Экономический контекст победы Дональда Трампа

Это гвоздь в крышку гроба экономического либерализма и глобализации.

Победа Дональда Трампа на президентских выборах сопровождалась в российских СМИ волной комментариев, в которых высказывались оценки ее влияния на различные аспекты внутренней жизни в США и международные отношения.

Мне, как экономисту, интересен в первую очередь вопрос о том, каких изменений нам стоит ждать во внутренней и внешней экономической политике США.

Конечно, детальный анализ требует времени и специальных исследований, однако некоторые наиболее принципиальные  выводы можно сделать уже сейчас. Для того, чтобы понять взгляды Трампа на экономику, необходимо посмотреть на его личный  опыт  в бизнесе.

Вся деятельность Трампа, как и его отца, связана со строительством. До сих пор построенные Трампом здания (главным образом офисные) в США и других странах составляют главную часть его бизнес-империи. Поскольку этот вид  производственной деятельности отличается длительностью производственного цикла и требует крупных капиталовложений, он не может осуществляться без привлечения заемных средств. Трамп, как и все строительные магнаты,  на регулярной основе брал  банковские кредиты в обычных и инвестиционных банках – Citicorp, Merrill Lynch, Chase Manhattan.

При этом он несколько раз оказывался  на грани полного разорения и много натерпелся от банков и других финансовых структур: пользуясь просчетами Трампа или ухудшением рыночной конъюнктуры, они «отжимали» у будущего президента наиболее лакомые куски бизнеса. В 1992 году ему пришлось передать пятизвездочный отель «Трамп-Плаза» в  Атлантик-Сити «Ситибанку» и пяти другим кредиторам. В 1994 год он утратил контроль над «Трамп-тауэр» в Нью-Йорке, под залог которого  взял кредит в банке «Чейз Манхэттен», и здание было продано банком азиатским застройщикам. В период глобального кризиса 2008 года, спровоцированного действиями финансовых спекулянтов на рынке ипотечного кредитования, Трамп не смог вернуть кредит размером $40 млн. банку Deutsche Bank,  потерял часть активов и был вынужден радикально реструктурировать бизнес.

Этот опыт сформировал взгляды будущего президента на государственную экономическую политику  и определил суть его предвыборных высказываний, которую можно свести к трем главным пунктам.  По его мнению, задача президента состоит в том, чтобы:  а) создать новые рабочие места;  б)  «возродить» промышленность и другие производственные сектора американской экономики;  в) ограничить деятельность финансовых спекулянтов.

В своем отношении к банкам Трамп напоминает Генри Форда. Выдающийся американский промышленник, совершивший переворот в автомобилестроении и не скрывавший своего негативного отношения к финансовому капиталу, говорил: «Это даже хорошо, что люди не понимают принципы работы банковской системы. В противном случае уже завтра была бы революция».

Именно этим, на мой взгляд, объясняется нелегкое решение будущего президента вступить в Республиканскую партию (Трамп долго колебался и принял его только в 2009 году): республиканцы традиционно опирались на поддержку нефтяных, автомобилестроительных, авиастроительных и других промышленных компаний, тогда как демократы – на поддержку крупных банков, страховых компаний и других структур финансового бизнеса (Детройт против Уолл-стрита).

В своих предвыборных выступлениях Трамп, в частности, предлагал:

Во внутренней экономической политике 
Создать новые рабочие места в промышленности, вложив в ее развитие не менее 500 млрд долларов; способствовать повышению рентабельности товарного производства в США, для чего снизить среднюю ставку налога на бизнес с 35% до 15%, а ставку подоходного налога с 39,6% до 33%;  повысить стоимость рабочих виз для иностранцев; депортировать 11 млн нелегальных «гастарбайтеров», главным образом мексиканцев, которые «отнимают» у американцев рабочие места; выстроить стену на границе с Мексикой для предотвращения нелегальной трудовой иммиграции.  

В области  внешних  экономических связей 
Защитить национального производителя от «нечестной» конкуренции со стороны иностранных компаний; вернуть на территорию США производство товаров, которое  осуществляется на дочерних предприятиях американских корпораций за рубежом, в частности, повысить таможенные пошлины на продукцию, произведенную на этих предприятиях; повысить таможенные пошлины на  импорт из Китая, который искусственно занижает курс юаня, обеспечивая дополнительные преимущества своим экспортерам на рынке США; пересмотреть условия действующего с 1994 года соглашения о Североамериканской зоне свободной торговле (НАФТА) с участием США, Канады и Мексики, которое «отобрало» у многих американцев рабочие места, а также подписанного в феврале 2016 года соглашения о создании  новой гигантской зоны свободной торговли – Транстихоокеанского партнерства.

