Импортозамещение без самоизоляции. Как извлечь пользу из кризиса

Как извлечь пользу из кризиса

В.П. Евтушенков – к. э. н., председатель комитета Торгово-промышленной палаты РФ по научно-техническим инновациям и высоким технологиям.

Резюме: Пренебрегая инновационными возможностями, наши предприятия заметно отстали. И дело не в отсутствии технологий и оборудования. Хуже, что отставание законсервировало организационные структуры управления.

Несколько лет назад российскую экономическую политику ориентировали на модернизацию и инновационное развитие. Несмотря на все трудности, этот курс удалось не только удержать, но даже усилить некоторые его особенно важные направления – прежде всего в оборонно-промышленном комплексе.

Не хочется думать, что некоторым партнерам-конкурентам на мировом рынке это обстоятельство пришлось не по нраву. Но именно так выглядят попытки изолировать российскую экономику от общих каналов международной кооперации и взаимовыгодной торговли с помощью так называемых санкций. Теперь инициаторы этого выпада подсчитывают убытки. А мы стали действовать по старой русской пословице: не было бы счастья, да несчастье помогло.

Не допустить управленческого отставания

Мобилизация внутренних ресурсов и использование их для того, чтобы нейтрализовать угрозы нашим планам по выпуску современной конкурентоспособной продукции, позволили расширить поле возможностей нашей науки и производства. Лозунг импортозамещения охватил практически все отрасли. Однако его нельзя трактовать как призыв к простому воспроизводству всей совокупности продуктов, которые раньше закупали на мировом рынке. Наши производители товаров и услуг обращались к мировому рынку не только потому, что отстали от других стран в организации выпуска инновационной продукции, но и потому, что многие импортные товары, пользующиеся спросом, обходятся потребителям заметно дешевле и обеспечиваются доступным и эффективным сервисом.

Экстраординарные условия развития отечественной экономики, при которых доступ на рынки искусственно ограничивается, надо использовать как катализатор инновационной составляющей и в государственном секторе, и в бизнесе. В свое время мы оказали большую «услугу» Германии, вывезя по репарации все устаревшее заводское оборудование и тем самым открыв их национальный рынок для полного обновления основных промышленных фондов.

Сейчас на экспертном уровне прорабатываются конкретные отраслевые согласования и/или совместные инновационные проекты, рассчитанные на импортозамещение. Пренебрегая в течение длительного времени инновационными возможностями научно-производственных структур и академической науки, наши предприятия заметно отстали. И дело не в отсутствии тех или иных приспособлений, приборов, компьютеризованных комплексов, оборудования и т.п. Гораздо хуже, что отставание фактически законсервировало структуры управления. Скажем, инжиниринг как ключевой элемент современной организации производства у нас утверждается только сейчас. Огромные трудности возникают в системе контрактации, в особенности по т.н. жизненному циклу, госзакупок, с механизмом формирования цен на продукцию, особенно выпускаемую по кооперационным связям, и др. Например, в оборонно-промышленном комплексе, где практически вся продукция – результат усилий значительного числа субподрядчиков и соисполнителей, формирование финальной цены продажи стало объектом внимания президента, что нашло отражение даже в его ежегодном послании Федеральному собранию.

Известный консерватизм в системе госуправления приводит к тому, что  каждая новая организационная задача решается путем использования стандартных подходов и методов. Так получается и с импортозамещением: на всех уровнях государственного, муниципального и хозяйственного управления в авральном порядке разрабатываются специальные программы, рассчитанные на организацию выпуска продукции и услуг, аналогичных имеющимся на рынке, но запрещенных к покупке. Безусловно, часть номенклатуры различных изделий, оборудования, технологий действительно можно воспроизвести с помощью наличных производственных мощностей. Однако настораживает судьба наших целевых программ, вплоть до государственных, значительное число которых никогда не выполняется на 100%. Так, к ноябрю 2014 г. заключено только 86,3% контрактов по реализации федеральных целевых программ, а по федеральной адресной инвестиционной программе – только около 65%. Отсюда возникает реальная угроза бюрократической эмиссии многочисленных отчетов, рапортов, проверок и т.п. вместо реальной продукции.

