Битва за нефть ИГИЛ
13-11-2015, 09:51. Разместил: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ
Битва за нефть ИГИЛ
Французские ВВС начали бомбить месторождения в Сирии.
Французские самолеты нанесли удары на территории Сирии по нефтяным объектам, находящимся в руках боевиков группировки «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ). Об этом 10 ноября сообщил министр обороны Франции Жан-Ив Ле Дриан.
А накануне, 9 ноября, французские истребители Dassault Mirage 2000D и 2000N, дислоцированные на базе в Иордании, нанесли два удара авиабомбами GBU-24 Paveway III калибра 2000 фунтов по нефтедобывающим установкам в провинции Дейр-эз-Зор. Бомбардировка была осуществлена на основе разведданных, полученных за несколько недель наблюдения.
— Нашей задачей является ослабление финансового потенциала ИГ путем нарушения эксплуатации нефтяных объектов в зонах, которые контролируются террористической группировкой, — говорится в коммюнике Министерства обороны Франции.
Для справки: французское присутствие в небе над Ираком и Сирией обеспечивают шесть самолетов Dassault Rafale, размещенных на авиабазе «Аз-Зафра» в Объединенных Арабских Эмиратах, а также шесть истребителей Mirage 2000, совершающих вылеты с аэродрома «Принц Хасан» в Иордании.
Первые авиаудары по позициям боевиков ИГ в Сирии ВВС Франции нанесли в конце сентября. Премьер-министр страны Мануэль Вальс подчеркнул, что бомбардировки были необходимы и осуществлялись «в целях самообороны».
Напомним, 5 ноября президент Франсуа Олланд заявил, что Франция направляет к берегам Сирии авианосец «Шарль де Голль». По мнению экспертов, использование «Шарля де Голля» в районе сирийского конфликта позволит Франции вдвое усилить возможности своей воздушной группировки.
Однако возникает вопрос — почему французы вдруг решили нанести удары по нефтяным месторождениям, которые, надо заметить, не бомбят ни США, ни ВКС РФ?
Террористические группировки контролируют в Сирии большую часть нефтяных месторождений. Судя по всему, им удалось хорошо выстроить систему доставки и переработки сырья для его последующей продажи.
Издание Financial Times сообщало, что основной объем нефти, который попадает в руки ИГ, добывается как раз на территории сирийской провинции Дейр-эз-Зор. Как утверждается в документах, оказавшихся в руках западных журналистов, в среднем в сутки на данной территории получают около 34−40 тыс. баррелей, что позволяет террористам зарабатывать в среднем $ 1,5 млн. в день. То есть их бизнес настолько крупный, что вести дела с ними вынуждены даже их противники — правительство Башара Асада. Ведь то же дизельное топливо необходимо и для доставки воды, и для сельского хозяйства, и для больниц, и для офисов. «Если поставки прекратятся, все замрет», — сказал Financial Times один сирийский бизнесмен.
Более того, по сведениям СМИ, признавая необходимость нефтедобычи, террористы даже нанимают профессиональных нефтяников — высокопрофессиональных инженеров и технический персонал.
Востоковед, заместитель руководителя отдела канала «Русия аль-яум», автор книги «Вся Сирия» Сергей Медведко считает, что французы, нанеся удары по нефтяным месторождениям, ведут беспроигрышную игру.
— С одной стороны, в глазах России и тех, кто борется против «Исламского государства», Париж выглядит страной, которая принимает активное участие в борьбе с экстремистскими вооруженными группами в Сирии.
Но с другой стороны, французы известны своим враждебным отношением к режиму Башара Асада. А поскольку нефтяные месторождения и существующая инфраструктура на самом деле принадлежат сирийскому правительству, то, получается, французские ВВС ослабляют экономику не только противника в лице экстремистов, но и правительства Асада, которое, судя по всему, еще долго будет у власти. В общем, на лицо этакая французская хитрость — «одним камнем свалить двух птиц»: лучше бить по нефтяным скважинам, чем наносить удары непосредственно по скоплению живой силы противника и военным объектам, и вызвать недовольство тех, кто их спонсирует.
— Financial Times в своем расследовании обвиняет власти в Сирии в том, что они якобы напрямую сотрудничают с «халифатом» в нефтегазовой сфере…
— Конечно, Башар Асад не садится с боевиками за стол переговоров. И Министерство нефти и минеральных ресурсов правительства Сирии не имеет никакого отношения к обсуждаемой проблеме.