В  финансовой сфере 
Отказаться от дальнейшего наращивания государственного долга, который превысил размер годового ВВП,  и приступить к переговорам о его реструктуризации с иностранными держателями американских казначейских облигаций; осуществить независимый аудит и реорганизацию Федеральной резервной системы; восстановить закон Гласса-Стиголла, который разделял инвестиционные и кредитные операции в банковской деятельности и ограничивал спекулятивные операции банков на финансовых рынках (его отмена в 1999 году в период правления  Клинтона стала одной из причин глобального кризиса 2008–2009 годов); приступить к полномасштабной реализации введенного после кризиса 2008–2009 годов закона Додда-Франка, предусматривающего усиление банковского надзора.

Как представляется, акцент, который Трамп делает на развитии промышленности и усилении контроля за деятельностью финансовых структур, во многом отражает его восприятие пороков нынешней американской экономики и тревогу за ее будущее, хотя президент – практик, не ученый, и было бы нелепо ожидать от него четко сформулированной  концепции экономических преобразований.

Очевидно, он не может не видеть, что США  постепенно утрачивают позиции в мировой экономике, проигрывая другим странам, прежде всего Китаю. В 2009 году американцы уступили Китаю лидерство по объёму экспорта, в 2011 – по размеру золотовалютных резервов, в 2012 – по обороту  внешней торговли.  Американская экономика растет в 3-5 раз медленнее китайской (в 2000–2015 гг. в среднем на 2% в год против  9,5% у Китая), что позволяет КНР постепенно догонять США по размеру экономического потенциала. По объёму ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности,  Китай уже оттеснил США с первого места в мире  (19,3 трлн долларов против 17,9 трлн).

За последние 15 лет заметно ухудшились показатели государственных финансов США. Хроническим стал дефицит госбюджета. Отрицательное сальдо по счету текущих операций платежного баланса превысило 460 млрд долларов. Стремительно растет государственный долг. За 8 лет правления президента Обамы он увеличился на 8,7 трлн долларов, или на 81% – с 10,7 трлн долларов  до 19,4 трлн, тогда как за предыдущие 10 лет – всего на 4,1 трлн долларов (с 6,6 до 10,7 трлн долларов). Впервые государственный долг превысил ВВП страны. Совокупные же долги нефинансового сектора в США достигли «рекордного» уровня 275% ВВП. Подобный уровень долгов (300% ВВП) был зафиксирован в США только один раз – в 1929 году непосредственно перед началом Великой депрессии.

В основе большинства проблем американской экономики – ослабление промышленности США и в целом товарного производства и, как следствие,  падение конкурентоспособности продукции американских предприятий  как на внутреннем рынке, так и на внешнем. Об этом свидетельствует растущее хроническое отрицательное сальдо внешней торговли, т.е. превышение ввоза товаров над их вывозом: в 2015 году оно достигло 760 млрд долларов.

Даже в такой сфере, как НИОКР, где американцы традиционно доминировали, они стали постепенно сдавать позиции. По оценке Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС), в 2015 году США уступили первое место  Китаю по числу патентных заявок на изобретения и открытия  (578 тыс. против 928 тыс. у Китая). Американцы, которые всегда гордились своими высокоскоростными автомагистралями, скатились на второе место по их протяженности после Китая (77 тыс. км против 330 тыс. в КНР). В международном рейтинге суперкомпьютеров (TOP500) китайские суперкомпьютеры Sunway TaihuLight и Тяньхэ-2 заняли две первые строчки, оттеснив американские Titan и Sequoia на третью и четвертую позиции. Как следствие, по данным Всемирного банка, американцы опустились на третье место в мире по  объему экспорта высокотехнологичной продукции (155,6 млрд долларов) после Китая (558,6 млрд долларов) и Германии (199,8 млрд долларов), хотя еще в 2001 году в 10 раз превосходили Китай по этому показателю.

На фоне ослабления американской промышленности стремительно растёт и диверсифицируется финансовый сектор США – банки, товарно-сырьевые, валютные и фондовые биржи, рейтинговые, брокерские, аудиторские, консалтинговые и страховые компании, пенсионные фонды, компании электронных межбанковских расчётов и т.д.  Растет количество и стоимость торгуемых ценных бумаг − акций, облигаций, векселей, закладных, депозитарных расписок и их производных – деривативов, фьючерсных контрактов, опционов и свопов. Разбухает новый сегмент коммерческого финансового сектора − так называемый "теневой банкинг”, к которому относятся многочисленные небанковские финансовые посредники – фонды денежного рынка, финансовые корпорации, трастовые компании, инвестиционные фонды, компании, специализирующиеся на инвестициях в недвижимость, хедж-фонды и др.