Но и это не самое страшное. Импортозамещение практически повсеместно отождествляется с концепцией опоры на собственные силы, что чаще всего ведет к производственно-технологической автаркии. Между тем известно, что даже страны с самой высокоразвитой экономикой практически все современные товары производят с использованием сетевых структур кооперации, оставляя за собой только исключительные компетенции. К примеру, вряд ли найдется какой-либо производитель часов, который не использует в них хотя бы часть швейцарских механизмов, если, конечно, он хочет преуспеть на рынке. А производство любых гаджетов не обходится без электронных компонентов, выпускаемых японской Murata Girl, проводящей на протяжении многих лет политику агрессивных поглощений за рубежом. Автаркия – не важно, добровольная или вынужденная – закрепляет тенденцию отставания экономического развития, которую невозможно преодолеть мобилизацией всех собственных сил – как финансовых, так и интеллектуальных.

Единственный способ попасть и оставаться в числе экономик, признанных рынком ведущими, – не ждать эффекта от своих масштабов, а обеспечивать  высокую конкурентоспособность производственно-технологического потенциала страны. При этом нельзя забывать о том, что конкурентоспособность как таковая сегодня приобрела принципиально новые черты, а именно – ее формирование и в особенности удержание на заданном уровне целиком и полностью зависит от включенности в цепочки транснациональной кооперации. 

Даже, казалось бы, простая добыча полезных ископаемых давно освоена огромным числом производственных структур, которые создают и используют самые современные технологии – от космической разведки до транспортировки готового продукта к потребителю. Опрос руководителей 60 компаний Европы и Северной Америки, проведенный компанией McKinsey в минувшем году, показал, что эффективность работы в сфере высоких технологий, сборочных производств, фармацевтики и розничной торговли в несколько раз выше в том случае, если она связана цепочками кооперации поставок. Как заметил в «Коммерсант-Деньги» гендиректор российской компании «Кронос» Андрей Лапин, «в современном мире конкурируют не товары, не бренды, а именно цепочки: кто сможет более эффективно их организовать, тот и выиграл».

Отсюда важный практический вывод: операционная задача системы управления во всей своей иерархии должна быть нацелена на повышение кооперационной привлекательности производственно-технологического аппарата, находящегося в ее распоряжении.

К сожалению, состояние современного рынка весьма тяжелое с точки зрения классических теорий идеальной конкуренции, поскольку его регуляторы подвергаются грубому насилию со стороны политики – как в отдельных странах, так и в их объединениях, в особенности если речь идет о локальных рынках. Тем не менее, вмешиваясь в рыночные механизмы, политики не могут полностью пренебречь интересами производителя, тем более инновационного продукта.

Импортозамещение на аутсорсинге

Принимая во внимание все привходящие обстоятельства, можно по-иному взглянуть на проблему импортозамещения. Запрет на свободное перемещение капитала, товаров и услуг ограничивает возможности производственной кооперации. Выход в том, чтобы включаться в технико-технологические цепочки путем объединения за счет слияния или поглощения отдельно взятого звена, прежде всего локализованного на свободном от санкций рынке.

Парадокс состоит в том, что в число пострадавших от политического вмешательства в функционирование рынка попали товаропроизводители не только в России, но и их зарубежные партнеры. В результате значительных потерь от вынужденного снижения спроса на их продукцию и срыва контрактных обязательств запланированный уровень корпоративной капитализации и даже финансовая устойчивость приобрели критический характер, сравнимый с экономическим кризисом.

