обамы коренилась в продвижении Транс-Тихоокеанского партнерства (ТТП), которое намеренно не включало Китай. На фоне всей своей интернационалистской риторики, администрация Обамы была удивительно откровенна в своих объяснениях важности ТТП, повторив несколько раз в различных форматах: «Мы не можем позволить таким странам как Китай писать правила мировой экономики».

Хотя азиатская политика администрации Трампа все еще разрабатывается, антикитайская позиция нового президента США парадоксальным образом увеличила шансы Китая на более существенное влияние на мировой арене. Во-первых, Трамп остался верен своему предвыборному обещанию выйти из ТТП, тем самым обеспечив Китаю беспрецедентную возможность расширить свою роль в Азии, главным образом благодаря ОПОП. В качестве замены ТТП, Китай продвигает Региональное всеобъемлющее экономическое партнерство (РВЭП), соглашение о свободной торговле, объединяющее 10 государств-членов АСЕАН и шесть крупных партнеров. Во-вторых, амбивалентность Трампа в отношении свободной торговли и его критика негативных последствий глобализации также дают Китаю возможность превратиться в главного покровителя глобализации на мировом уровне. Осенью 2016 года и особенно в своей речи на экономическом форуме в Давосе в январе 2017 года, Си Цзиньпин предстал в виде пламенного и откровенного защитника свободной торговли и рыночной экономики, сколь бы иронично это ни выглядело, когда речь идет о лидере коммунистического государства. Европейцы хранили полное молчание: Западные лидеры по большей части не принимали участия в форуме ОПОП, к тому же, как сказано в одном недавнем докладе, бюрократичность ЕС, чрезмерное регулирование и отсутствие гибкости не позволяют ему играть более значительную роль в евразийских интеграционных проектах.

«Пояса и пути», ведущие к новому мировому порядку?

ОПОП ярко символизирует структурные изменения, происходящие в распределении влияния на международной арене, причем Китай становится все менее застенчивым в своих претензиях на мантию глобального экономического лидерства, Россия пытается найти свое место рядом с таким мощным игроком, а Америка до сих пор ведет себя так, что миру остается лишь строить догадки о ее роли в этом «треугольнике». При Си Цзиньпине Китай отказался от изречения, приписываемого Дэн Сяопину, «держаться в тени и выжидать подходящее время». Си Цзиньпин послал сигнал об изменении амбиций Китая еще в 2013 году во время встречи с Бараком Обамой, когда объявил о «новом типе отношений между великими державами. Его выступления в Давосе и на форуме ОПОП свидетельствуют о дальнейших претензиях на лидирующую роль Китая в мировой экономике, особенно на фоне бездействия со стороны США. Тем временем, Россия при Путине демонстрирует поразительную способность добиваться успеха, несмотря на слабые изначальные позиции, однако в отношениях с Китаем это часто означает не более чем риторику. Задача Путина заключается в том, чтобы договориться о роли России в формирующемся новом мировом порядке, где экономические возможности, вероятно, во многих отношениях заменят традиционные представления о мощи государства, измеряемой военной силой. Кроме того, Путин сталкивается с Китаем еще и в качестве непосредственного соседа, (наибольший дискомфорт от этого ощущается на российском Дальнем Востоке) чьи региональные амбиции часто пересекаются с интересами России на постсоветском пространстве. Несмотря на неустанный акцент китайской риторики на сотрудничестве, опирающемся на стремление к взаимовыгодным результатам, реальность такова, что рост экономической мощи Китая бросает вызов позициям как России, так и Соединенных Штатов. Реакцию России мы уже видели, а вот как поведет себя Вашингтон, пока остается открытым вопросом.