В Сирии всегда были сильны традиции рынка. Сирийские купцы известны еще со времен Древнего Египта. И сегодня торговцы, частные компании (в основном средние и мелкие) заключают соглашение с исламистами — зачастую просто на словах, как это часто делается на Востоке, мол, вы нам даете нефть, мы вам — деньги. При этом джихадистов не интересует, кто и как эту нефть будет использовать, им главное продать и получить навар (как и в случае с торговлей артефактами — им все равно, кто их покупает — американцы, швейцарцы или ливанцы). В свою очередь, частники перепродают купленную нефть государственным структурам, поставщикам топлива, но уже за другие деньги. Как говорится, война войной, а бизнес бизнесом.
Теперь что касается механизма продажи нефти. В свое время мне доводилось жить в Сирии, бывать, в частности, в Дейр-эз-Зоре. Но тогда там все было солидно. Сейчас же нефть в Сирии качают и транспортируют в основном кустарным способом. Система пластиковых труб различного диаметра, как капиллярная сеть, ведет к границам к Турции, где и процветает бизнес. Те, у кого есть какие-либо емкости — начиная от бочек и заканчивая автоцистернами — беспрепятственно ввозят сырую нефть на турецкую территорию, где налажена доставка на нефтеперегонные заводы.
После этого уже более-менее приличное топливо в виде солярки, дизельного топлива, мазута и бензина можно продавать, как говорится, по вполне европейским ценам. Цена же на сырую нефть (она зависит от конъюнктуры и постоянно меняется) варьируется от 5 до 35 долларов за баррель. То есть никакой единой ценовой политики не существует.
При этом надо понимать, что продажа нефти — это только один из четырех источников финансирования «Исламского государства» и других группировок. Остальные также известны: поступления денег кэшем — наличных от Саудовской Аравии и Катара через Турцию; продажа артефактов; работорговля, причем в гораздо больших масштабах, чем это было во времена гражданской войны в Ливане, и без каких-либо оглядок на принципы, веру и совесть.
— Правительство Асада контролирует какие-либо месторождения?
— Не более 20%. Правда, сейчас пошла тенденция к отвоевыванию территорий. В основном все крупные месторождения расположены в районе реки Евфрат, в Эль-Камышлы и ближе к Ираку. Большая часть месторождений контролируется исламистами. Поэтому Сирии катастрофически не хватает энергоресурсов. До войны страна спокойно себя обеспечивала: запасов нефти хватало даже на экспорт. Но когда более 80% скважин находится в руках исламистов, сирийцы вынуждены искать выход. Я знаю, что они обращались к России и другим странам с предложением о прямой закупке дизтоплива, бензина и т. д.
— Анализируя происходящее в Сирии, надо учитывать, что там существует множество подводных течений, — говорит директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров. — Недавно меня спросили в эфире, а почему и российская авиация, и американская не бомбят нефтяные месторождения, которые находятся под контролем террористов? Например, крупнейшее месторождение аль-Омар? Ведь ежедневно оттуда идут десятки, сотни автоцистерн в Ирак и Турцию.
Вопрос достаточно щекотливый, ведь автоцистерны расходятся и по Сирии. То есть нефть попадает на внутрисирийский рынок и продается через нефтяных рейдеров. За счет этого функционируют больницы и другие учреждения. Более того, заправляются танки и БМП.
Стороны воюют друг с другом, но обоюдная потребность в газе и нефти диктует свои правила. Откуда еще идти топливу, если почти все месторождения контролирует оппозиция — либо курды, либо боевики, которые имеют там хоть и примитивные, но НПЗ? У Асада, по большому счету, есть только прибрежный шельф, который нужно разрабатывать. Кстати, если курды возьмут Эр-Ракку в составе коалиции «Демократические силы Сирии» (читайте об этом в материале — Войскам Асада не хватает „воздуха"), сформированной США, то под их контролем окажется и месторождение аль-Омар.
Но французы оказались самыми «умными». Я думаю, что решение бомбить нефтяные объекты в Дейр-эз-Зоре они не согласовывали ни с американцами, ни с нами. То ли французы вспомнили, что когда-то Сирия была их подмандатной территорией, то ли таким образом решили продемонстрировать, что они тщательно выбирают объекты и бомбят те, по которым другие не бьют…
Конечно, можно поставить вопрос ребром, разбомбить эти объекты, но тогда будет подорвана не только экономика «халифата», но и встанет вопрос о выживании сирийцев. А что произойдет, если не будет ни ГСМ, ни бензина для военной техники? Тогда и война может закончиться, потому что иранцы не будут гнать свои танкеры в сирийские порты для мирного населения и правительственных войск по бросовым ценам. При этом надо понимать, что террористы будут и дальше получать деньги и оружие от своих спонсоров.