В этих условиях целесообразно принять новую стратегию в организации импортозамещения. А именно – приобретать дислоцированные за рубежом активы и переносить туда контрактное производство с российскими поставщиками компонентов для выпуска конечной продукции. Тем самым импортозамещение становится экспортосовмещением, когда необходимые комплектующие, сырье, финансы и даже кадры поставляются компаниями из России на свои зарубежные мощности и оттуда выводятся на мировой рынок. Такое импортозамещение может быть охарактеризовано как аддитивный аутсорсинг, поскольку происходит сложение однонаправленных сил рынка, усиливающее экономический эффект работы каждого партнера. По меткому замечанию Александра Шохина, любое грамотно построенное импортозамещение в будущем может стать экспортно-ориентированным производством.

Собственно говоря, такая стратегия выхода на зарубежные рынки практикуется крупными российскими корпорациями давно. Обанкротившаяся немецкая верфь в Мекленбурге (Передняя Померания) продана российскому судостроительному заводу из города Отрадное. Петербургский Кировский завод приобрел в Германии две обанкротившиеся компании, известные на рынке нефтехимии, электроэнергетики, стройматериалов и др. Еще в 2011 г. российский «КуйбышевАзот» купил германскую компанию по производству полиамидных нитей. Корпорация «ТехноНИКОЛЬ» в конце 2014 г. закрыла сделку по приобретению итальянского завода по производству кровельных материалов. В данном случае целью стали не технологии, а, напротив, вывод своей продукции, произведенной по своей технологии, опережающей достигнутый уровень, на европейский рынок. По словам гендиректора Владимира Маркова, которые приводит «Эксперт», корпорация рассматривает этот завод «как плацдарм для развития на европейском и на других зарубежных рынках». Зарубежные инвестиции компании «Лукойл» в 2015–2024 гг. составят 50 млрд долларов. Завод КамАЗ планирует разместить сборочное производство в Аргентине.

В Швейцарии реализуется государственная программа по продвижению страны как выгодного пространства с точки зрения развития бизнеса – Location Promotion Switzerland. Дирекция программы, работающая в 10 странах мира, в том числе и в России, безвозмездно оказывает консультативную помощь  предпринимателям, которые имеют намерение открыть в Швейцарии свой головной офис, торговую компанию или научно-исследовательский центр.  Кантоны борются за то, чтобы принять новый бизнес на своей территории. Приоритет отдается информационным, коммуникационным, медицинским и биотехнологиям, машиностроению.

В Китае в период кризиса мировой финансовой системы была разработана и в настоящее время успешно реализуется стратегия развития всего транспортного комплекса, в том числе сетей аэропортов. Ощущая колоссальный дефицит современных технологий проектирования авиатехники, китайские производители в массовом порядке покупали малые, т.н. семейные компании в Европе, испытывающие серьезные экономические трудности. Благодаря этому они получили масштабные заказы на свою продукцию и, как следствие, не только избежали банкротства, но и обрели сильнейший импульс для инновационного развития.

Между прочим, в этом же ряду можно рассматривать только что предложенный президентом России проект замены газопровода «Южный поток», в соответствии с которым на границе Турции с Грецией «Газпром» построит центр по продаже российского газа в Европу. А группа компаний «Сумма» уже ведет строительство нефтяного терминала в порту Амстердама. Российская компания «Р-фарма» покупает у известной компании Pfizer завод в Германии, чтобы выйти со своей продукцией на европейский рынок. Даже российские банки рассматривают возможность запуска программ розничного кредитования на европейском рынке – как, например, собирается сделать группа ВТБ в Германии и Австрии.

К тому же и санкции, предназначенные банкам, не распространяются на займы, если привлечение финансирования направлено на поддержание кредитоспособности и ликвидности юридических лиц, зарегистрированных на территории ЕС и принадлежащих более чем на 50% российским банкам. Исходя из этого, в рамках намеченной правительством программы помощи банкам за счет средств Фонда национального благосостояния можно было бы выбирать те из них, которые планируют предоставление российским компаниям льготных кредитов для приобретения производственных активов за рубежом. Правда, это потребует внесения поправки в Положение о Фонде, согласно которому сейчас его средства можно вкладывать в долгосрочные инфраструктурные облигации.

