С трудом справляющаяся с тройным кризисом (греческим, украинским и связанным с беженцами) Европа почти не заметила прошедшего на прошлой неделе в столице российской Башкирии Уфе тройного саммита БРИКС, Евразийского союза и Шанхайской организации сотрудничества. И очень зря. Решения, которые были там приняты, могут повлиять на ее дальнейшую судьбу. Как сказал агентству ТАСС руководитель департамента Европы и Центральной Азии китайского МИД (название красноречиво показывает, как с перспективы Пекина выглядит Европа) Гуй Цунъю, президенты России и КНР предприняли «конкретные шаги» к объединению Нового Шелкового пути с российским Евразийским союзом. 

В итоге появилось бы единое и беспошлинное экономическое пространство от Пекина до Минска. 50 миллиардов долларов, которые Китай вложил в Шелковый путь (в призванную облегчить передвижение товаров железнодорожную сеть, автострады, трубопроводы) окупились бы в такой ситуации гораздо быстрее. Заработать сможет и Россия, которая в прошлом году заключила с Китаем газовый контракт на 400 миллиардов долларов. 

Понятно, что доминирующим партнером станет Китай. У Москвы просто нет таких денег, она признала за Пекином ведущую роль (которую раньше закрепляла за собой), отозвав возражения по поводу нового китайского Банка развития, который будет финансировать проекты в Центральной Азии. Зато у нее остается мощная армия, которая сможет (разумеется, не даром) обеспечить безопасность Пути. «При таком раскладе Китай будет банком, а Россия — мощным оружием», — объяснял в журнале Foreign Policy Александр Габуев из Московского центра Карнеги. 

Но если «Шелковый союз» (или «Евразийский путь») — это в первую очередь экономический проект, то ШОС, который принял в свои ряды Индию и Пакистан, играет уже геополитическую и стратегическую роль. Он объединяет практически столько же ядерных держав, сколько Совбез ООН, а перспектива членства Ирана (как только будут отменены санкции) дополнительно усилит этот тренд. Организация хочет гарантировать стабильность и бороться с терроризмом на своей территории, через которую проходит Шелковый путь, и ей есть, что защищать. Поэтому Китай обещал покрыть расходы на функционирование афганских национальных сил безопасности и взять под свой контроль мирные переговоры с талибами. 

На наших глазах Запад утрачивает роль единственного гаранта безопасности для охваченных конфликтами стран. У ШОС есть на это силы и средства. 

Конечно, новому союзу придется сразу же столкнуться с внутренними конфликтами. Индия опротестовала китайско-пакистанский коридор (еще 50 миллиардов долларов китайских инвестиций), поскольку он проходит по находящейся под контролем Пакистана части Кашмира, на которую претендует Дели. Вопросы есть у Индии и к Москве: по поводу первого в истории военного соглашения с Пакистаном. 

Впрочем, не совсем понятно, как две новые страны-члена будут взаимодействовать в сфере борьбы с терроризмом, раз Дели обвиняет Исламабад в поддержке террористов в Кашмире, где вновь происходят столкновения. 

Маловероятно также, что Индия откажется от критики китайской военной экспансии в Южно-Китайском море. Однако ШОС стал сейчас привлекательной организацией, и споры отходят на второй план. Президент Турции Реджеп Эрдоган сказал, что он охотно откажется от стремления в ЕС, если в ШОС примут Анкару. Потом ему пришлось объяснять, что он пошутил, хотя это не было так очевидно. 

Если союз китайской экономики и российского оружия действительно станет фактом (а здесь, принимая во внимание все исторические события и поводы для недоверия, остается большое «если»), появится геополитическая сила, с которой Западу сложно будет соперничать. Тогда американский поворот к Азии, который так критиковали в Европе, станет со всех сторон оправданным, а соглашение о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве между ЕС и США окажется безотлагательной необходимостью. Но даже тогда сопоставление бесконечного греческого кризиса с успехом Пути будет мерилом баланса сил между старыми и новыми державами. 

С одной оговоркой: демократической в ШОС является только Индия. Диктатуры, конечно, умеют быстро принимать решения, но они так же быстро их меняют: все там зависит от узкой группы людей. Демократии же принимают решения медленно и неохотно, но создают крепкие союзы. Но для этого нужна не только воля, но еще сила и деньги, а они у ШОС есть.