Российский банковский сектор уже более трех лет живет в «эпоху перемен», заметно изменив свой количественный и качественный состав. Если к июню 2013 года, к началу деятельности Эльвиры Набиуллиной на посту председателя Центрального банка Российской Федерации, количество кредитных организаций стабилизировалось на уровне чуть большем 1 090 при 134 отозванных лицензиях, то на начало сентября 2016 года в стране осталось 988 банков, из которых у 328 лицензии уже отозваны. Наибольшие потери понесли малые банки — если за весь 2016 год у первых по размерам активов двухсот кредитных организаций было отозвано всего семь лицензий, то у остальных, менее крупных банков, цифра утрат достигла 60-ти. Такие темпы не предвещают скорого окончания процесса оздоровления — до его завершения еще не один десяток банков покинет финансовый рынок не по своей воле.

Но отечественную банковскую систему ожидают и новые серьезные изменения — это стало очевидно чуть менее года назад, в декабре 2015 года. Именно тогда Центральный банк России опубликовал проект стратегического документа по развитию финансового рынка, охватывающего период 2016–2018 годов — «Основные направления развития и обеспечения стабильности функционирования финансового рынка Российской Федерации». В качестве одного из «основных» направлений, в числе прочих, было выбрано «Совершенствование регулирования финансового рынка, в том числе применение пропорцио­нального регулирования, оптимизация регуляторной нагрузки на участников финансового рынка».

Здесь же проявились и первые наброски будущей структуры финансовых рынков, выстраиваемой в зависимости от рисков деятельности участников рынков для всего финансового сектора. Пока не указывались четкие критерии структурирования, зато констатировались возможные различия в надзорных подходах — к системно значимым финансовым организациям будут применяться повышенные требования, небольшие организации удостоятся упрощенного регулирования, к остальным же применятся базовые регуляторные требования. И как вскоре стало ясно, эта регуляторная новация обратилась, в первую очередь, на банковскую систему.

«Федералы» vs «регионалы»

Уже тогда, в декабре прошлого года, начали возникать первые вопросы относительно грядущих перемен, анонсированных Банком России, и в первую очередь — относительно того, что даст введение банковской сегментации как самим участникам финансового рынка, так и их клиентам. Подсказкой могли бы стать преимущества и недостатки кредитных организаций, явно коррелирующие с их местом в банковских рейтингах: лучшая стрессоустойчивость в кризисных условиях крупных федеральных банков и большая оперативность в принятии решений, связанных с кредитными рисками, характерная для банков регио­нального уровня. Последнее подтверж­дает и председатель правления ПАО Банк «ФК Открытие» Евгений Данкевич — по его словам, небольшие банки, работающие на регио­нальном уровне, лучше знают своих клиентов и имеют преимущества по скорости принятия решений. А президент Новосибирского банковского клуба Владимир Женов более категоричен — по его мнению, главный недостаток федеральных банков — в косности и негибкости мышления, в неумении видеть клиента и в абсолютной неспособности учета регио­нальной специфики и условий. К тому же политика этих банков такова, что они вряд ли пойдут на децентрализацию принятия решений — например в виде наделения регионов полномочиями по лимитам кредитования — в целях ускорения процесса. При этом небольшие регио­нальные банки гораздо гибче в принятии решений и эффективнее работают с клиентами, поскольку прекрасно знают все его слабые и сильные стороны и, самое главное, — понимают и ощущают его бизнес.