Такая модель особенно актуальна для организации выпуска нефтегазового оборудования, компонентов для авиационной и автомобильной промышленности, фармацевтики, продукции деревообработки и даже переработки рыбы. Ее внедрение позволит решить и вышеобозначенную проблему – реорганизации корпоративного управления, прежде всего в госкорпорациях и системообразующих компаниях, санации их финансовой структуры, включая реструктуризацию долговых и кредитных обязательств,  избавления от непрофильных активов. В целом – позволит противостоять внешнеполитическому давлению с известной пользой для себя.

Усовершенствовать частно-государственное партнерство

Поддержка государством компаний, избравших предложенную модель импортозамещения, принесет гораздо больший эффект, чем прямое использование золотовалютных резервов и Фонда национального благосостояния для компенсации потерь от санкций. Косвенно это поможет решить и дилемму контролируемых иностранных компаний – признано, что уже принятый закон, регулирующий их налоговый режим, нуждается в существенной корректировке. Сейчас в качестве самого простого выхода предлагается смена налогового резидентства. Между тем отказ от использования офшорного механизма поставлен в ряд первоочередных мер, призванных усовершенствовать финансовые системы целого ряда стран, в том числе и России.

Трудно не обратить внимания на тот факт, что поставленная в Послании президента РФ Федеральному собранию задача проведения в 2015 г. полной (именно полной!) амнистии капиталов, возвращающихся в Россию, и их легализации не предполагает продажи российским бизнесом принадлежащих ему иностранных активов. Следовательно, приобретенные российскими предпринимателями производственные структуры не рассматриваются как незаконно выведенные за рубеж.

В рамках аутсорсинговой модели дополнительное развитие получает механизм государственно-частного партнерства. Сейчас оно трактуется чрезвычайно узко – государство привлекает бизнес к реализации крупных проектов главным образом в роли источника дополнительного финансирования. Между тем участие бизнеса целесообразно существенно расширить, используя опыт корпоративного управления, особенно в оценке рыночных рисков и навыков конкурентной борьбы, ресурсного и кадрового обеспечения.

Решение задачи импортозамещения невозможно без активного участия бизнеса. Более того, с учетом бюджетной ограниченности многие государственные программы, в том числе и импортозамещение, вряд ли могут рассчитывать на быстрое достижение поставленных целей без активного и всестороннего участия бизнес-структур. В результате государственно-частное партнерство уже не сводится к концессионным соглашениям, а приобретает гораздо более широкое поле применения. Эта возможность, кстати говоря, позволяет высказаться в пользу принятия Закона о государственно-частном партнерстве.

Разумеется, предложенную модель нельзя рассматривать как альтернативу другим способам и формам организации импортозамещения – например, таким, как создание совместных предприятий с зарубежными партнерами на территории России или локализация производства крупных зарубежных компаний на российских площадках. Начиная с автомобильной промышленности, этот механизм получает распространение и в других отраслях, как это сделано, скажем, для производства концерном Robert Bosch GmbH отопительных систем в Саратовской области. Возможна и продажа российских активов иностранным компаниям. Примером последнего варианта может служить завершенная уже в условиях санкций покупка американским гигантом Abbott российского фармакологического предприятия «Верофарм». Хорошие перспективы открывает и предстоящая приватизация 19,5% госкомпании «Роснефть».

Экспансия российских товаропроизводителей за рубеж скорее просто дополняет другие способы организации импортозамещения, которое служит одной общей цели, сформулированной президентом в Послании Федеральному собранию: «Наша цель – приобрести как можно больше равноправных партнеров: как на Западе, так и на Востоке. Будем расширять свое присутствие в тех регионах, где сейчас набирают силу интеграционные процессы, где не смешивают политику и экономику, а наоборот, снимают барьеры для торговли, для обмена технологиями и инвестициями, для свободного передвижения людей». Только экономически оправданным сочетанием различных форм и методов можно выстроить оптимальную модель импортозамещения.