Смысл новой газовой стратегии Путина. «Bloomberg», США

Когда Россия в прошлом месяце отказалась от строительства трубопровода для транспортировки природного газа в Европу, который должен был пройти по дну Черного моря, а также заявила о том, что она перенаправляет этот проект в сторону Турции, некоторые наблюдатели подумали, что это блеф, другие увидели в сделанном заявлении признак финансовой слабости, а были и такие люди, которые восприняли это как упрек в адрес Запада по поводу Украины и как свидетельство о намерении президента Владимира Путина искать новых партнеров в другом месте.

На самом деле это изменение имеет большой коммерческий смысл, и его следовало бы принять уже давно — к такому выводу приходят авторы нового доклада из числа наиболее информированных специалистов по российской газовой отрасли.

Этот сдвиг также означает, что Газпром, контролируемая государством российская компания, не будет в состоянии в течение длительного периода полностью исключить Украину из транзитного бизнеса, как это предполагалось сделать с помощью предыдущего проекта «Южный поток». И, как могли бы добавить авторы доклада, новое соглашение также полезнее для Европы.

Отказ от «Южного потока» представляет собой часть более существенного изменения стратегии Газпрома, способствующего усилению этой компании, считают Джонатан Стерн (Jonathan Stern), Симон Пирани (Simon Pirani) и Катя Яфимава (Katja Yafimava) из Оксфордского института энергетических исследований (Oxford Institute for Energy Studies).

Предыдущая стратегия состояла в том, чтобы получить доступ к распределительным сетям в глубине территории Евросоюза. И хотя авторы доклада более осторожны, можно сказать, что он был также частично политически мотивирован. С его помощью предполагалось оказывать политическое давление со стороны России, а не только получать прибыль для Газпрома, и это одна из причин, по которой Европейский Союз принял дополнительные правила для того, чтобы помешать реализации российского проекта.

Проект «Южный поток» был весьма затратным — согласно консервативным оценкам, его стоимость могла составить около 20 миллиардов долларов, тогда как некоторые эксперты считали, что на него пришлось бы потратить 65 миллиардов долларов. Он никогда не имел коммерческого смысла — даже в случае ожидаемого в Евросоюзе резкого роста потребления природного газа и с учетом контролируемых Газпромом цен за счет заключения отдельных долгосрочных контрактов с индивидуальными покупателями.

Сегодня Газпром сталкивается с новой ценовой конкуренцией со стороны спотовых рынков, расположенных в специальных центрах, в газовых «хабах», по всей территории Евросоюза. Кроме того, новые правила Евросоюза — некоторые из них еще в процессе написания — заставили бы Газпром открыть свои европейские газопроводы для других поставщиков и дистрибуторов.

Украинский кризис заставил чиновников Евросоюза выступить более агрессивно против «Южного потока» на основании того, что он не соответствует новым правилам. А падающие цены на нефть (с которыми связаны долгосрочные газовые контракты) заставили экономическую составляющую проекта «Южный поток» выглядеть еще хуже. В конечном итоге Газпром полностью от него отказался.

Затем российская компания предложила перенаправить проект трубопровода в сторону Турции, своего второго по объемам закупок потребителя в Европе и единственного европейского рынка, который, как ожидается, будет быстро расти. И теперь тот газ, который Турция сегодня получает через Украину, будет поставляться непосредственно из России. А любое дополнительное его количество может быть направлено в газовый хаб на границе Турции с Евросоюзом и там продано. Тем не менее Газпром, как указано в подготовленном специалистами из Оксфорда докладе, по-прежнему будет вынужден направлять значительные объемы природного газа в Европу через Украину, по крайней мере до 2020 года.

Сейчас уже стало ясно, что разворот Газпрома в сторону Турции не является блефом — даже в том случае, если переговоры по поводу цены и маршруту прохождения трубопровода будут продолжаться. Газпром уже выделил средства на реализацию турецкого проекта.

Но решение относительно «Южного потока» было принято не только на основе цены. В таком случае оставалось бы неясным, почему Газпром арендовал две баржи и 200 сотрудников для начала строительства морского участка трубопровода, считает Стерн и члены его команды.

Другие решения, принятые примерно в то же время, свидетельствуют о более крупном сдвиге в игре: Газпром отказался от попыток приобрести 100% газового трубопровода Opal, полностью расположенного на территории Германии. Он также вышел из находившихся на продвинутой стадии переговоров о сделке по обмену активами, в результате которой Wintershall, дочернее предприятие компании BASF Group, получило бы добычные активы в Западной Сибири в обмен на полное владение Газпромом акциями этой немецкой компании, имеющим отношение к хранению природного газа и торговле им на территории Германии.

Не так давно Газпром, наконец, согласился с условиями поставок природного газа в Китай и заморозил свои планы относительно строительства терминалов для экспорта сжиженного природного газа. Путин преподнес этот шаг как наказание для Евросоюза, а также как доказательство того, что он может найти альтернативные рынки. Но, по сути, Газпром возвращается к тому бизнесу, который он знает лучше всех и который ему легче себе позволить: к добыче природного газа и поставке его по трубопроводам.

У российского газового гиганта нет больше амбиций, связанных с планами владения сей европейской цепочкой от добычи до потребления. Он также не хочет инвестировать средства в дорогостоящие технологии по производству сжиженного природного газа. Вместо этого Газпром будет иметь более простые коммерческие отношения с Евросоюзом в области продажи и покупки природного газа. И именно так все и должно быть.

Марк Чампион (Marc Champion), «Bloomberg», США