Глас народа

Казалось, сам рынок формулирует условия структурной диверсификации банковского сектора — и в середине лета нынешнего года ЦБ РФ, вернувшись к теме пропорцио­нального регулирования, освежил ее первой конкретикой. 30 июня 2016 года Эльвира Набиуллина подтвердила — уровень надзорных требований к банкам должен соответствовать набору совершаемых банковских операций и объему рисков, которые банк берет на себя. С этой целью Банк России предложил выделить новый вид кредитных организаций — регио­нальные банки, бизнес-моделью которых должно являться привлечение средств от физических и юридических лиц конкретного региона и их размещение с минимальными рисками в кредиты населению и регио­нальному бизнесу. При этом регио­нальным банкам будет запрещено осуществлять трансграничные операции, а также открывать свои структурные подразделения за пределами субъекта РФ, в котором зарегистрирован банк. К тому же доступ на межбанковский рынок регио­нальные банки получат только через центрального контрагента. В отношении же остальных банков федерального значения, кроме системно значимых, предполагалось увеличение минимальных требований к размеру собственного капитала до 1 млрд руб­лей с последовательным внедрением международных стандартов.

Никто бы особо не удивился и мало кто пытался бы апеллировать, если бы ЦБ РФ безо всяких публичных откровений ввел своей волей желаемую градацию банковского сектора. И банки, и их клиенты в течение достаточно небольшого времени адаптировались бы к новым условиям, восприняв их, как должное. Однако Банк России — и в этом надо отдать ему должное — не пошел по столь привлекательному своей понятной простотой пути, а решился на непривычное для столь крупной госструктуры дискуссионное обсуждение без явного доминирования собственного мнения.

И, как вскоре выяснилось, мнения других участников банковского рынка не очень-то совпали с видением своего регулятора. Не ставя под сомнение сам принцип пропорцио­нального регулирования, банкиры высказывались против отдельных аспектов реализации такого подхода. Впрочем, если собрать весь спектр мнений, то он в конечном итоге представлял бы оппозицию Центробанку по всем направлениям его предполагаемых действий — от деления банков по регио­нальному принципу до ограничения кредитной активности малых банков. Аргументы приводились весьма весомые — но, пожалуй, один из них звучал наиболее объективно убедительно. Современные отношения банков со своими клиентами уже сейчас во многом построены на системах дистанционного обслуживания. Расширение объемов такого сервиса — неумолимый тренд настоящего и будущего времени, дающий возможности развития клиентского бизнеса, в том числе и географические. При этом обслуживающий банк регио­нального уровня может стать преградой такому развитию, вынуждая клиента сменить кредитное учреждение, и вряд ли это можно считать здоровой конкуренцией.

«Сегодня сложно обязать банки работать на одной территории. Системы дистанционного банковского обслуживания настолько развиты, что клиенту для получения банковских услуг в отдаленном регионе вовсе не обязательно там находиться — так что, на мой взгляд, задача ограничить банки работой на одной территории практически невыполнима, — считает генеральный директор Банка «Левобережный» Владимир Шапоренко и далее добавляет: — Даже сейчас много маленьких банков имеют офисы по всей территории России».

Досталось и идее запрета трансграничных операций — на фоне декларируемой государством заботы о развитии экспортоориентированых производств, вытекающей из генеральной линии на импортозамещение, возведение новых препятствий для малого бизнеса, особенно в приграничных регионах, выглядело, как минимум, весьма спорно.

За чертой первого миллиарда

В результате Банку России вполне хватило всего двух месяцев для того, чтобы услышать своих подопечных и сделать-таки определенные выводы. В начале сентября Эльвира Набиуллина признает: ЦБ РФ, сохраняя принцип «чем меньше рисков принимает на себя банк, тем проще должно быть регулирование», решил отойти от идеи территориальной привязки и довольствоваться ограничением характера деятельности банков с капиталом меньше одного миллиарда руб­лей. Причем это не коснется операций по привлечению средств физических и юридических лиц, а вот ограничение активных операций, в первую очередь — кредитования, похоже, неизбежно, и определяться оно будет ограниченной банковской лицензией. Для таких банков кредитное лимитирование будет служить залогом снижения собственных рисков, позволяя в ответ рассчитывать на облегчение надзорного бремени. Упрощение надзора тесно связано и с ограничением во внешнеэкономической деятельности малых банков. «Именно внешнеэкономическая деятельность определяет, применяются ли к банку международные нормы регулирования — Базель2 и далее — Базель3, — говорит Владимир Шапоренко, затем продолжая: — И если какие-то банки вследствие упрощения надзора не будут попадать под регулирование по «базельским принципам», то они, соответственно, не смогут работать на международном рынке».