Именно действия финансовых структур «раскачивают» лодку американской и мировой экономики, надувая многочисленные «пузыри» и строя «пирамиды», которые периодически лопаются и рушатся, как это произошло в 2000 году (крах доткомов, т.е. компаний сектора информационных технологий) и 2007-2008 гг. (кризис системы ипотечного кредитования).

Важно также, что именно финансовые структуры США были инициаторами и  главной ударной силой процесса глобализации в мировой экономике.

Поэтому нет ничего удивительного в панической реакции американских и мировых фондовых, валютных и товарно-сырьевых рынков (а точнее, реакции финансовых спекулянтов на этих рынках) в первый день после избрания Трампа президентом США. На фондовом рынке США зафиксировано наиболее резкое со времени терактов 11 сентября 2001 года падение индексов: Dow Jones обрушился на 3,5% (на 650 пунктов), S&P 500 — на 4,26%, NASDAQ — на 4,1%.На биржевых площадках других стран  инвесторы (они же финансовые спекулянты) стали спешно распродавать рисковые активы и покупать более надежные финансовые инструменты. Именно оттоком спекулятивных капиталов с товарно-сырьевых бирж объясняется очередное падение цен на нефть (сорт Brent подешевел  до $44,4 за баррель).

Феноменальный взлет Трампа и поражение Клинтон можно рассматривать в различных системах координат, например, как победу:

–  человека, который является чужаком для Вашингтона и сделал себя сам (селф-мейд мен), над традиционными политическими элитами;

– «холодильника» над «телевизором», то есть здравого смысла над  иллюзиями и мифологемами, которые навязываются населению электронными и печатными СМИ;

– стремления к сохранению культурной самобытности и национального многоцветия над попытками создать единообразную общемировую унылую «пластиковую» цивилизацию;

– «синих» воротничков над «белыми», т.е. рабочих над «офисным планктоном»;

– небольших городов и поселений, где расположены промышленные предприятия и фермы, над финансовым центром США – Нью-Йорком;

– традиционных (консервативных) ценностей над либеральными.

Но главное, на мой взгляд, состоит в победе мировоззрения, которое рассматривает упорный труд в сфере материального производства как основу благосостояния человека и общества, над философией  паразитизма и обогащения путем  финансовых спекуляций и манипуляций в виртуальной экономике. Другими словами, победа Трампа – это поражение философии экономического либерализма и примата финансово-банковской системы, которая является основой процесса глобализации, над другими секторами американской и мировой экономики.

В этом смысле я согласен с главой Центра стратегических разработок А.Кудриным, который считает победу Трампа продолжением Brexit и приходит к следующему заключению: «Американские выборы показывают, что нынешняя динамика глобальных процессов многих не устраивает». «Многие»  –  это те, кто живет своим трудом, а не паразитирует на чужом труде, это большинство не только в США, но и в других странах, в том числе в России.

Конечно, наивно ожидать, что Трампу удастся быстро перестроить  экономическую махину и развернуть ее в другом направлении. Зачастую реальная политическая деятельность и в Америке, и в других странах сильно расходится с предвыборными заявлениями. Важно иметь в виду, что в политической системе США действует хорошо отлаженная система сдержек и противовесов, которая ограничивает власть президента и не дает ему возможность управлять страной, как собственным подворьем. Хотя республиканцы обладают большинством в Конгрессе, в самой правящей партии сложилась довольно сильная оппозиция Трампу. Кроме того, против президента настроен не только Уолл-стрит, но и практически вся «творческая тусовка» (деятели шоу-бизнеса, Голливуд и т.п.), которая обладает влиянием на умы  простых американцев. Против него также практически все крупные СМИ. Поэтому каждый шаг Трампа на посту президента будет встречать ожесточенное противодействие могущественных сил внутри страны и за рубежом, а также  истерические  нападки со стороны прессы.

Тем не менее сильная воля и бойцовский характер Трампа наряду с поддержкой со стороны  «одноэтажной Америки» позволяют предположить, что он сумеет реализовать многие из своих задумок в экономической области.

В любом случае, победа Трампа – это гвоздь в крышку гроба экономического либерализма и глобализации. Плавится  сталь и для других гвоздей: наиболее догматичные европейские либералы и сторонники глобализации  также быстро «сдуваются», что в частности показывают опросы общественного мнения во многих странах, а также приход «консерваторов» и «левых» к власти в Венгрии, Словакии, Греции.  Предстоящие выборы в Германии и Франции могут внести существенные коррективы в расстановку сил в Европе и экономическую политику Евросоюза.

Надеюсь, что гроб с останками либерализма и глобализации скоро понесут на свалку истории не только за рубежом, но и у нас в России.

Туда ему и дорога.

начальник Сектора международных экономических организаций

РИСИ