Французские самолеты нанесли удары на территории Сирии по нефтяным объектам, находящимся в руках боевиков группировки «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ). Об этом 10 ноября сообщил министр обороны Франции Жан-Ив Ле Дриан.
А накануне, 9 ноября, французские истребители Dassault Mirage 2000D и 2000N, дислоцированные на базе в Иордании, нанесли два удара авиабомбами GBU-24 Paveway III калибра 2000 фунтов по нефтедобывающим установкам в провинции Дейр-эз-Зор. Бомбардировка была осуществлена на основе разведданных, полученных за несколько недель наблюдения.
— Нашей задачей является ослабление финансового потенциала ИГ путем нарушения эксплуатации нефтяных объектов в зонах, которые контролируются террористической группировкой, — говорится в коммюнике Министерства обороны Франции.
Для справки: французское присутствие в небе над Ираком и Сирией обеспечивают шесть самолетов Dassault Rafale, размещенных на авиабазе «Аз-Зафра» в Объединенных Арабских Эмиратах, а также шесть истребителей Mirage 2000, совершающих вылеты с аэродрома «Принц Хасан» в Иордании.
Первые авиаудары по позициям боевиков ИГ в Сирии ВВС Франции нанесли в конце сентября. Премьер-министр страны Мануэль Вальс подчеркнул, что бомбардировки были необходимы и осуществлялись «в целях самообороны».
Напомним, 5 ноября президент Франсуа Олланд заявил, что Франция направляет к берегам Сирии авианосец «Шарль де Голль». По мнению экспертов, использование «Шарля де Голля» в районе сирийского конфликта позволит Франции вдвое усилить возможности своей воздушной группировки.
Однако возникает вопрос — почему французы вдруг решили нанести удары по нефтяным месторождениям, которые, надо заметить, не бомбят ни США, ни ВКС РФ?
Террористические группировки контролируют в Сирии большую часть нефтяных месторождений. Судя по всему, им удалось хорошо выстроить систему доставки и переработки сырья для его последующей продажи.
Издание Financial Times сообщало, что основной объем нефти, который попадает в руки ИГ, добывается как раз на территории сирийской провинции Дейр-эз-Зор. Как утверждается в документах, оказавшихся в руках западных журналистов, в среднем в сутки на данной территории получают около 34−40 тыс. баррелей, что позволяет террористам зарабатывать в среднем $ 1,5 млн. в день. То есть их бизнес настолько крупный, что вести дела с ними вынуждены даже их противники — правительство Башара Асада. Ведь то же дизельное топливо необходимо и для доставки воды, и для сельского хозяйства, и для больниц, и для офисов. «Если поставки прекратятся, все замрет», — сказал Financial Times один сирийский бизнесмен.
Более того, по сведениям СМИ, признавая необходимость нефтедобычи, террористы даже нанимают профессиональных нефтяников — высокопрофессиональных инженеров и технический персонал.
Востоковед, заместитель руководителя отдела канала «Русия аль-яум», автор книги «Вся Сирия» Сергей Медведко считает, что французы, нанеся удары по нефтяным месторождениям, ведут беспроигрышную игру.
— С одной стороны, в глазах России и тех, кто борется против «Исламского государства», Париж выглядит страной, которая принимает активное участие в борьбе с экстремистскими вооруженными группами в Сирии.
Но с другой стороны, французы известны своим враждебным отношением к режиму Башара Асада. А поскольку нефтяные месторождения и существующая инфраструктура на самом деле принадлежат сирийскому правительству, то, получается, французские ВВС ослабляют экономику не только противника в лице экстремистов, но и правительства Асада, которое, судя по всему, еще долго будет у власти. В общем, на лицо этакая французская хитрость — «одним камнем свалить двух птиц»: лучше бить по нефтяным скважинам, чем наносить удары непосредственно по скоплению живой силы противника и военным объектам, и вызвать недовольство тех, кто их спонсирует.
— Financial Times в своем расследовании обвиняет власти в Сирии в том, что они якобы напрямую сотрудничают с «халифатом» в нефтегазовой сфере…
— Конечно, Башар Асад не садится с боевиками за стол переговоров. И Министерство нефти и минеральных ресурсов правительства Сирии не имеет никакого отношения к обсуждаемой проблеме.