Зато, по мнению аналитика группы компаний TeleTrade Марка Гойхмана, ограниченная лицензия для небольших кредитных учреждений обладает существенными преимуществами, которые состоят прежде всего в послаблениях по нормативам и упрощении отчетности. «Остаются лишь ключевые нормативы, два — по достаточности капитала и три — по текущей ликвидности, рискам на заемщиков», — объясняет аналитик, считая при этом, что упрощенное регулирование даст возможность банкам уменьшить затраты, иметь большую свободу в текущих операциях, а значит, создать более выгодные условия для клиентов, гибче реагировать на их потребности. Но Владимир Шапоренко не видит особых преимуществ в сокращении поднадзорных нормативов — речь идет о самых основных показателях, и в любом случае для их соблюдения банку необходимо выполнять весь комплекс мер контроля.

Возможно, что декларируемое упрощение надзора — не единственный бонус для небольших банков, и в качестве дополнительного подслащения пилюли они получат еще и «приоритетный доступ к профильному специнструменту рефинансирования Банка России». О такой возможности также сообщила Эльвира Набиуллина.

Банкам с капиталом выше одного миллиарда пока особо беспокоиться не о чем — по крайней мере, в свете последней концепции регулятора. Капитал до трех миллиардов даже дает возможность выбора — работать ли кредитной организации на принципах «малого» банка, ощущая себя финансовым Гулливером с комплексом ограниченной лицензии, или же замахнуться на федеральный уровень. Где, в свою очередь, давно и надежно обосновались крупные универсальные банки, не имеющие шансов на смягчение надзорной активности ЦБ РФ — скорее, рискующие получить ее усиление.

«Подобного рода система давно работает в странах Европы и США», — говорит директор филиала «Новосибирск» КБ «ЛОКО-Банк» Наталья Цацура. Причина предлагаемого разделения, по ее мнению — уравновешивание наделяемых полномочий и реализуемых рисков. По большому счету, ЦБ формализует и отсекает у небольших игроков возможность реализации рискованных сделок и проектов, сводит на нет возможность привлечения крупных сумм от населения и в дальнейшем невозможность расчета по взятым на себя обязательствам. А Владимир Шапоренко уточняет: в США есть регио­нальные банки, но они обязаны работать по законодательству штата, в котором расположены, и это законодательство может достаточно сильно отличаться от действующего в других штатах. «В России законодательство единое, поэтому нам такой пример не подходит», — уверен банкир.

Бизнес в эпоху перемен

Если в отношении банков ситуация, по крайней мере, на нынешний день, представляется более или менее понятной, то в отношении банковских клиентов — как граждан, так и организаций — этого пока не скажешь, и смоделировать будущую клиентскую среду пока достаточно непросто. Хотя Владимир Шапоренко не видит предпосылок улучшений или ухудшений в обслуживании клиентов, считая, что новая структура связана только с управлением банковской сферой и вводится для обеспечения ее стабильного функционирования.

«Конечно, после ранжирования участников банковской системы в три категории мы получим и соответствующее расслоение клиентского кластера между поставщиками финансовых услуг», — полагает Наталья Цацура. Но это не значит, что банки третьего уровня останутся без ресурса клиентов, напротив — они более узко и специфично сосредоточатся на возможных операциях, в продуктовом и операционном смысле доведя сервис их предоставления до идеального уровня, что найдет несомненный спрос, уверена банкир.

