Трамп готовит мощнейший удар по доллару: почему этого не избежать

Новый президент США не стал тянуть и весьма бодро взялся за дело. Всего через три дня после своей инаугурации президент Трамп подписал указ о выходе США из Транстихоокеанского партнёрства (ТТП), которое было заключено в прошлом году и даже ещё не успело вступить в силу.

В ближайшее время должна начаться ревизия заключённого ещё в 1992 году Североамериканского соглашения о свободной торговле (НАФТА) – первые переговоры об этом планировались на последний день января, но президент Мексики отменил свой визит к Трампу из-за известного спора о стене.

Самая простая ситуация сложилась с ещё незаключённым Трансатлантическим партнёрством – Америка просто прекратила переговоры с Европой и дело заглохло само собой.

На следующий день у Трампа состоялась встреча с представителями крупного бизнеса. Президент персонально поблагодарил несколько фирм, что по его просьбе уже передумали уводить производства за границу, и пригрозил остальным высокими пошлинами, если те всё же вздумают перенести свои производства за пределы США.

Таким образом новый президент начал энергично исполнять свои предвыборные обещания, главные из которых связаны с возвращением рабочих мест обратно в США. Если работа в этом направлении будет вестись так же бодро, решительно и последовательно, то уже скоро избиратель Трампа сможет почувствовать её результаты, а весь остальной мир – последствия.

И последствия эти могут быть вполне парадоксальными – ослабление глобальной роли доллара, одной из важнейших составляющих американского могущества. Причём эта роль будет ослабевать тем быстрее, чем успешнее Трамп будет выполнять свои обещания.

Доллар де-факто стал доминирующей в мире валютой в результате Второй мировой войны, когда США обладало почти 70% мирового золотого запаса – более 20 тыс тонн! А де-юре статус мировой резервной валюты для доллара был оформлен Бреттон-Вудскими соглашениями 1944 года. С тех пор глобальное могущество доллара, как на трёх китах, держится на трёх основных факторах.

Первый из них прямо прописан в соглашениях, которые заменили ранее существующий «золотой стандарт» на «золото-долларовый стандарт» — с тех пор валюты оцениваются не по отношению к золоту, а по отношению к доллару. Благодаря этому доллар занял основное место в золотовалютных резервах центральных банков всех государств (65% на 2015 год).

Второй – роль доллара в мировой торговле. В долларах оцениваются все биржевые сырьевые товары, кроме пяти (бананы котируются в евро, чай и шерсть в фунтах, каучук в долларах сингапурских, олово – малазийских) а оценка в долларах золота прямо следует из Бреттон-Вудских соглашений и «золото-долларового стандарта».

Без малого 45% мирового торгового оборота выражен в долларах. Соответственно, чтобы обеспечить такое положение вещей огромное количество долларов должно обращаться за пределами США. И оно обращается – две трети всей долларовой массы.

И наконец, третий фактор, который прямо следует из первых двух. Чтобы центральные банки всех государств мира могли держать в своих золотовалютных резервах огромное количество долларов, чтобы обслуживать существенную часть мирового торгового оборота – эти доллары откуда-то должны там появиться, покинув территорию США.

И дефицит внешней торговли США со всем миром является важнейшим (но не единственным – есть ещё кредиты, инвестиции и прямая финансовая помощь) путём долларового насыщения мирового денежного оборота.

Попросту говоря, чтобы какой-нибудь Алжир мог вести торговлю с каким-нибудь Тайванем в долларах, нужно как-то сделать так, чтобы и у Алжира, и у Тайваня этих долларов было в достатке. А это значит, что и Алжир, и Тайвань должны что-то продать в США и не купить ничего взамен.

Не обязательно напрямую – скажем, Алжир мало что может продать непосредственно в США, но зато почти всю свою нефть и газ он продаёт в Европу, получая за это именно доллары, поскольку это биржевой товар с долларовыми котировками – см. пункт два.

Таким образом получается, что США просто обязаны покупать на мировом рынке больше, чем продавать под угрозой потери преимуществ глобальной долларизации. И в этом здорово помогает вынос производств за пределы США, т.е. та самая потеря рабочих мест для американцев. И здесь стоит вспомнить, куда и почему эти рабочие места из США уходили.

Всё началось после Корейской войны. Тогда Соединённым Штатам удалось военным путём отбить наступление северокорейских коммунистов на Южную Корею, однако перспектива удержать её от проникновения коммунистических идей выглядела весьма проблематично – даже несмотря на жёсткий полицейский режим и массированную военную помощь США.

Уровень жизни был ниже Эфиопии, все дома выше двух этажей были наследством японского времени, а голод в сельской местности воспринимался как нормальное явление. В таких условиях коммунистический реванш был вполне возможен – достаточно сказать, что будущий второй президент-диктатор Южной Кореи Пак Чон Хи, автор «южнокорейского экономического чуда», в начале своей военной карьеры чуть не был расстрелян за участие в подпольной коммунистической ячейке молодых офицеров.

Чтобы сохранить свои стратегический позиции на Корейском полуострове, США открыли для товаров из Южной Кореи свой рынок, что и стало важнейшим условием возникновения «южнокорейского экономического чуда». Важно подчеркнуть, что это не является аналогом договора свободной торговли, поскольку южнокорейский рынок от американских товаров остался закрыт.

Рецепт экономического решения политической проблемы оказался успешным. Страна оказалась накрепко привязана к США, внутренняя коммунистическая угроза отступила, а экономика быстро пошла в рост — уже к 1971 году бюджет страны перестал зависеть от американской помощи. Примерно в то же время и по тем же причинам выстрелило «тайваньское экономическое чудо».

С тех пор США стали широко применять такой прекрасный, как тогда казалось, рецепт, поддерживая своим открытым рынком друзей и соблазняя врагов. Апофеозом такой политики стал Китай, которого США таким образом поддержали в его противостоянии с СССР.

В результате такой политики самые американские из американских товаров, джинсы и айфоны, производятся где угодно, только не в США. А тот самый Китай, которого удалось успешно противопоставить Советскому Союзу в 70-80х годах, в прошлом году вплотную приблизился к 400 млрд долларов профицита в торговле с Америкой.

Сейчас Трамп пытается запустить обратный процесс. Пока что ему удалось только предотвратить уход некоторых производств за пределы США – и это неплохой результат, учитывая, что ещё даже не закончился первый месяц его президентства.

Но больше лёгких успехов не будет, возвращать уже ушедшие производства будет гораздо более сложной задачей, сроки которой будут исчисляться уже не месяцами, а годами. И с каждым возвращённым производством будет хоть ненамного, но уменьшатся экспорт доллара, ослабляя третий из перечисленных выше факторов его глобального доминирования.

А первые два фактора уже какое-то время ослабляются сами по себе. В золотовалютных резервах доля доллара когда-то приближалась к 80%, а в обслуживании мировой торговли она ещё в 1980 году составляла 56%. Доллар теснят как старые конкуренты – британский фунт, японская йена и канадский доллар; сравнительно новый конкурент – евро, а также самый свежий претендент – китайский юань.

И теперь только от силы воли и пробивной энергии Трампа зависит, как быстро эти тенденции будут нарастать.