В Сирии всегда были сильны традиции рынка. Сирийские купцы известны еще со времен Древнего Египта. И сегодня торговцы, частные компании (в основном средние и мелкие) заключают соглашение с исламистами — зачастую просто на словах, как это часто делается на Востоке, мол, вы нам даете нефть, мы вам — деньги. При этом джихадистов не интересует, кто и как эту нефть будет использовать, им главное продать и получить навар (как и в случае с торговлей артефактами — им все равно, кто их покупает — американцы, швейцарцы или ливанцы). В свою очередь, частники перепродают купленную нефть государственным структурам, поставщикам топлива, но уже за другие деньги. Как говорится, война войной, а бизнес бизнесом.
Теперь что касается механизма продажи нефти. В свое время мне доводилось жить в Сирии, бывать, в частности, в Дейр-эз-Зоре. Но тогда там все было солидно. Сейчас же нефть в Сирии качают и транспортируют в основном кустарным способом. Система пластиковых труб различного диаметра, как капиллярная сеть, ведет к границам к Турции, где и процветает бизнес. Те, у кого есть какие-либо емкости — начиная от бочек и заканчивая автоцистернами — беспрепятственно ввозят сырую нефть на турецкую территорию, где налажена доставка на нефтеперегонные заводы.
После этого уже более-менее приличное топливо в виде солярки, дизельного топлива, мазута и бензина можно продавать, как говорится, по вполне европейским ценам. Цена же на сырую нефть (она зависит от конъюнктуры и постоянно меняется) варьируется от 5 до 35 долларов за баррель. То есть никакой единой ценовой политики не существует.
При этом надо понимать, что продажа нефти — это только один из четырех источников финансирования «Исламского государства» и других группировок. Остальные также известны: поступления денег кэшем — наличных от Саудовской Аравии и Катара через Турцию; продажа артефактов; работорговля, причем в гораздо больших масштабах, чем это было во времена гражданской войны в Ливане, и без каких-либо оглядок на принципы, веру и совесть.
— Правительство Асада контролирует какие-либо месторождения?
— Не более 20%. Правда, сейчас пошла тенденция к отвоевыванию территорий. В основном все крупные месторождения расположены в районе реки Евфрат, в Эль-Камышлы и ближе к Ираку. Большая часть месторождений контролируется исламистами. Поэтому Сирии катастрофически не хватает энергоресурсов. До войны страна спокойно себя обеспечивала: запасов нефти хватало даже на экспорт. Но когда более 80% скважин находится в руках исламистов, сирийцы вынуждены искать выход. Я знаю, что они обращались к России и другим странам с предложением о прямой закупке дизтоплива, бензина и т. д.
— Анализируя происходящее в Сирии, надо учитывать, что там существует множество подводных течений, — говорит директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров. — Недавно меня спросили в эфире, а почему и российская авиация, и американская не бомбят нефтяные месторождения, которые находятся под контролем террористов? Например, крупнейшее месторождение аль-Омар? Ведь ежедневно оттуда идут десятки, сотни автоцистерн в Ирак и Турцию.
Вопрос достаточно щекотливый, ведь автоцистерны расходятся и по Сирии. То есть нефть попадает на внутрисирийский рынок и продается через нефтяных рейдеров. За счет этого функционируют больницы и другие учреждения. Более того, заправляются танки и БМП.
Стороны воюют друг с другом, но обоюдная потребность в газе и нефти диктует свои правила. Откуда еще идти топливу, если почти все месторождения контролирует оппозиция — либо курды, либо боевики, которые имеют там хоть и примитивные, но НПЗ? У Асада, по большому счету, есть только прибрежный шельф, который нужно разрабатывать. Кстати, если курды возьмут Эр-Ракку в составе коалиции «Демократические силы Сирии» (читайте об этом в материале — Войскам Асада не хватает „воздуха"), сформированной США, то под их контролем окажется и месторождение аль-Омар.
Но французы оказались самыми «умными». Я думаю, что решение бомбить нефтяные объекты в Дейр-эз-Зоре они не согласовывали ни с американцами, ни с нами. То ли французы вспомнили, что когда-то Сирия была их подмандатной территорией, то ли таким образом решили продемонстрировать, что они тщательно выбирают объекты и бомбят те, по которым другие не бьют…
Конечно, можно поставить вопрос ребром, разбомбить эти объекты, но тогда будет подорвана не только экономика «халифата», но и встанет вопрос о выживании сирийцев. А что произойдет, если не будет ни ГСМ, ни бензина для военной техники? Тогда и война может закончиться, потому что иранцы не будут гнать свои танкеры в сирийские порты для мирного населения и правительственных войск по бросовым ценам. При этом надо понимать, что террористы будут и дальше получать деньги и оружие от своих спонсоров.
Вернуться назад