 Судя по всему, наибольшие пертурбации ожидают именно малые банки, не сумевшие к началу перемен — до 2018 года — нарастить капитал до одного миллиарда руб­лей, и именно их клиентская база может подвергнуться наибольшим испытаниям. Так, небольшие банки зачастую выступают хоть и не крупными, но постоянными кредиторами регио­нальных и муниципальных бюджетов, имея в ответ некоторые преференции со стороны властных органов — например, в части обслуживания сотрудников бюджетной сферы. В случае вполне вероятного запрета на работу с такими структурами местные бюджеты могут столкнуться с необходимостью нахождения новых источников финансирования собственного дефицита, возможно — с соответствующим перераспределением ранее упомянутых преференций.

Поведение клиентов среднего бизнеса будет во многом зависеть от конкретных ограничений кредитной политики малых банков, но в общем случае их вполне вероятной реакцией может стать параллельное обслуживание в кредитных организациях, обеспечивающих полный спектр кредитных услуг — лавируя между двумя уровнями в попытках оптимизировать собственные расходы на обслуживание заемных средств. И если ЦБ пойдет дальше обещаний предоставить малым банкам приоритетный доступ к недорогим ресурсам, то для среднего бизнеса такая оптимизация может быть достаточно эффектна — например, в части распределения между банками различных уровней инвестиционных заимствований и кредитов на пополнение оборотных средств.

По этой же причине — повышение доступности к кредитным ресурсам — достаточно комфортно сможет чувствовать себя и малый регио­нальный бизнес, однако тут могут таиться и некоторые подводные камни. Малый бизнес традиционно имеет проблемы с качественным обеспечением своих кредитов, а курс Банка России на снижение кредитных рисков небольших банков может заметно усугубить эту ситуацию для предпринимателей. Владимир Шапоренко с сожалением констатирует, что качество клиентов в сегменте малого бизнеса пока ниже, чем в среднем и крупном, и считает маловероятным, что ЦБ пойдет на уменьшение норм резервирования для малых банков.

Как бы то ни было, некоторый переток клиентов практически неизбежен — вопрос лишь в том, произойдет ли он заблаговременно или же по факту реализации замысла Центробанка. С этим согласен и Марк Гойхман, обоснованно считающий такой процесс негативом с возможными имиджевыми потерями для небольших банков. Однако директор ГК «Отелит девелопмент» Евгений Бурденюк, видящий ситуацию с точки зрения банковского клиента, считает — разделение банков на три группы не скажется на степени доверия клиентов тому или иному банку. Основное различие, по его мнению — не в объемах капитала, а в банковской стратегии. «Потребители видят банк там, где его позиционируют и для кого продвигают — и для среднего банка неважно, местный он или федеральный», — уверен директор группы компаний. Точку зрения предпринимателя на уровень доверия клиентов разделяет и Владимир Женов, который считает, что клиенты в принципе уже определились и давно сотрудничают с банками, при этом сами банки, как «заклятые друзья», постоянно воюют за каждого клиента.

На рынке физических лиц, на первый взгляд, не должно произойти существенных перемен. Однако сегодня все банки практически в равной степени владеют маркетинговыми уловками, и совершено не исключено использование малыми банками информации об ограничении своих рисков в рекламных целях — в частности, для повышения уровня своей надежности в глазах вкладчиков. Сегодня невозможно прогнозировать эффективность такого приема, но надо признать — он выглядит вполне объективным и может позволить небольшим банкам стать достаточно привлекательными для хранения сбережений.

Центральный Банк Российской Федерации не отступит от своих намерений по трансформации банковской системы, постепенно адаптируя конкретные параметры структурирования банков под складывающуюся реальность, но не жертвуя при этом основной идеей пропорцио­нального регулирования — упрощение надзора взамен минимизации рисков путем ограничения активных операций. Как у банков, так и у банковских клиентов есть достаточный запас времени для подготовки к работе в новых условиях. Хотя Владимир Женов не исключает, что анонсируемое разделение может и не состояться — вполне возможно, что все будет почти по Островскому — «Много шума, и… ничего».